но все пошло как-то… не так. — Она взяла у матери корзинку и поставила на землю, а затем подняла взгляд. — Матушка, — мягко сказала она, — матушка, прости меня, но я поеду с мисс Сарой. Она спросила сегодня утром, хочу ли я ехать с ней во Францию, помогать нашим раненым солдатам. Я сказала, что подумаю, и подумала. В госпитале во Франции от меня будет больше пользы, чем на любом военном заводе. Вот я и сделаю кое-что для фронта, против этого даже папа не поспорит. Я не вернусь домой. Я поеду во Францию.
— Отец тебя не отпустит, — отрезала мать. — Не позволит он тебе ехать в такую даль, в твои-то годы.
— Он меня не удержит, — твердо сказала Молли. — Разве что запрет в сарае и выбросит ключ. — Она взяла руку матери и крепко сжала. — Я могу уехать потихоньку и ничего ему не говорить, — вполголоса добавила она. — Он и не узнает, если ты ему не скажешь… а ты не скажешь.
Джейн Дэй неотрывно смотрела на дочь, покусывая губы от волнения. Сегодня Молли была какая-то совсем другая — непривычно взрослая и решительная, и Джейн ощутила страх за нее. Слишком хорошо она знала, что бывает, если пойти против воли Эдвина, и вот теперь она увидела в глазах Молли то же упрямство, которое так часто видела в глазах мужа.
— Знать ничего не знаю о твоих дурацких затеях, Молли, — равнодушно сказала она, высвобождая руку и отворачиваясь. — Иди к сквайру и бери расчет, а через месяц вернешься домой. Раньше-то вряд ли получится.
Она взяла корзину и зашагала обратно к дому. С минуту Молли смотрела ей вслед, гадая, был ли это намек на то, что матушка в этот раз не станет рассказывать отцу о ее планах. Понимать ли это так, что у нее теперь есть целый месяц времени в запасе, или же мама и вправду ожидает, что к концу этого месяца она, Молли, вернется домой? Молли взяла ведро и зашагала следом за матерью. Мать вошла в дом, заварила еще чая и усадила Молли перебирать ежевику, словно бы того разговора и не было между ними. В этот день Молли ушла раньше обычного — еще до того, как отец явился домой к ужину.
2001
7
Рэйчел подъехала к дому своей бабушки, Роуз Карсон, перед самым обедом и короткой перебежкой под проливным дождем добралась до двери. Бабушка, такая же страстная поборница независимости, как и Рэйчел, жила на первом этаже в специальном доме для престарелых и инвалидов на окраине города. С прежней квартирой она рассталась, как только Рэйчел съехала от нее, и теперь с комфортом обосновалась в Котсуолд-Корт, где на ее независимость никто не посягал, но в случае необходимости всегда можно было обратиться к коменданту. Была у нее в квартире и крошечная кухонька, где при желании можно было готовить еду, но обед ежедневно подавали в полдень в общей столовой. Роуз Карсон это целиком устраивало.
У Рэйчел был свой ключ, и, чтобы не вынуждать бабушку лишний раз подходить к двери, она открыла сама и крикнула:
— Привет, бабушка, это я!
Бабушка сидела в гостиной, ее инвалидное кресло стояло у окна, из которого открывался вид на мокнущий под дождем сад. На коленях лежало вышивание, но в иголке, брошенной рядом на столе, не было нитки, и аккуратно сложенная местная газета осталась, по-видимому, непрочитанной. Бабушкино лицо озарилось улыбкой, когда Рэйчел шагнула в комнату и подошла к ней — с объятиями и шоколадными конфетами, купленными накануне в магазинчике в Чарлтон Амброуз.
— Привет, дорогая! Какая прелесть — «Черная магия», мои любимые! — Апатия, в которой бабушка, кажется, пребывала до сих пор, мигом слетела, и она развернулась на вращающемся кресле спиной к окну. — Ну и погодка сегодня! Обед будет готов примерно через полчаса. Может, нальешь нам обеим чего-нибудь выпить?
— Да, сейчас. Ох и холодина у тебя тут, бабушка! — посетовала Рэйчел. — Ты бы не выключала камин.
Рэйчел подошла к камину и нажала на кнопку. Газ с тихим сипением загорелся, и в комнате сразу стало как-то веселее.
— Да я почти никогда и не выключаю, — спокойно ответила бабушка. Она уже привыкла к тому, что Рэйчел вечно упрекает ее за скупость, но это была уже ее вторая натура. Всю жизнь ей приходилось считать каждый пенни, и она не могла заставить себя тратить деньги на газ, когда одеяло на коленях и шаль на плечах отлично греют. Рэйчел с нежностью посмотрела на нее и включила еще торшер. Комната наполнилась теплым светом, и от этого вид за окном стал казаться еще более унылым.
«Чего-нибудь выпить» у бабушки означало бокал сладкого хереса. Рэйчел подошла к шкафчику в углу и налила два бокала.
— Как прошла неделя? — спросила она, протягивая один стакан бабушке, а с другим усаживаясь напротив камина. Они немного поболтали, а затем Рэйчел достала запеканку, стоявшую у бабушки в духовке.
— Между прочим, — сказала Рэйчел, — мне нужно тебе кое-что передать. Один человек по имени Ник Поттер шлет тебе привет.
Бабушка весело удивилась:
— Да ты что? Это который волшебник?
Рэйчел рассмеялась.
— Нет, — серьезно сказала она. — Тот — Гарри Поттер! А этот самый обыкновенный человек.
— Вот как? И почему же вдруг этот самый обыкновенный человек передает мне приветы?
— Я сказала ему, что поеду к тебе сегодня, вот он и передал.
— Как мило с его стороны, — сказала бабушка с задумчивой улыбкой. — Передай и ему привет от меня.
— Передам, если увижу, — небрежно сказала Рэйчел.
За обедом Рэйчел начала рассказывать бабушке об Эшгроуве.
— Да, я видела твою статью в «Кроникл», — сказала бабушка, — там столько всего о Чарлтон Амброуз. Очень интересно. Я ведь жила там в детстве, ты знаешь.
Это было сказано не вопросительно, а утвердительно, и Рэйчел удивленно подняла взгляд.
— Нет. Я этого не знала. Когда ты там жила?
— Там жили мои бабушка с дедушкой, — сказала Роуз. — Когда я родилась, мама вернулась домой, к ним. Мой отец погиб на войне во Франции. Я его никогда не видела.
Рэйчел изумленно уставилась на бабушку.
— Я ничего об этом не знала! — сказала она. — То есть я знала, что твой отец погиб в Первую мировую, но не знала, что ты жила в Чарлтон Амброуз. Я думала, ты всегда жила в Белкастере. А где был твой дом? Долго ты там жила?
— С перерывами — лет до четырнадцати, пожалуй, — ответила бабушка.
— До четырнадцати! — Рэйчел
