Часовые, охранявшие нас, были из демобилизованных солдат. Караульная служба, судя по всему, была для них в новинку, и, несмотря на наличие оружия, они чувствовали себя не очень уверенно. Конечно, можно было бы с легкостью разоружить их и захватить поезд, но наказание за это полагалось серьезное. Мы не хотели прибегать к насилию. Мы хотели исчезнуть, не привлекая к себе внимания. Другими словами, мы были настроены весьма миролюбиво, но, несмотря на это, в нашем вагоне произошел неприятный инцидент, который мог окончиться весьма плачевно.
Нам не разрешалось вставать с места без разрешения охранников, но обычно они смотрели на наши перемещения по вагону сквозь пальцы. Но был у нас в вагоне один охранник – олицетворение самодурства. Однажды мы решили сыграть в карты, и капитан Бергеманн встал, чтобы присоединиться к группе игроков. Охранник в грубой форме велел ему оставаться на своем месте и направил на Бергеманна ружье с примкнутым штыком. Бергеманн спокойно отвел штык в сторону, тогда охранник толкнул Бергеманна. Тот не выдержал и ударил охранника. Мы немедленно отняли у него оружие, опасаясь, что он может сгоряча наделать глупостей.
Второй охранник, стоявший в другом конце вагона, наблюдал за этой сценой, но не считал нужным вмешиваться. Мы попросили его позвать офицера, чтобы уладить инцидент. Он так и сделал, но, к несчастью, явившийся к нам канадский лейтенант был так пьян, что едва держался на ногах. К тому же он принялся орать и размахивать пистолетом перед носом Бергеманна. Ситуация накалялась, и мы с Асмусом, обменявшись многозначительными взглядами, придвинулись ближе к лейтенанту, чтобы в случае чего разоружить его. К счастью, в этот момент появился полковник Стетхем.
Он прогнал пьяного офицера и потребовал объяснений. Рассказав ему об инциденте, мы пообещали, что подобного больше не случится. Полковник повеселел и сразу позабыл о случившемся.
Охранник, получивший удар в челюсть, оказался незлопамятным человеком, и вскоре у нас с ним установились вполне дружеские отношения. Вскоре к нам с Асмусом присоединился пробравшийся из другого вагона фон Верра. По памяти мы совместными усилиями нарисовали план местности. По нашим подсчетам, к рассвету мы должны были оказаться в Монреале. Очевидно, мы должны были спрыгнуть с поезда либо перед Монреалем, либо сразу после того, как минуем его. В большом городе легко затеряться, а потом уже можно было перебраться в Соединенные Штаты.
Обсудив детали побега, фон Верра пожелал нам спокойной ночи и отправился в свой вагон. Как обычно, он собирался бежать один, а мы с Асмусом решили попытать счастья вместе. Рано или поздно поезд замедлит ход настолько, что мы сможем выпрыгнуть из окна, а снег, покрывавший землю, должен был смягчить наше падение.
Прежде чем лечь спать, мы рассказали остальным о том, что собираемся сделать. Наши товарищи должны были помочь нам: когда наступит подходящий для побега момент, они примутся одновременно трясти одеялами, чтобы помешать охранникам увидеть то, что происходит у окна. Мы уже знали, как открыть окно, и могли сделать это за несколько секунд. После ужина мы оставили себе немного еды, деньги были в карманах, одежда была на нас – мы были готовы к побегу.
В соответствии с нашим планом мы должны были спрыгнуть с поезда в пригороде Монреаля и смешаться с толпой рабочих, спешащих на свои фабрики. Ночью, из страха пропустить нужный момент, мы почти не сомкнули глаз. Мы с тревогой читали название каждой станции, через которую проезжал наш поезд, и вскоре поняли, что мы приближаемся к Монреалю. Мы уже готовы были дать сигнал к началу представления с одеялами, как вдруг в поезде поднялась какая-то суматоха и охранники забегали туда-сюда, словно вспугнутые куры. Посты часовых у дверей вагонов были удвоены, другие охранники заняли места в проходах. Из соседнего вагона один из наших товарищей прокричал, что ночью двое пленных спрыгнули с поезда и охрана только что обнаружила это.
– Сейчас или никогда, – торопливо прошептал Асмус, и я кивнул.
Мы подали сигнал и, наши товарищи принялись махать одеялами, чтобы скрыть нас от охранников. Мы поспешно надели наши пальто и шапки и бросились к окну. Поезд замедлил ход.
– Давай, – прошептал я Асмусу, – открывай окно.
На его лице отразилось отчаяние.
– Не поддается, – прошипел он, – наверное, примерзло.
– Дай мне палку, – сказал я.
Откуда ни возьмись, у меня в руках появилась палка, и я принялся колотить ею в окно, пытаясь сбить наледь. Грохот стоял неимоверный, по нашим лицам градом катился пот, а окно отказывалось открываться. Вместе с Асмусом мы налегли на раму. Наконец, она чуть-чуть подалась, и образовалась щель, достаточная для того, чтобы можно было просунуть в нее палку.
– Эй вы, двое, а ну-ка, сядьте! – проревел чей-то голос. Часовой заметил наши попытки открыть окно. – Вот еще одни! – закричал он.
Словно из-под земли рядом с нами выросли три канадца, направив на нас штыки.
– Закройте окно! – закричали они. – Закройте окно!
Я послушно закрыл окно. Если бы мы попытались бежать, охранники наверняка всадили бы нам в спины штыки.
Наша попытка побега закончилась неудачей.
Разумеется, мы притворились невинными агнцами и принялись уверять охранников, что всего лишь хотели подышать свежим воздухом. Вскоре появился полковник Стетхем. Мне показалось, он был расстроен, что из всех пленных именно я попытался избежать пребывания в его чудесном лагере. Впрочем, я был очень признателен ему за то, что он удовлетворился нашей неудачей и не стал наказывать нас.
Из соседнего вагона бежали сразу несколько пленных. Двум офицерам, что спрыгнули с поезда первыми, не повезло. Один из них, прыгая, сломал ногу и остался лежать у железнодорожного полотна. Если бы другой беглец не отправился за помощью, раненый наверняка бы замерз, так как ночь выдалась морозная. Несмотря на то что он заклинал своего товарища оставить его и продолжать свой путь, тот, конечно, отказался сделать это. В результате через несколько недель они оба присоединились к нам в новом лагере.
Но фон Верру мы больше никогда не видели, только узнавали о его подвигах из газет. Немецкие газеты перепечатывали статьи американских газет, а позже сам фон Верра дал интервью, рассказав историю своего побега. Когда мы, наконец, вернулись домой, его уже не было в живых, он погиб на русском фронте. История его побега грешит одной-двумя неточностями, в основном благодаря тому, что фон Верра старался скрыть имена тех, кто помог ему выбраться из США, стремясь оградить этих людей от неприятностей. С этими оговорками история, приведенная ниже, может считаться подлинной. Это история первого и последнего успешного побега немецкого военнопленного из британского плена и его возвращения в Германию и на фронт.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
