не смотрите, что я такая худая, у меня так с детства.
Может, если бы росла в семье, хоть у босса скажем, может выросла бы более плотной? Хотя Птерыч же ест как не в себя, и как с гуся вода. Нет. Такое уникальное строение.
Вика чувствовала эти взгляды гостя, и поскольку совсем его не знала, посчитала, что он слегка заносчив и малокультурен. Но ей некогда было думать об этом, так как чуть что вылетела из стола и бегала за маленькими Кирсановыми.
В этом ей помогал и их новый работник, который старался дружелюбно показывать зубы Иванову и которому, кажется, было не очень в своей тарелке. Ведь его тарелкой долго была пустота. Стефан оказался не на столь изящным, чтобы быть садовником. Зато по части подай-принеси-отнеси-помоги совершенно сносен. Правда, по началу его кости гремели издалека, поэтому Далила боялась его лишний раз тревожить: вдруг рассыплется на части, торопясь к ней по их длинному коридору. Но вот с детками вышел нонсенс. Почему-то ораве очень понравилась внешность стинки. Они, видимо, увидели в нём не устрашающего урода, а наоборот — приятное и главное то, с чем можно играть. И хотя Хрисанф старался им вразумить, что так делать нельзя, те мигом на того взобрались и хоть один из малышей на момент постоянно использовал беднягу, как транспортное средство. Далила тоже покрикивала, боясь, что её крупные отпрыски переломают Стафу хребет или шею, но ей не могло не стать симпатично, что тот как бы и не против всей этой мелкой возни, от которой обычные взрослые устают и просто никакие становятся. Дети действительно не нуждались в каком-то специальном нежном уходе, но, пожалуй, разнообразить компанию желали.
— Что молодёжь не тусуется?
Агний кивнул Арсену, намекая, чтоб тот сам первым нашёл общий язык с новичком.
— Ээ.
— Нормальный чувак. Просто немного ботан. Как и все мы. Покурить не хотите?
— Я не курю.
— Стефан тоже. И все мы тут. Кроме меня иногда. И Калиты.
— Бро, я никогда не видел, чтоб ты.
— А я и не этого. Просто. Для коммуникации так. Сказал.
Молодёжь не склеилась таким образом. Вероника после приготовлений к ужину хотела смыться к своему парню. А до этого горячо желала его присутствия здесь, но у Богдана было дежурство по его охранной деятельности. Он также начал подрабатывать у Кирсановых, на пару со стинки заменяя шофера, но это была нечасто, поэтому по весеннему времени, Верон планировала перевести его садовником в усадьбу. Далила уговорила девушку, сказав, что итак Ванесса с Камилой уехали, так что пусть она перетерпит пару часов без единственного и неповторимого.
— Арсен!
— Вероника.
— А чё вы так много кушаете?! Вам не пристало!
— Береника! (Хрисанф пылает)
— Хи! Но правда, СэшКи! Он же толстяк!
Тут уже возмутилась и Далила.
— Вероника! (пытается с намёком шипеть)
— А чё, Арсен, вы против?! Вы обиделись?! Вы же не дама-с!
Агний чуть ли не сорвался с места, чтобы выдворить эту дрянную негодную девчонку прочь со стола. Главное, он ничего не мог делать против всего беспредела, который она у них вытворяла. Это было ужасно, по его мнению. Кирсанов регулярно обдумывал план, как бы с нею справиться, но выходило так, что в калоше всегда оказывался он сам. Далила ощутимо щипнула мужа за окорок под скатертью: дескать, мы же не одни здесь.
— Напрасно, Вероника, так думаете-с (вмешался Калита). Арсен, признаюсь, имел излишки жира при первой нашей встрече, но сейчас он выглядит куда лучше. И право, миледи, с лица воду не пьют. Мне кажется, нам стоит возобновить наши те самые уроки.
— А я пью-с, пью-с! Старикашка не верит, но так бывает! Я с лица моего Богданчика выпью всё что угодно!
На этом месте Арсен, кажется, понял, почему босс называет девушек незаконорожденными дочерьми своей жены. Вероника с жаром доказывала свою земную любовь и Иванову это чем-то напомнило хлопотливые отношения сидящих напротив него.
— Верон, тут мне как раз твой друг написал, что не может дозвониться до тебя. Ты где-то телефон оставила?
Кирсанова решила опередить мужа, потому что тот уже кипел, как чайник, а язык его заплелся и валялся где-то во рту от дикого возмущения и трепетания.
— Ой! Душенька, прямо-таки!
Она пулей пронеслась мимо уха Арсена, чуть не оторвав его.
Далила побежала за горничной, и при этом мать семейства чуть не растянулась на плитке пола, забыв о длине кимоно.
— Вероника, я понимаю, что ты живёшь где-то в очень весёлом лояльном мире, и что мы тут все тоже собрались супер-лояльные люди. Но Арсен, как бы, не такой. А вдруг он расстроился из-за твоего поведения.
Последние слова не стоило говорить. Стояли они совсем недалеко от столовой, двери которой были нараспашку. Кирсанова шептала девушке, а та заголосила.
— Сарданка, нечестно! Несправедливо! Я что ли самая хрюшка! Вот Калитка от удовольствия причавкивает, и никто ему ничего не пенял-с! А ты сама под столом лапала Сачика, я же видела! Что я такого сказала!
Когда женщины вернулись, Далила предусмотрительно села чуть подальше от мужа, и хоть тот был весьма доволен тем, что супруга была несколько смущена словами средней старшей, но, всё же, изобразил жестами Вере, чтоб на ежемесячную тринадцатую зарплату отныне не рассчитывала, и чтоб вообще перестала у него что-либо вымогать.
Вероника поняла, поэтому в ответку показала в воздухе, что они должны-де потом во спокойствии перетереть эту тему без всяких истерических выпадов со стороны хозяина.
Арс, чтобы отвлечь всех от пылающего негодования, решил обратиться к обидчице с другого угла.
— Ты очень красивая девушка, Вероника.
Виктория, в эту секунду только вернувшаяся к остальным, вспыхнула так, что локоны спереди привстали и всколыхнулись.
Хрисанф засмеялся так, как будто его тотчас вынули розеткой из режима "бурление" в режим "прорвало". Он тыкал ложкой в сторону дочери и хохотал по типа "так тебе и надо курица-помада", не обращая никакого внимания на искры, которые метала Виктория.
— Александр! Доешьте салат!
— Сама доедай, дрыщиха!
— Далила, впихните в него картошку в мундире!
Вероника при виде беснующегося работодателя подхватила эстафету и также залилась своим сверхзаразительным громким смехом, который был очень похож на хрисанфийский, но дополнительно с привизгиванием и колокольчатыми переливами. Кирсанова заметила, что девушка свечера скинула свою домашнюю робу, и хотя Никита прививал ей вкус к богическому стилю, напялила штанцы в облипку с сверхзаниженной талией, напоминающих на глаз блестящий латекс чуть темнее тона её кожи, и сверху обтягивающий топ с длинными рукавами. Наверное, для ночной тусы с друзьями. При процессе
