Пилоты второй «Кинг Кобры», полностью деморализованные гибелью головного экипажа и кровавой баней на земле, запаниковали, отвернули обратно. Они оба ничего не соображали, липкий животный ужас захватил все их существо.
Но американские элитные «морпехи» недаром считались лучшими из лучших. Уцелевшие «котики» рассредоточились и открыли шквальный огонь по позициям подводников старпома Смолина. Теперь к желанию выполнить приказ примешивалась горечь за убитых товарищей и жажда мести, которую можно утолить только кровью. Кроме того, американских спецназовцев все равно было больше, и вооружены они были лучше.
Время везения прошло — теперь все зависело от мужества и стойкости русских моряков — качеств, которыми всегда славились они еще с легендарных времен Петра Великого.
Вокруг визжали пули, вздымали облачка снега, заставляли русских вжиматься глубже в белую холодную крошку. Моряки-подводники отвечали
разрозненным огнем автоматов. Время от времени короткими очередями огрызался «Печенег», старпом добрым словом помянул командира БЧ-2 — если бы не его тяжелое вооружение, то десантная партия с «Северстали» и минуты бы не продержалась против превосходящих сил штатовских «коммандос».
Пулеметчики, несмотря на холод, были распарены, они постоянно перемещались, меняли позиции и именно поэтому еще оставались живы. «Морские котики» на каждую жалящую очередь русского пулемета отвечали шквалом огня, вокруг расчета свистели пули, несколько раз бабахнули реактивные гранаты, но пока точно засечь стрелков американцы не могли.
Старпом Смолин приподнялся и стал бить короткими, по два-три патрона, очередями по американским спецназовцам. Командир пожалел, что у них нет сейчас даже самой обычной СВД, все же автоматы Калашникова с оптикой были плохой заменой снайперской винтовке. Поведя в очередной раз стволом, он крепко выругался сквозь зубы — дело было совсем плохо. На верхушке снежного наноса с противоположной стороны от себя он заметил троих «котиков», которые тащили массивный автоматический гранатомет.
— Володя! — позвал он матроса с реактивным гранатометом «Муха». — Долбани по гранатометчикам, а не то они со своей автоматической молотилкой из нас фарш сделают!
— Прикройте! — Матрос раздвинул трубу гранатомета и вскинул его на плечо.
— Огонь! Огонь! Прикрываем! — Автомат забился в руках Ивана Смолина, зашелся длинной очередью.
Слева и справа от него моряки высаживали по «морским котикам» патронные рожки «Калашниковых».
Владимир Ивченко встал во весь рост за снежным бруствером и вжал спусковой крючок Огненный метеор реактивной гранаты разметал расчет американского автоматического гранатомета. Но тут же в грудь русского матроса ударили пули автоматического карабина М-4. И неизвестно, что было бы дальше, если бы американский штурмовой карабин не «обрезал» бы очередь. Ивченко лежал на красном снегу, на губах пузырилась кровь. Но он был жив. К раненому матросу уже кинулся его товарищ, на ходу разрывая индивидуальный перевязочный пакет.
— Потерпи, Володька, сейчас перевяжу — легче станет...
— А суки!!! — Русские моряки снова ударили из всех стволов.
На крохотном пятачке дрейфующей льдины творился ад. Морозный воздух кипел от пуль, разрывался взрывами гранат, забористый матросский мат смешивался с гортанными выкриками американских спецназовцев, стонали раненые...
И вдруг, перекрывая всю эту какофонию, с неба послышался мощный тягучий грохот турбин. Над ледяным полем боя пронеслись четыре мощных краснозвездных самолета и, развернувшись, спикировали на американцев. От крыльев к земле потянулись дымные стрелы НУРСов, взметнувшие на земле тучи снега и ледяной крошки. Вал разрывов прокатился по позициям «котиков», расшвыривая и ломая человеческие фигуры.
Повторного захода не потребовалось: уцелевшие бойцы военно-морской разведки США поднимались с испятнанного кровью и копотью снега, отбрасывали оружие, поднимали вверх руки...
Четверка «подводных» истребителей-бомбардировщиков Су-34ПЛ благополучно приземлилась на «Северсталь». Сюда же вернулись и моряки десантной партии вместе с трофеем — обломками американского беспилотного самолета-разведчика «Глобал Хоук».
Какую тайну хотели любой ценой вырвать из рук русских американские спецназовцы, выяснилось уже при первичном осмотре уцелевших фрагментов «беспилотника». Поднесенный к ним счетчик Гейгера зашелся в истошном треске.
Американцы все же реанимировали старую идею атомолета — самолета с атомным двигателем. Концепция супербомбардировщика, имеющего неограниченную дальность и длительность полета, была популярна и в США, и в Советском Союзе в пятидесятые годы XX столетия. Но потом американские и русские конструкторы и ученые столкнулись с двумя очень важными проблемами, которые и поставили крест на данной разработке. Во-первых, никак не удавалось создать эффективную защиту экипажа от мощной радиации, а во-вторых, самолеты все же падают. Даже катастрофа обычного самолета является ужасной трагедией, а представьте, что будет, если упадет и взорвется ядерный реактор?.. Кстати в экспериментальных полетах американского супербомбардировщика В-36 «Писмейкер» с установленным в бомбоотсеке реактором его обязательно сопровождал второй самолет с отрядом морской пехоты на борту. В случае падения «атомного бомбардировщика» морские пехотинцы десантировались на парашютах и блокировали опасный район.
Теперь, много лет спустя, американцы применили практически безграничный атомный источник энергии на глобальном беспилотном аппарате. И вот — этот аппарат сбит, и причем над территорией другого государства, в природоохранной арктической зоне! Последствия такого события для «оплота демократии» будут весьма плачевными...
Обломки спрятали в специальные свинцовые боксы в отсеке, неподалеку от реакторов подводной лодки. За спецгрузом лично наблюдал представитель Особого отдела на подводном крейсере. Капитан 1-го ранга Вячеслав Славин сразу же отправил в штаб Северного флота радиограмму обо всем происшедшем.
* * *
— И все же удивляюсь я, как это все так удачно прошло, — спросил корабельный врач, перевязывая голову старпому. — Да, нарвались вы на «морских котиков», так вас же они должны были в капусту покрошить.
— Док, не каркай, — поморщился старший помощник.
— Иван Сергеевич, простите мне врачебный цинизм, но я привык смотреть на вещи без розовых очков. Да, у нас несколько раненых и один тяжелый. Но вы сами сказали, что даже у стрелявшего в Володю американца произошла осечка. Мистика какая-то... Ведь иначе его даже бронежилет бы не спас.
— Наверное, любовь помогла, — глубокомысленно ответил старпом и выразительно посмотрел на сидящих в медицинском отсеке Игоря и Александру.
Молодые люди покраснели.
— Вы знаете, что одними из самых лучших лодок в ВМФ Советского Союза были многоцелевые АПЛ проекта 671 «Ерш», — начал свой рассказ старший помощник. — Я и сам начинал на одной из них службу командиром первого торпедного отсека в 33-й Дивизии атомных подводных лодок Северного флота. Так вот, на церемонии спуска на воду первого подводного корабля новой серии бутылку шампанского о его борт должна была разбить «мисс корабля». Когда бутылка разлетелась вдребезги и технологический канал дока стал заполняться водой, девушка растерялась. И тогда молодой штурман подхватил ее на руки и вынес «на берег». А на следующий день подводник вместе со своим другом в парадной форме, при кортике пришел к девушке в гостиницу и попросил ее руки. Вскоре они поженились, а подводные лодки проекта 671 стали едва ли не самыми надежными на советском флоте, а несколько из них, модификации 671РТМК, и до сих пор служат на флоте — настолько они эффективны и безотказны! Так что, Игорь, не подведи нас.
Подводники заулыбались, а Игорь и Александра снова покраснели и потупили взгляд.
Глава 10 МЯТЕЖ НА «САГАЙДАЧНОМ»
По улицам ночного Севастополя бежал человек в синей матросской робе с окровавленным лицом. Вернее, пытался бежать — он сильно хромал, а левая рука плетью свисала вдоль туловища.
— Ч-черт подери! — Разбитые в кровь губы жадно ловили прохладный воздух, легкие работали словно кузнечные мехи. — Ну, где же патруль?!
Когда «в самоход» идешь, они, блин, на каждом шагу, а как нужно — хрен найдешь... Ничего, до комендатуры уже недалеко.
Словно в ответ на слова матроса из-за угла вывернул комендантский патруль — два матроса под началом мичмана. К ним-то и бросился человек в окровавленной робе.
— Эй-эй! Матросик! А ну стоять! — Два дюжих собрата по оружию быстро завернули ему руки за спину.
