– А при чем тут Клер? – воскликнула Куини.
– Хорошо известно, что она тоже много времени проводила с Лестером.
– Ах да, конечно. Я об этом не подумала. Тогда что вы предлагаете?
– У меня есть друг в Неваде. Он недавно женился, но его жена очень милая дама и не стала бы возражать против того, чтобы у них погостила женщина. Я бы хотел, чтобы вы пожили у них.
– В Неваде? Это так далеко.
– Да. Там вы точно будете в безопасности. Вы никак не связаны с Тайлером Грэмом, и вас никто не станет там искать. Если вы поедете к родственникам или друзьям, то вы и их подвергнете опасности. А Тайлер специалист по секретным проектам правительства. Вам будет о чем поговорить.
– В самом деле?
– Да.
– А как насчет самого Тайлера и его жены? Вы точно уверены в том, что я не навлеку на них неприятности? Что, если те, кто убил Лестера, выследят и меня? – возбужденно спросила Куини.
Бретт даже глазом не моргнул.
– С вами поедет один из моих помощников. Он позаботится о том, чтобы ничего не произошло. Кроме того, Тайлер тоже бывший контрактник, как и я.
– Понимаю. А вы уверены в том, что его жена не будет против моего приезда?
– Нет. Тайлер говорил мне, что ее сестра недавно переехала на восточное побережье, чтобы быть ближе к внукам, и она по ней скучает. Женское общество будет ей только полезно.
– Мне всегда хотелось побывать в пустыне, но все никак не получалось. Но я не могу уехать до похорон.
– Конечно, – согласилась Клер. Она почувствовала облегчение от того, что Куини так легко согласилась. – Но я буду чувствовать себя спокойнее, если эту ночь вы проведете со мной и Бреттом в отеле.
– Вы живете в отеле? А что случилось с вашим домом?
– Я хочу, чтобы она была рядом, – вовремя вставил Бретт. – А в отеле легче сохранить анонимность.
– Да, наверное, – протянула Куини и еще раз одобрительно кивнула. – Вы очень предусмотрительный молодой человек. И мне это нравится.
Бретт привез женщин в отель. Они едва успели пообедать, как позвонили из полиции, и Бретт уехал в дом Джозетты, оставив дам в номере. Через пару часов он вернулся, но рассказывать ничего не стал.
Было решено, что Клер и Куини будут спать в спальне, а Бретт ляжет в гостиной на раскладушке. Вечер прошел на удивление славно. Они играли в «Скраббл»[2] и кункен[3]. Куини разбила Клер и Бретт наголову в обеих играх. Опыт – дело великое.
Клер не была удивлена тому, каким приятным выдался вечер с Куини. Ей нравилось общество стариков, в особенности общество Куини и Лестера. С ними было безопаснее, чем со сверстниками, с которыми она плохо ладила. Что Клер действительно удивило, так это то, что Бретт получал искреннее удовольствие от общения с пожилой дамой, и то, что он так быстро и ловко с ней поладил.
– Спасибо, что был так мил с ней, – сказала она Бретту, когда Куини отправилась в ванну готовиться ко сну.
– Она милая леди.
– Но многим не хватает терпения в общении со стариками. Мне нравится, как ты с ней обращаешься.
– У меня есть бабушка, даже две. И вообще, мы, южане, привыкли с почтением относиться к старшим.
Клер улыбнулась, подумав, как это, должно быть, приятно – иметь большую семью, как у Бретта.
– Почему ты не живешь рядом с родными? – спросила она, не подумав.
Бретт пожал плечами.
– Не знаю. Мне кажется, что мы больше ценим друг друга, когда общаемся на расстоянии.
– Но ты их любишь.
– И они любят меня.
– Так почему вы не ладите?
– Мы ладим.
– Но ты сказал...
– Я просто слегка выпадаю из обоймы. Не вписываюсь в рамки клана.
– Не может быть. Ты отлично вписываешься в любое общество.
Бретт улыбнулся ее словам.
– Спасибо. Но в моей семье все достигли очень больших высот, а я – паршивая овца в стаде.
– Ты считаешь, что немногого достиг?
– Моя сестра – судья, а мой старший брат профессор права в том университете, который окончил мой отец.
– А ты служил в спецназе, почти десять лет провел в горячих точках, спасая людей, а теперь управляешь консалтинговой компанией по вопросам безопасности и специализируешься на случаях, которые других просто ставят в тупик. Я бы сказала, что ты достиг очень и очень многого, не меньше, чем твои брат и сестра!
В глазах у Бретта сверкал озорной огонек, и улыбка его на этот раз была улыбкой кота, поймавшего мышь.
– Спасибо тебе, мой сахарок. Мне приятно, что ты меня так высоко оцениваешь.
Клер, смущенная тем, что выдала себя с головой своей страстной, восхищенной речью, решила пойти на попятную.
– Ну ладно. Спокойной ночи.
– Только одну минутку.
– Что такое?
– Вот это. – Он привлек ее к себе так, что тела их почти соприкоснулись и губы его были в миллиметре от ее губ.
Клер почувствовала, как сильно забилось у нее сердце. Она открыла было рот, но не нашла, что сказать. Бретт не шевелился. Он молча смотрел на нее, взгляд его синих глаз прожигал ее насквозь. Она не в силах была отстраниться. Лучше бы она дышать перестала. Потому что перестать дышать было проще, чем уйти от него.
Что-то всколыхнулось в его взгляде, и тогда он рывком притянул ее к себе и поцеловал.
Клер прижалась к нему всем телом и словно растаяла в его объятиях. Она понимала всю неизбежность того, что происходило сейчас между ними. Еще с их утреннего поцелуя в парке она мечтала вновь почувствовать тепло его губ. Но поцелуй этот был другим, не тем, сорванным в порыве бездумной страсти. Губы его были нежны, поцелуй этот нес совсем иной заряд, но от того, что он не был похож на утренний, желание Клер не стало менее острым.
Она чувствовала, что Бретт возбужден, и он явно хотел дать ей понять, что хочет большего, чем поцелуй, и, да поможет ей Бог, она тоже хотела большего.
Когда он ее отпустил, Клер едва держалась на ногах. Она оступилась, но Бретт помог ей устоять.
– Продолжение следует.
– Что? – невнятно пробормотала Клер. Она не отрывала взгляда от его губ, подаривших ей такое наслаждение.
– Куини уже вышла из ванной.
– О! – Господи, Клер мечтала о том, как займется с Бреттом любовью, когда в соседней комнате была Куини.
Бретт улыбнулся.
– Я тоже этого хочу. Спокойной ночи, сахарок.
Клер нетвердой походкой пошла прочь, в спальню, которую они сегодня будут делить с Куини.
– Спокойной ночи, Бретт.
* * *
Траурная церемония прощания с Лестером отняла у Клер все силы. И физические, и душевные. Только сейчас она до конца осознала, что больше никогда не увидит Лестера. Глотая слезы, Клер слушала прощальную речь Куини. Каждое слово пожилой актрисы кричало о любви к покойному и о горе потери.
Клер не могла больше сдерживать слез, когда мужская рука протянула ей платок. Другая рука, теплая и крепкая, лежала у нее на плече. Клер взяла платок и вытерла слезы. Ей было стыдно за свою несдержанность, но она не могла не выплакаться.
