- Я настаиваю…
- Это ни к чему. Ничего другого я все равно не предложу.
- Ты вообще можешь дать мне хоть раз договорить? – поинтересовалась я.
Он не ответил, и это еще больше разозлило меня.
Я развернулась и пошла прочь. Он закрыл барабан револьвера, спрятал оружие, и последовал за мной.
- Может быть, хватит преследовать меня? – раздраженно бросила я.
- Нет.
- Я не нуждаюсь в твоем…
- Отказаться все равно не получится, - сообщил он. Он без труда догнал меня. При его росте, каждым шагом он покрывал больше расстояния, чем я. – Я должен доставить вас к той женщине. Это мой обет, и я его исполню, нравится вам это или нет.
Я остановилась и взглянула на него.
- Сэр, я понимаю и уважаю серьезность обетов, которые приносят Проклятые. – произнесла я. - …но ваше присутствие создаст мне определенные проблемы. Не могли бы вы просто сообщить мне, где находится Эвсебия, а после того – оставить меня в покое?
Он помотал головой.
Похоже, он был неплохим человеком – но его упертость в выполнении задания выводила из себя. Превращение в Проклятых, если вы не знаете, было способом покаяния для представителей низших каст. Ему подвергались мужчины, а иногда и женщины, совершившие некий великий грех. Если они, по своему выбору, представали не перед обычным судом, а перед судилищем Экклезиархии, и были признаны виновными – во искупление совершенного они должны были вести презренную жизнь «принесших обет», или Проклятых. Это означало, что они должны были жить на улицах, прося милостыню, и делая все, что в их силах, чтобы помогать другим. Это, в свою очередь, означало служение и выполнение любых просьб без единого вопроса и сомнений. Каждое действие, которое они совершали, помогая кому-то, снимало с них часть бремени совершенного греха и считалось частью покаяния.
В исключительных случаях это приводило к тому, что эти люди оказывались вне закона, становились изгоями, париями – в том значении, какое вкладывали в это слово в старину. Этическая логика их действий заключалась в том, что чем больше они могли облегчать бремя или решать проблемы других – тем легче становилось бремя принесенного ими обета, даже если «решая проблемы других», они занимались откровенно-темными делами. Например, кто-то не находит себе места, желая отомстить другому человеку. Проклятый, или «принесший обет» без проблем может исполнить эту месть, избавив желающего от необходимости совершать преступление и брать грех на душу. Причины мести не интересуют Проклятого – для него имеет значение только моральная тяжесть, которую он снимает с другого. Именно от этого зависит его разрешение от бремени его собственного греха, за который он несет наказание.
В общем, Проклятый берет на себя грехи и преступления других, чтобы облегчить собственную вину. Часто они запечатлевают свой грех и преступления, совершенные по поручению других, татуируя записи о них на собственной коже. Они, если угодно, отпускают другим их грехи, оправдывают их злодеяния и преступления, совершая их и неся за них ответственность как за свои собственные.
В трущобах Королевы Мэб Проклятый может в конце-концов превратиться в наемника, который не берет платы за свои услуги – потому что их обет предусматривает «делать что угодно для кого угодно»; даже самое ужасное преступление становится для них искуплением.
- Я не могу вас оставить, - произнес он.- …пока не сделаю то, что обещал сделать. Ничего другого предложить не могу, нравиться вам это, или нет.
- Значит, я – часть твоей епитимьи? – уточнила я.
- Во всяком случае, должны быть ею.
Я вздохнула.
- Тогда веди меня к ней. Но делай что я скажу. Для начала, нам надо зайти в Кронаур.
- Мы не должны этого делать. – отозвался он.
- Нет, мы должны. – ответила я. – Есть еще один человек – леди, которая послала тебя, хочет видеть и его. Мы должны взять его с собой. И скажи спасибо, что я согласилась сотрудничать.
Он пожал плечами.
- Как тебя зовут? – спросила я.
- Я уже говорил. У меня нет имени. Я - …
- …Проклятый, знаю-знаю. Но я отказываюсь тебя так называть. Как тебя звали? – повторила я вопрос.
- Меня звали Реннер Лайтберн, - ответил он. – Когда-то. Очень давно.
- Я не знала, что Проклятым можно носить оружие, мистер Лайтберн, - эаметила я. – Особенно с такой огневой мощью.
Он снова пожал плечами.
- В этом я могу поступать как считаю нужным. От этого мое бремя не станет тяжелее. Проклятыми не становятся больше одного раза.
Нельзя сказать, чтобы это заявление показалось мне особенно обнадеживающим.
ГЛАВА 18
В которой время повернулось вспять
Мы шли к Кронаур Геликан. Вторая половина дня приближалась к середине. Собирался дождь – но пока еще не начался. Над Королевой Мэб висели темные тучи, они громоздились уступами, словно горные склоны, закрывшие небо. А еще они походили на город - город, заполненный силуэтами башен, стен и защитных бастионов… или на тень самой Королевы Мэб – тень, которую город каким-то непостижимым образом отбрасывал не на землю, а в небо. Мне пришли на память истории о Пыльном Городе – всем известном мифе, распространенном в префектуре Геркула. Рассказывали, что Пыльный Город находится далеко на северо-востоке, неподалеку от Сандерленда, на пути к огромной пустоши, которую называют Багряная Пустыня. Говорили, что когда-то Королева Мэб была одним из двух построенных в одно время городов-близнецов, и Пыльный Город – это все, что осталось от второго города, пришедшего в упадок и разрушившегося.
И теперь я развлекала себя фантазией, что именно его тень я вижу в небе.
На подступах к Кронауру, в дальнем конце площади Дельгадо-Сквер мы замедлили шаг, стараясь не выделяться на фоне пешеходов, неторопливо фланировавших по посольскому кварталу. Я решила, что нам не следует идти прямиком к зданию, а пройти небольшое расстояние в одном направлении, потом повернуться и двигаться в другую сторону, словно мы гуляем.
- Жди здесь, - приказала я Лайтберну.
- Не думаю, что это здраво, - сообщил он.
- Трон Святый! – раздраженно прошипела я. – Не могу же я появиться в таком месте в твоей компании. Твоя персона совсем не подходит к роли, которую я играю.
Я отсыпала ему щедрую горсть мелочи из кошелька.
- Иди вон в то кафе, сядь к столу поблизости от окна и закажи чашку каффеина. Смотри в оба, чтобы не пропустить меня. Я скоро вернусь.
Проклятый посмотрел на меня с большим сомнением, словно в моем предложении ему чудился какой-то подвох. Вообще-то, в других обстоятельствах его сомнения были бы вполне обоснованы – но сейчас мне было необходимо, чтобы он вывел меня к Мэм Мордаунт.
Я вручила ему синюю книжицу, которую прихватила в «Блэкуордсе». С тех пор, как она попала мне в руки, она уже несколько раз спасла жизнь нам обоим. Так что, я совсем не хотела потерять эту вещицу.
- Это ценная штука, - сказала я. – Мне понадобится время, чтобы изучить ее – чувствую, она может быть очень полезна. Держи ее у себя, пока я схожу в мои комнаты. Это – гарантия того, что я точно вернусь.
Он посмотрел на книжку, недоверчиво скривил губы, но сунул ее во внутренний карман.
- Если вы не появитесь через час, - сообщил он. – Я пойду туда.
Я оставила его у кафе и пересекла площадь. Дождь по-прежнему собирался, но никак не мог начаться. У меня был ключ от задней двери, но сейчас, днем, Лаурель Ресиди должна была воспользоваться парадным входом.
На улице, у входа в Кронаур, похоже, играли дети. Они мелом начертили на мостовой «классики», чтобы прыгать по ним.
Или рисунок был сделан для того, чтобы так подумал кто-то проходивший мимо.
Я вгляделась в линии. Базовый код, которому учил нас ментор Мерлис – информация о том, что это убежище небезопасно или раскрыто противником.
Несомненно, Юдика оставил его, чтобы предупредить меня. Наши враги, упрямо продолжая преследование, напали на наш след в Кронауре.
Я вернулась в кафе и нашла Лайтберна.
- Быстро вы, - произнес он.
- Надо уходить, - ответила я.
Он выглядел озадаченным. Потом поднялся и двинулся на улицу, вслед за мной.
- И что ты собираешься делать? – поинтересовалась я.
Он колебался.
- Мы выполнили что вы сказали, - произнес он. – Теперь будем делать то, что нужно мне.
- Нет. – заявила я. – Моего друга здесь нет. Он перебрался в другое место. И мы должны его найти.
Лайтберн вздохнул.
- Где? – спросил он.
- Переплетная мастерская, на улице Ферико, неподалеку от Врат Мытарств.
Заповеди Хаджры были простыми и понятными. Человек возвращался к последней роли и персонажу, и – если это оказывалось ошибкой – к тем, что были до этого. Роль Лаурели Ресиди оказалась скомпрометированной, так что, я должна была поспешно отступить к заданию, которое выполняла до того, и, возобновив ту, другую роль, исполнять ее до тех пор, пока это было целесообразно. Юдика знал это. Я, на всякий случай, сообщила ему о своих последних заданиях.
