Стычка короткая: им нужно уйти, и только. Пока знакомый Толи рвется к выходу, второй — скорее всего, телохранитель — бьет Беспредельщика ножом. Вокруг визжат, а я не вижу, достиг ли удар цели. Мне хочется забиться в угол, именно это я и делаю. Я молюсь, чтобы Алекс загородил меня от них, заслонил, как гора, чтобы ни один из них меня даже не увидел. Это он и делает. Из-под рук, которыми защищаю лицо, я бросаю взгляд в проем — сюда спешит служба безопасности ресторана. Только потом замечаю, что Алекс идет ко мне.
Быстро окидываю его взглядом, но не могу понять, попали ножом или нет. У него холодное, непроницаемое лицо, несмотря на то, что нос разбит. Он придерживает руку в районе живота справа, но это не обязательно рана — может быть, он не хочет, чтобы распахнулась пола пиджака.
— Ника, — я боюсь теперь он точно разозлится, но Алекс просто осматривает лицо, открытые участки тела. — Все нормально, не испугалась?
Он прижимает меня одной рукой и ведет прочь, второй разгоняет толпу. Мы попадаем в небольшой кабинет без окон. Мельком я замечаю стол, кожаное кресло за ним, небольшую кушетку, и Алекс заводит меня в санузел. Он крошечный, здесь поместились душевая кабина, унитаз и раковина, но свободного места почти нет. Свет мягкий, желтоватый и совсем не яркий. Алекс сплевывает в раковину кровь, а я трясусь рядом. Включает холодную воду, умывается, полощет рот, отплевываясь от крови, пока вода, которую он сплевывает, не становится чистой. Топит в раковине полотенце и прижимает к носу.
— Что за урод? — ухмыляется он с закрытыми глазами. — Ты его знаешь?
— Видела пару раз… Он может знать, где прячут Полину, — я с надеждой смотрю на Алекса. — Тебя не задели?
Попытка порезать не выходит из головы. Я глажу по напряженному плечу, всматриваясь в лицо. Он выпрямляется, не глядя бросает полотенце в мусорное ведро. Глаза немного затуманены болью, а веки покраснели, но вид по-прежнему холодный. Из-за отекшего носа голос Алекса становится хриплым.
— Слегка, — он отводит полу пиджака, под которым прячется вытянутое красное пятно и разрез на сорочке. — Не переживай, куколка, мне понравилось, — помимо раны я с изумлением замечаю, что у него эрекция. — Отпустишь на минутку? Закончу с ним, и вернусь.
Глава 21
— Тебе… помочь? — растерянно спрашиваю я.
Думала, он снова выберет оральный секс — так быстрее, и скептически рассматриваю жесткий кафель, заранее прикидывая, как разболятся колени, но Алекс качает головой.
— Расслабляться нельзя, мне работать. Дома развлечемся, — он опирается руками на раковину и ждет, закрыв глаза. — Через минутку само пройдет.
— Давай займусь раной, — спохватываюсь я.
— Ой, нет, — он смеется. — Лучше не прикасайся, куколка. Знаешь, как сладко, когда шкуру за женщину дырявят? Потом стоит хорошо… Ничем не перешибешь. Это просто царапина, Ника.
Он пытается отвлечься, а я ловлю себя на мысли, что начинаю понимать Беспредельщика и его адреналиновый голод. Особо страстно он хочет женщин, за которых вступал в смертельную схватку. Куда Алисе до меня: за нее Алекса не убивали с особой жестокостью. Вспоминаю ночь в придорожной гостинице, когда я испытывала смертельный ужас перед ним. Смотрю, как опустив голову он пережидает неловкий момент, и думаю: а ведь он меня уже покорил. С тех пор у нас всё было, и я почти не боюсь Алекса. Через несколько минут он выпрямляется с глубоким вздохом.
— Постараюсь быстро.
— Ты к нему? — я хватаю его за рукав, прежде чем он уходит. — Можно мне с тобой?
Я понимаю: он скажет «нет». Мое дело спать с ним, а не смотреть, как он людей допрашивает. Но вдруг речь зайдет о Полинке? Алекс секунду оценивает меня и что-то для себя решает.
— Идем, если не трусишь.
Трушу — еще как. Но мы идем вместе. Мужчину держат в комнате охраны. Это тесная прокуренная каморка без окон. У нее толстые стены и дверь, внутри тихо… Ловлю себя на мысли: отличное место, чтобы выбить информацию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Стол, заваленный бумажками и барахлом, оттащили к стене. Мужчина сидит на стуле, вплотную придвинутом к стене. Руки в наручниках, ободки сильно врезались в толстые запястья. Взъерошенный. Воротник рубашки порван, лицо в крови. Он смотрит на нас исподлобья и начинает быстрее дышать. Воздух со свистом вырывается из перебитого носа. Он в гневе. В комнате пахнет кровью, потом и дорогим табаком.
Я никак не могу вспомнить имя этого человека, но точно его видела. Он был на обеде в загородном клубе, уехал первым. Не ростовский, иначе я бы видела его чаще. Когда я вхожу, он тяжело смотрит на меня и с презрением сплевывает кровь на пол.
— Слышал, кто я? — сунув руки в карманы, Алекс становится перед ним.
Я не вмешиваюсь. Стою позади, страшно хочется сесть, но здесь негде и я опираюсь на стену.
Мужчина молча сопит.
— Ты же не просто так к нам пришел поиграть? Это не случайность? Тебя прислал Захаров?
Меня тоже это беспокоит. Он должен был знать, что клан Алекса и мой бывший в конфликте. И даже если вычеркнуть из истории меня и дочь, Толя кинул их на большие деньги. Об этом не могут не знать, не могут не говорить… А с другой стороны… Этот человек к Толе не был близок, и мне кажется, ранг у него не ниже, чем у Алекса или Толи, он имеет вес…
— Я не шестерка, — рычит он, — чтобы меня Захаров присылал! Я пришел играть, а твой пацан меня кинул!
Угадала.
— Где Захаров?
Он шлет матом.
Алекс бьет его, а я отворачиваюсь. Если бы не глухие звуки и вскрики, от которых сжимается сердце, было бы терпимо. Я ненавижу насилие. Жмурюсь, по тени на полу видно, как Беспредельщик наносит удары. Это просто издевательство — избиение в чистом виде. Противник скован и не может ответить.
— Стой… — шипит он, кажется, Алекс хорошо выбил ему зубы. — Да стой ты… Хватит!
Алекс останавливается и я позволяю себе взглянуть на них. Беспредельщик стоит ко мне спиной. По полу брызги выбитой крови. Воняет, как на скотобойне — комната маленькая, а вентиляция плохая. С этой точки хорошо видно мужчину на стуле. Он сидит, опустив голову и изо рта капает. Точно выбил.
Он пытается начать, ищет слова.
— Я видела его в клубе, — тихо говорю я. — В тот день, когда тебя пытались убить.
— Зачем встречались? — мгновенно цепляется Алекс.
Мужик облизывает губы, тянет время, беря паузу подумать, но начинает говорить.
— Воскресный обед. Я был по делам у них, Захаров меня пригласил. По старой дружбе. Слушай, я не знаю, где он. Захаров давно исчез и ни с кем связь не поддерживает. Месяца три-четыре уже. От ваших прячется.
— Почему на нее так отреагировал?
Тот снова смотрит на меня. Не понимает, как я здесь оказалась.
— Да слышал, Захаров использовал ее, как приманку. Три месяца держал в доме вместо себя, а сам с ребенком сбежал. Говорили, ваши ее забрали… Тебя же не зря Беспредельщиком называют, ты жестокий человек. Думали, ты ее пришил.
Я ловлю каждое слово, а когда слышу «с ребенком», страшно волнуюсь.
— Девочка с ним? — спрашиваю я. — Что вы слышали? Где они?
Я в отчаянии, а мужик пустым взглядом смотрит на меня, и снова сплевывает.
— Ника, угомонись, — просит Алекс.
Я зажимаю рот руками, чтобы не сорваться.
Так все и было. Толя отвел от себя беду — запер меня в доме, чтобы скормить монстру, а сам свалил. Он узнал, что Беспредельщик убил охрану и похитил меня. Он мог решить — чтобы изнасиловать и потом убить. Выводы в духе Толи. Да я сама думала, что Алекс так поступит.
И тут я всплываю в казино Беспредельщика, как жена.
Толя не в курсе, что я вышла замуж. Церемония была скромной, присутствовали узким семейным кругом. Людей, которые знают о нашей свадьбе, можно пересчитать по пальцам. Боюсь представить реакцию, когда Толя все-таки узнает об этом.
В дверь стучит охранник.
— Шеф, те двое — его телохранители. Они молчат.
— Проводи господ на улицу, — говорит Алекс. — Верни им деньги. Весь проигрыш целиком.
