Также проскочили и мимо Стамбула. Глянули на него с утречка и, оставив по левому борту двинули на выход в Чёрное море. Турки, когда они отказались от лоцмана, посмотрели на них как на сумасшедших. Но тем не менее, прошли. Несмотря на дикое переплетение течений в узком морском проходе и всё ещё не ослабевший ветер.
Подтвердив репутацию лихих мариманов, братья наконец, вырвались на простор Чёрного моря.
Встретили несколько мелких баркасов, и пару пароходов на курсе в сторону Керченского пролива. Отвалили вправо и, убедившись, что их никто не наблюдает решили прыгать через миры.
Но не тут-то было.
Уже запустив сканер, полей, Василий был неприятно удивлён необычностью обстановки. Все точки, через которые можно было пробить проход выглядели как-то… не очень обнадёживающе.
Пройдя широкой дугой по штормящему морю, и не найдя более подходящих точек, Василий попытался прорваться на первой попавшейся.
Не вышло. Даже признаков прохода не обозначилось.
Снова переход. До следующей точки.
И снова неудача.
Тогда Василий решил «долбить» все попадающиеся точки, какие только есть. Через сутки, сильно вымотанный, он понял, что что-то слишком не так. Ни один проход не открылся.
Взяли курс на Новороссийск. Кстати, в то время уже достаточно крупный порт. Там находилась одна из самых мощных точек по переходу. Решили даже в наглую, пробить в пределах видимости с берега проход туда. Но как ни пытались — безуспешно.
Василий, чем дальше, тем больше начал трястись от страха. Страха, что здесь застряли и надолго.
Он взял старый свой «зонд».
Осмотрел и протестировал каждую цепь. Всё работало нормально.
Запустил на «точку перехода». Переход не открылся.
Григорий, стоически наблюдающий как мучается брат помалкивал, понимая, что ни его рацеи, ни его подначки или ругань тут ничем не помогут. Но и у него всё больше и больше росло ощущение обречённости.
— Василь! — сказал он однажды за обедом. — Как ты думаешь, а не сделала ли нам подляну та самая «прынцесса»?
— Почему ты так считаешь? — мрачно поинтересовался Василий.
— Ну, помнишь, она говорила, что «этот мир будет закрыт»… В смысле наш. Родной. Или уже закрыт. А тут мы сами в эту мышеловку полезли, ну нас, чтобы не возиться с отловом тут тупо и замуровали.
Василий отложил вилку и посмотрел в потолок. И после длительного раздумья ответил.
— Я тоже всё больше склоняюсь именно к такой версии.
— И что будем делать?
— Пробиваться.
— Как?
— Мне кажется, что всё дело — в мощности аппаратуры. Так что нужно сделать установочку, нужного размера и с питанием от хорошей электростанции.
— Под «хорошей электростанцией» ты что имеешь в виду?
— Что-то типа Днепрогэса.
— Нихренассе!
— … И то не уверен, что хватит пробить проход.
— Итить, твою налево! Действительно «замуровали»!
Братец витиевато и многоэтажно выругался.
— Таким образом, нам нужно тут оседать, натурализовываться окончательно и думать, как выплывать в этом общем потоке дерьма.
— Будто у нас там — молочная Амазонка. — мрачно и коряво пошутил Григорий.
— Но задачи — сходные. Мы хотели попрогрессорствовать? Вот и будем здесь прогрессорствовать. И, кстати, тебе на заметку: тут нравы и порядки не в пример мягче и проще, чем в наше время.
— Например?
— Мы можем тут ввезти хренову тучу ценностей. И так натурализовать их — элементарно. Ты, кстати, можешь ходить со своим любимым ПП. Или «Береттой». Тебе никто тут слова не скажет. Если, ты, конечно, кого-нибудь не пришьёшь. Тогда будут разбираться. Но если в порядке самообороны, да ещё ты «ноблес» — тебя оправдают вчистую и даже не особо копаться будут.
— Да… Это — цимус! А что ещё? — сильно заинтересовался Григорий.
— Дохрена чего. Я не интересовался плотно этим временем. Так что изучать будем — по ходу дела.
— А! Кстати! Тут на берегу, те самые места, где упомянутый Бука в нашем мире и в наше время ошивается. Отдыхает летом. И куча разных офисных хомячков со всей России. Дикарями. Озёра и «бухта контрабандистов». Сплаваем? Отдохнём хотя бы день?
— А хрен-ли нам?
Сказано — сделано. Подошли к берегу максимально близко. В этих местах, дно очень резко уходило вниз, так что подойти удалось почти что вплотную. Бросили якорь. Высадились.
В эти времена и в этом мире всё было дико и пустынно. Лес был практически таким же. Оно и понятно — можжевеловый лес растёт медленно. И живёт такое деревцо, иногда до тысячи четырёхсот лет.
— Ну и где твой знакомец Бука обитал? — спросил Григорий.
— А вон там. В лесу. Там у нас была куча стоянок. И одна, которую прозвали «Стоянка лешего». Там мужик когда-то отдыхал и оборудовал её. На лешего реально, говорят, похож был.
— Ну… Будем представлять, что с нами все наши друзья. Плюс этот твой Бука. — сказал Григорий, доставая только что синтезированное кухонным агрегатом яхты, сырое мясо. Достал красное вино и прочие ингредиенты пикника.
Пока плавали и ныряли, мясо замариновалось. Выложили мангал прямо на берегу. Из массы сухого плавника набрали дров и запалили костёр. И долго-долго, как в старые добрые времена сидели, смотрели как садится солнце за морской горизонт, как проклёвываются звёзды и болтали. Болтали и болтали. Провожая прошлую жизнь. Вспоминали то, как жили там, в своём мире.
Теперь для них «свой» и надолго — вот этот.
— Гриня! — вдруг обратился довольно резко Василий. — Давай договоримся об одном правиле. И строго ему будем следовать.
— Какое-такое правило? — встрепенулся Григорий.
— А то, что нам там, у нас, вливали в мозги всякую дрянь. Пропаганда… И давай не будем заранее, исходя из своих представлений, судить этот мир. Он может оказаться слишком другим.
— Справедливо… — согласился Григорий.
— А раз он может оказаться слишком другим, будем исходить только из того, что видим перед носом. Лады?
— Лады… — пожал плечами Григорий.
* * *
С первыми лучами Солнца, осветившим горы, отправились дальше. В Одессу.
Почему в Одессу?
Расчёт был прост: в таких городах как Новороссийск, Анапа, Керчь, могло не оказаться нужного промышленного потенциала. И слишком далеко от Центра.
В Севастополь их могли просто тупо не пустить. Всё-таки военно-морская база. А они, тут более чем иностранцы. А Одесса была давно большим портом со своей промышленностью.
Но, в Анапу всё-таки завернули. Ухмыляющийся Василий, таинственно намекнул на некий шок, чем заинтриговал Григория.
Причалили к новенькому пирсу. Как оказалось, тот бетонный причал только-только построили. Но всё равно, было мелковато. Осадка у яхты была — будь здоров.
Высадились.
По реакции встречающих поняли, что о «баламутах всея Европы» тут и не слыхивали. То есть тут не то, что волна эбола-ошизиловки не дошла. Но, не дошли даже новости Европы двухмесячной давности. Их приняли просто. Как неких очень богатых господ путешествующих на своей яхте. И не более того.
Шоком, обещанным Василием, оказался порядок, установившийся при продаже вина.
Вина тут производили, как оказалось, море! Даже за кордон вывозили, от чего Григорий тут же возгордился за Державу. Он верил в то, что она до революции была богатой и сильной.
Ага. Именно так.
Григорий похихикивая повёл на базар, который был недалеко и… Оказалось, что вино тут продаётся не бутылками, не бочками, а. ВЁДРАМИ.
Нашли полковника, производителя вина. У него взяли аж четыре бочки хорошего красного сухого.
— Очень хорошее вино, господа! Заверил полковник. Я саженцы специально во Францию ездил покупать. Эти прижились и теперь вот, не только кукурузу и хлеб выращиваем, но ещё и виноград. Вино делаем! Как во Франции!
С полковником расстались друзьями. Обещали ещё как-нибудь «завернуть на огонёк». В будущем. А вино реально понравилось.
* * *
Когда плыли мимо Керченского пролива, заметили какие-то суда, идущие в Азовское море. Всё-таки, как оказалось, в эти времена, грузопоток тут был приличный.
Мимо Крыма проскочили быстро.
И вот — Одесса!
Первое, на что они попали в Одессе — их попытались обокрасть. Преступность в городе была… Как говорится, «ещё та». Так что старый-добрый Бабель совершенно ничего не привирал, когда описывал нравы этого городка.
Ясное дело, что большинство населения ворами и бандитами не было. Однако присутствие этой малочисленной, но гнусной прослойки, постоянно ощущалось.
Показательной была стычка в каком-то баре-пивняке, куда завернули по ошибке, братья. Думали просто харчевня.
А оказалось…
Когда они уселись и заказали поесть-попить, из какого-то угла вылезло… Чмо.
Вихляющей походкой хлыщ припёрся к их столику и начал на них натурально «наезжать». Братья слишком поздно поняли, что попали явно не туда, куда стремились. Это был какой-то притон-малина.
