Бушмин тем временем сместился к окну. Дела и помыслы Бокия были видны как на ладони. Антон первым делом, естественно, даванул ногой на расположенную под столом педальку — скрытая кнопка сигнализации. Сигнальчик отсюда подается прямиком на дежурный пульт охранного агентства «Балтия», а заодно, в качестве предупреждения, сигнальное устройство зазуммерит и в апартаментах Вадима Ломакина, а может, и еще где-то… Еще одна кнопка встроена в столешницу, но ею Бокий воспользоваться не решился — ручонки по-прежнему держит на виду, дабы не спровоцировать опасного визитера на решительные действия.
— Нехорошо, Антон, поступаешь, — Бушмин поцокал языком, затем неодобрительно покачал головой. — Не уважаешь ты меня, да и себя, единственного, не бережешь… Героя хочешь заработать? Ежели и дальше будешь вести себя как баран, точно заработаешь… посмертно.
Продолжая удерживать охранника на мушке, он продемонстрировал солидную связку ключей, доставшихся ему от Савельева.
— Так что хватит дрочить под столом! Дома будешь этим заниматься, если только переживешь сегодняшний день, а сейчас кобуру вместе со сбруей — на стол!
Бушмин мельком покосился на дверь, ведущую в апартаменты Ломакина. Она была двойной, да и все помещения здесь с хорошей звукоизоляцией, но чем черт не шутит… Савельева он спеленал по рукам и ногам, определив его в крохотное караульное помещение рядом с входной дверью. Выставочный зал и вправду закрыт, он в этом лично убедился, подергав дверь. Еще одно помещение отведено под кабинет для администраторши, но ни Розы, ни парнишки, ни кого-либо еще он там не обнаружил — надо полагать, они составили компанию Ломакину. Антон, как и его напарник, вообще мышей не ловит, непонятно, за что им деньги платят — за те несколько минут, пока Бушмин «вязал» Савельева, затем курочил пульт сигнализации, он из предбанника даже носа не показал. Может, решил, что его коллега прямым ходом в туалет отправился, или вообще ему все давно по фигу… Обленился Антоша и даже внешне стал напоминать откормленного кабана.
— Давай в темпе! — поторопил «ежика» Бушмин. — Вот так… Передвинь на край стола.
Определив замотанную в поддерживающие ремни кобуру на подоконник, он кивком указал охраннику, что тому и впредь рекомендуется вести себя благоразумно.
— Теперь оторви свою жопу от кресла… Ляг на пол, плашмя, лицом вниз. И не вздумай мне тут карате демонстрировать!
Крайне неохотно, но Бокий все же подчинился, улегшись на дубовый паркет.
— Теперь руки за спину… Не обессудь, Антон, но мне придется тебя в хомуты взять… Собери-ка ноги до кучи — я не Вадим и трахать тебя не собираюсь. А ежели и надумаю трахнуть, то сразу в лобешник… А теперь замри и даже не дыши!
Бушмин достал из кармана куртки моток веревки. Вернее, это был тонкий, но чрезвычайно прочный шнур. Отмерив на глазок длину, перерезал шнур при помощи острого, как бритвенное лезвие, стропореза. Тесак убрал в ножны, а сам направился к лежащему навзничь охраннику.
— Вот только попробуй шелохнись…
Опускаясь возле него на корточки, Бушмин заметил, как Бокий весь подобрался, а его мощная борцовская шея налилась кровью. Связать такого кабана занятие не из самых простых. Особенно если учесть, что у Бушмина только две руки, а это означает, что ствол придется на время убрать, понадеявшись исключительно на свою физическую силу. Бокий, конечно, это тоже понимает прекрасно. Для него это шанс, тем более что силенкой его бог не обделил…
Решив, что все эти напряги ему ни к чему, Бушмин вполсилы хлопнул рукоятью «вула» по стриженому затылку.
— Вот так лучше… Перекури маленько.
То, чем он сейчас вынужден был заниматься, смахивало на связывание добытого в ходе вылазки «языка». Мигом соорудив петлю «набросом», надел ее на запястья охранника, туго связал руки за спиной. Затем левой рукой приподнял стриженную ежиком башку и, перекинув шнурок за горло, подтянул связанные руки ближе к голове. Бокий издал хриплый стон и даже стал ерзать под оседлавшим его Бушминым, но теперь это уже не имело значения. Андрей сделал еще одну самозатягивающуюся петлю — на другом конце веревки, — после чего, натягивая шнур, заставил своего пленника вначале согнуть ноги в коленях, а затем и вовсе выгнуться в дугу.
— Ну и куда ты теперь на хрен денешься? Из другого кармана он достал «липучку», требовалось на время заткнуть Бокию пасть.
— Я как-то не сообразил, что для такой п…, как ты, Антоща, сподручнее было бы использовать «тампекс». Ладно, пластырем обойдешься…
Встав на ноги, он секунду-другую любовался результатом своей работы, потом также негромко сказал;
— Вот что… Мне надо чуток по офису прошвырнуться, такты' никуда не уходи, договорились?
Он выбрался в коридор. Убедившись, что Савельев находится в том месте, где он его оставил, что тот не задохнулся и вместе с тем не смог избавиться от пут, Бушмин еще раз осмотрел входную дверь, обращая особое внимание на запоры, затем поднес к губам рацию:
— Я в здании. Пока все путем.
В динамике рации послышалась серия коротких щелчков, тем самым Володя подтвердил, что сообщение им принято к сведению. По взаимной договоренности, он должен был еще раньше подобрать со скамьи пустой кейс и теперь занял позицию в глубине парка, метрах в ста пятидесяти от особняка. «Точка» была выбрана с таким умыслом, чтобы Мокрушин, находясь на некотором удалении от Дома художника, мог следить не только за этим зданием и подъездными путями к нему, но и контролировать еще один объект, расположенный неподалеку от ротонды королевы Луизы.
Стрелки «Командирских» показывали половину шестого вечера. Ну что ж, настала пора побеспокоить одного из любимчиков «янтарного барона», а заодно и полюбопытствовать, чем занимает свой досуг известный в широких кругах художник Вадим Петрович Ломакин.
Глава 6
…Вовсе не обязательно было заворачивать труп в пленку из темного непрозрачного пластиката. С учетом всего последующего это казалось излишним. Но таков порядок, а коль существуют на сей счет инструкции, пусть даже устного характера, нарушать их никто не имеет права.
Прошло еще несколько мгновений, и резервуар с концентрированной кислотой, устроенный в трехэтажном подвале особняка на Вагнера, в его «закрытой зоне», куда имеют доступ лишь единицы из числа «посвященных», поглотил еще одного мертвеца. Можно быть уверенным, что не пройдет и суток, как от почти девяностокилограммового тела не останется малейшего следа — подобные вещи практиковались и ранее, метода отшлифована до совершенства.
За порядком в «закрытой зоне» следил «эскулап». Все здесь было стерильно, чистота возведена в абсолют. Доктор Ланге не принимал участия в процессе «утилизации», ограничившись ролью наблюдателя. Но ближайший помощник Доррста был человеком до крайности чистоплотным, поэтому, когда «бюро ритуальных услуг», действующее без лицензии местных властей, пошабашило, он первым делом прошел к раковине и стал тщательно намывать под струёй воды свои маленькие холеные руки.
— Благодарю вас, Бруно, но от кофе, пожалуй, я откажусь. — Включился в работу сушильный аппарат. Ланге дождался, когда теплая струя воздуха высушит ладони; но этого ему показалось мало, он забрался в карман за носовым платком и еще раз тщательно протер пальцы. — В моем возрасте пить кофе после полудня не рекомендуется, а суррогатный напиток с заменителем кофеина я не признаю.
Хотя визитер был почти на голову ниже рослого блондина, наедине с которым он сейчас находился, в нем было нечто такое, что скрадывало очевидную разницу в росте и комплекции.
Выражение лица у доктора Ланге, по обыкновению, было совершенно бесстрастным, его речь суха и лишена какой-либо эмоциональной окраски. Он казался даже чуточку сонным. Впечатление совершенно обманчивое, ибо мозг этого человека не знал и минуты покоя.
— Бруно, вы упустили Кондора, — сказал он бесцветным голосом. — Он был там, нам это известно сейчас доподлинно точно… И ваши люди едва не провалили акцию по Розановой…
Вальден считал излишним сейчас оправдываться, не было смысла также спорить с этим бесцветным и безобидным с виду человеком. Но существовал вопрос, который он должен был задать. И он его задал:
— Меня отстраняют?
Ланге бросил на него долгий испытующий взгляд. Бруно Вальден, отставной сотрудник германских спецслужб… Хорошо проявил себя в Боснии и Хорватии не только как инструктор, но и как непосредственный участник этнических чисток, направленных поочередно против сербов и мусульман. Специалист по «славянскому вопросу». В ходе Косовского конфликта ему было поручено сформировать диверсионное подразделение, работающее «под сербов». Его группа, в которую были введены для пущей достоверности двое сербов-инсургентов и с полдюжины «добровольцев», прибывших на Балканы из республик бывшего СССР, рейдировала вдоль границы с Македонией, выжигая дотла села и вырезая «косоваров», что давало повод западным политикам и СМИ аргументированно обвинять сербов в бесчеловечном геноциде мусульманского населения Косова.
