И еще очень многое зависит от того, насколько хорошо этот человек информирован о нынешнем статусе Андрея Бушмина.
— Стой где стоишь, — так же тихо, свистящим шепотом, произнес Бушмин. — Дернешься хотя бы на сантиметр или вякнешь с полслова — пришибу!
То ли этого Савельева столбняк поразил, то ли он уже прокрутил в мозгу различные варианты развития событий, сочтя все их разом абсолютно проигрышными для себя, но вел он себя пока смирнехонько. Застыл посреди площадки как каменный статуй. Вот только личико приобрело какой-то странный серо-буро-малиновый оттенок, не то с перепугу, не то под воздействием солнечных лучей, проникающих на лестничный марш через окно с цветными витражами.
— Веди себя и впредь разумно, Леонид, — напутствовал «полкана» Бушмин. — Для начала успокою — лично ты мне и на хрен не нужен. Ну а засим вынужден предупредить: вздумаешь со мной шутковать или хоть на йоту отойдешь от моих инструкций…
Ствол теперь глядел прямо в переносицу парализованному страхом охраннику.
— Вижу, что врубился… Теперь будешь выполнять мои ЦУ… Руки на затылок и марш к стене… Учти, мне тебя для начала обшмонать нужно… Вот так… Приятно иметь дело с грамотным человеком… А теперь замри!
Савельев был чуток пожиже своего коллеги Бокия, но расслабляться с ним все же не стоило. Приставив «вул» к затылку охранника, Бушмин в темпе обыскал его, изъяв в первую очередь из наплечной кобуры «Макаров».
Заняло у него это считанные секунды, а сама сценка была разыграна в отсутствие свидетелей. На первом этаже особняка расположена изостудия, и в данный момент она пустует. Здесь же оборудован компактный, мест на двадцать, конференц-зал, но и его двери заперты на замок. На втором этаже, помимо собственно самого выставочного зала, находится офис Ломакина, и в эту часть здания вход перекрывает массивная металлическая дверь — дабы не смущать эстетов и прочих ценителей изящных искусств, металл «задрапировали» в ценные породы деревьев.
— Обернись! — скомандовал Бушмин и сам отступил на пару шагов. — Где рация? Где твой мобильник?
— В машине, — Савельев наконец заново обрел речь. — Какого черта, Андрей?! Что это за приколы? И что вообще тебе от меня нужно?
— Говорить будешь только по делу, ясно? — Он мигом выщелкнул обойму «ПМ», нажал пальцем на верхнюю «маслинку», проверяя, полностью ли снаряжена. Вернув на место обойму и проверив заодно положение предохранителя, сунул «Макаров» за пояс, туда же, где находились ножны с «НРС». — Сколько народу в галерее?
— Галерея вообще закрыта, — неохотно, как-то через силу произнес Савельев. — Ящики, остававшиеся с прошлой выставки, вывезли еще на прошлой неделе. Если надумал грабить, то ничего ценного здесь нет.
— Гран мерси, — Бушмин в этот момент едва не рассмеялся. Похоже, Савельев и вправду думает, что Бушмин, которого не так давно вышвырнули за дверь конторы, решил теперь заняться вооруженным разбоем. — Мудакты, Леня… Может, оно и к лучшему — так дольше проживешь… Галерея, значит, закрыта? 3-зер гут! Кто еще есть в офисе, кроме Антона и Ломакина?
— Могу ошибиться, — вновь через силу выдавил из себя Савельев. — Думаю, Роза у себя…
— Молоденькая такая девчушка? — вспомнил Бушмин. — Вроде как администраторша здесь?
— Да они тут меняются чуть не каждый месяц, — поморщился Савельев. — Ну и новый парнишка, тоже появился недавно. Из студентов, по-моему, а здесь вроде как «секретуткой» подрабатывает…
Он криво ухмыльнулся, полагая, что Бушмину, который не раз и не два бывал в этом особняке, одного этого намека будет вполне достаточно.
— Телекамера над входной дверью?
— На месте, — пожал плечами Савельев.
— Я и без тебя вижу, что на месте. «Глаз» подключен к аппаратуре?
Впрочем, Бушмин и сам знал ответ на этот вопрос. Техническое оборудование, включая телемониторы, завозят в Дом художника из «Балтии» только в тех случаях, когда здесь намечается что-нибудь глобальное. Андрея доводилось видеть, как технари вначале монтировали его в конторке, расположенной в крохотном помещении сразу справа по коридору за входной дверью, где должен был постоянно находиться один охранник, а по завершении мероприятия грузили свою технику обратно в микроавтобус.
— Может, и подключен… Что ты надумал, Андрей?
— Для начала мне нужно переговорить с Антоном. — Бушмин взвесил в руке связку ключей, которую он изъял у шофера Ломакина. — Щиток, с которого можно отключить сигнализацию, на месте?
— А куда ему деваться, на старом месте…
— Каким ключом отпирается?
— Торцевым, — после паузы сказал Савельев. — Ты бы убрал ствол в сторонку, Андрей, а то еще шмальнешь ненароком…
— Повернись! — скомандовал Бушмин. — Стань затылком ко мне! Руки в карманы… Глубже, вот так…
— Кончать будешь? — обреченно пробормотал Савельев.
— Зависит только от тебя, — веско сказал Бушмин. — Топаем дружно наверх, к входной двери… Без фокусов, ладно?
Они поднялись площадкой выше. Бушмин, приставив смертоносную сталь к затылку охранника, оторвал на секунду пальцы от его воротника, решительно ткнув кнопку сигнального звонка.
Если он ошибся в своих предположениях хотя бы только в отсутствии контролирующей вход телеаппаратуры, то внутри его ждут крупные неприятности.
Прошло несколько долгих томительных секунд, прежде чем из встроенного динамика послышался голос Бокия:
— Ты, что ли, Леня?
Савельев аж посерел от страха, ощущая затылком леденящее дыхание смерти. Сверху над дверью, на специальном кронштейне, была укреплена следящая телекамера, и теперь ее стеклянный глаз слепо таращился на двух застывших в напряженных позах людей.
Бушмин вновь сгреб охранника за шиворот, заставляя того приблизиться к встроенному микрофону и толкнуть полагающуюся в таких случаях речь. При этом холодящая кожу сталь переместилась к правой ушной раковине — чуть пониже виска.
— А то кто же еще? — после секундной заминки произнес Савельев. —Давай, Антоша, открывай браму…
Глава 5
— Ну что, Ленчик…
Концовку фразы Бокий проглотил. Вернее, он силился еще что-то сказать, может, хотел что спросить у визитера или, к примеру, поздороваться с ним для начала, но, кроме свистящего дыхания, из его разинутой от изумления пасти более ничего не доносилось.
Человека, материализовавшегося на пороге помещения для сотрудников «лички», звали отнюдь не Ленчик, и фамилия его, стало быть, не Савельев — кому-кому, а Бокию это было известно доподлинно.
Ну а во-вторых, незваный гость, если судить по наличию у него бесшумного спецназовского ствола, в натуре, был хуже самого распоследнего татарина.
— Привет, Антоша, — так же ласково, как несколькими минутами ранее при общении с другим охранником, молвил Бушмин. — Шел мимо, дай-ка, думаю, наведаюсь к бывшим коллегам… У тебя, кстати, какие планы на сегодня?
В ответ донеслось нечто малоразборчивое, что-то среднее между всхлипом и попыткой прочистить запершившее горло.
— Я так и думал, что помирать ты на сегодня не запланировал, — сохраняя спокойствие и не повышая голоса, произнес Бушмин. — Погодка сегодня чудная, да?
Заметив, что Бокий косится в сторону открытой двери, ведущей в коридор офиса, он криво усмехнулся.
— Савельева я попросил обождать в коридоре… У меня, Антон, к тебе сур-рьезный разговор имеется. Но для начала, дружок, давай-ка разоружимся…
Помещение это было чем-то вроде предбанника, пройдя через который можно попасть в апартаменты Ломакина. Однотумбовый офисный стол, за которым, собственно, и восседал Антон Бокий, располагался в дальнем от входной двери углу, почти у самого окна. На его глянцевой поверхности разместились антикварного вида телефонный аппарат, чашка с дымящимся парком кофе и сложенная пополам газетка, каковую, надо полагать, Бокий почитывал, чтобы скоротать время.
Из мебели здесь еще был узкий, с невысокой спинкой диван и журнальный столик, на поверхности которого виднелась стопка каталогов. На стене, по левую руку от Бокия, висит некая техническая приспособа вроде домофона. Можно, не вставая с кресла, ткнуть пальцем кнопку и спросить: «Кто там?» И если ответ, прозвучавший из встроенного динамика, удовлетворит «полкана» или того парнишку, который на пару с Розой составляет штатный персонал «Арт-галереи», то нажатием еще одной кнопки можно дистанционно разблокировать механизм запирания входной двери. Бокий, как на то и рассчитывал Андрей, поленился выйти в коридор и заглянуть в панорамный дверной «глазок» — в качестве перестраховки. Да и с какой стати ему проявлять повышенную бдительность, ежели их служба на пару с Савельевым давно превратилась в рутинное занятие?
Прошло еще несколько мгновений, прежде чем Бокий маленько оклемался. Фактурная образина перестала носить пепельный оттенок, вместе с красками на лицо вернулась маска наглеца и крутого мэна. И в глазах что-то нехорошее промелькнуло, смесь злорадства и удовлетворения. Но хвататься за рукоять пистолета, торчавшую из наплечной кобуры, он пока что остерегался.
