Глава 9. Наступление в ад
Калининский фронт солдаты называли «голодным», и не зря. Наступление уже более месяца как велось скорее на энтузиазме солдат и командиров, чем на продуманной тактике и развитом снабжении. О последнем и вообще говорить не приходится. Поначалу еще снарядов хватало, но вскоре приходилось воевать, как в Первую мировую, — на залпы немецкой артиллерии приходилось отвечать в лучшем случае тремя-четырьмя снарядами.
Общий замысел зимнего наступления Красной Армии заключался в том, чтобы охватить немецкие соединения в районе Вязьмы армиями Калининского фронта с севера и частями Западного фронта с юга. Это позволило бы окружить и уничтожить подразделения двух немецких армий группы «Центр» под командованием фельдмаршала Гюнтера фон Клюге. При примерном равенстве в живой силе гитлеровцы в тот момент вдвое превосходили наши войска в артиллерии и танках. Несмотря на это, операция вначале развивалась довольно успешно.
Войска Калининского фронта под командованием Конева наступали со стороны Ржева. Левое крыло Западного фронта — три армии и 1-й кавалерийский корпус генерала Белова — ударило юго-западнее Юхнова и продвигалось на соединение с Калининским фронтом. Правое крыло Западного фронта — пять армий — прорывало немецкую оборону в районе Волоколамска и Гжатска, а также через Можайск в направлении Вязьмы.
Высшему командованию Красной Армии не терпелось закрепить успех недавнего контрнаступления под Москвой. И оно шли на все, чтобы ускорить и саму Ржевско-Вяземскую наступательную операцию, и подготовку к ней. Провиант, снаряжение, топливо для техники, фураж для лошадей и, главное, боеприпасы были запасены явно в недостаточном количестве.
Собирались воевать на энтузиазме — и залили снег реками крови.
Несчастная 33-я армия генерала Ефремова двинулась в наступление из района Вереи. Наступление шло поначалу нормально, однако вскоре половина ее частей увязла в боях под поселком Шанский Завод неподалеку от Медыни.
По приказу Жукова передовая группировка армии, три стрелковые дивизии, под руководством Ефремова двинулась на Вязьму. И 1 февраля ей удалось прорваться на юго-восточные подступы к городу. Чуть раньше с юга туда же подошел корпус Белова. Между тем 39-я, 29-я армии и 11-й кавалерийский корпус Калининского фронта успешно прошли в немецкий тыл с севера. Предполагалось, что эти силы соединятся в районе Вязьмы.
В это время IV и IX немецкие танковые армии были уже почти окружены. Их снабжение велось только по железной дороге Смоленск — Вязьма — Ржев, которой наши войска угрожали и с севера, и с юга. Если бы дорога была перерезана, то судьба этих двух армий была бы решена. И группа армий «Центр» Гюнтера фон Клюге могла бы лишиться основной ударной силы, которая угрожает столице Советской России.
В этой откровенно патовой ситуации преимущество оказалось бы на стороне того, кто быстрее бы изменил тактику действий своих войск и начал бы перегруппировку. И в данном случае Гюнтер фон Клюге переиграл Георгия Жукова.
В самый критический момент противник получил подкрепление. Гюнтер фон Клюге недаром получил прозвище «Kluge Gans» — «Умный Ганс». И хоть прозвище носило ироничный характер, но все же в Вермахте фельдмаршальские звания даром не давали.
Клюге сумел не только закрыть образовавшиеся бреши, но и отрезать прорвавшиеся в их тыл советские соединения от основных сил. Когда главные силы ударной группировки в составе трех дивизий вышли на подступы к Вязьме, гитлеровцы ударили под основание прорыва. 3 февраля немцы отсекли группировку генерала Ефремова от остальных сил армии и Западного фронта. В результате почти половина армии вместе со штабом попала в плотное кольцо гитлеровского окружения.
В помощь окруженной армии генерала Ефремова был брошен 4-й воздушно-десантный корпус, но и это не спасло положения.
Десантная операция готовилась в спешке, и хоть это был не глубокий тыл противника, а всего лишь хорошо знакомое Подмосковье, ошибки оказались роковыми. Многие десантники попали под обстрел или высадились не там, где надо, из-за ошибок штурманов.
Гитлеровцы недаром перед войной учились у нас — в Воронеже и Казани [22], они заранее взяли на контроль практически все пригодные для десантирования площадки, а господство в воздухе у Люфтваффе и так было подавляющим. Большинство десантников были вынуждены принимать неравный бой и гибли под пулями «айнзатцкоманд». Тот десант, в котором участвовали Николай Горелов и Степан Никифорович Стеценко, оказался одним из немногих счастливых исключений. Да и то как сказать… То, что вместе с солдатами десантировались и танки, явилось серьезным фактором неожиданности. И только благодаря этому десантники смогли отбить атаку и уйти с места десантирования. Но даже в этом случае много парашютистов рассеялось по большой территории. Они гибли и замерзали насмерть в этих снегах. Впрочем, сейчас это была скорее норма. Обыденность.
В время одного из десантов погиб командующий Воздушно-десантным корпусом генерал-майор Левашов. Его «Дуглас» Ли-2 был атакован и сбит «Мессершмиттами» — «воздушными охотниками».
Вот в такое непростое время Николай Горелов и Степан Никифорович Стеценко попали в «танковый воздушный десант». И теперь им тоже отступать было некуда. Враги были везде. А значит — нужно драться!
* * *
Темп перехода был довольно высоким. За остаток ночи четыре Т-50 и три легких танка Т-40 ушли на полсотни километров от точки приземления. Легкие танки конструктора Астрова оказались на редкость эффективными боевыми машинами. Легкий танк Т-40 прошел долгую эволюцию от амфибии Т-37. Та машина была первым удачным образцом, принятым на вооружение Автобронетанковых сил Красной Армии. Эту машину предполагалось использовать в десантных частях и при глубоких прорывах — для форсирования водных преград в Европе. Танк Т-40 тоже создавался Астровым как амфибия, но с началом войны конструкцию сильно упростили: убрали волноотражающий щиток и водометный движитель. В таком виде и Т-37, и Т-40 продолжали сражаться с гитлеровцами.
Нужно сказать, что в начале войны, по крайней мере во втором эшелоне, преобладали немецкие Pz.Kpfw I и Pz.Kpfw II, которые были ненамного тяжелее советских машин. А «Панцер-I» так и вовсе выглядел игрушечным, да и вооружение у него было — всего лишь пара пулеметов винтовочного калибра. Танк Pz.Kpfw II выглядел посолиднее со своей полуавтоматической 20-миллиметровой пушкой, но…
В общем, советские легкие танки шли через ночь и злую метель. Десантники облепили боевые машины и только так могли держаться вместе. В такую пургу немудрено и замерзнуть насмерть… Тем не менее отличные ходовые качества и надежность конструкции советских танков позволили уйти от разгрома. Дизельные двигатели Т-50 работали надежно в любую стужу. Бензиновые моторы Т-40 работали хуже, но все же терпимо. Главным было не выключать их надолго.
На следующий день после небольшого затишья снова разыгралась метель, которая была весьма кстати, потому как замела следы гусениц легких танков.
Гвардии старшина Стеценко, который успел повоевать еще в Финскую, дал несколько дельных советов. Горелов эти советы принял к сведению. Кроме Стеценко, среди танкистов и десантников также нашлось немало тех, кто участвовал в Зимней кампании 1939–1940 годов. Для них подобные «снежные рейды» были вполне привычными. Николай Горелов не знал, намеренно отбирали наиболее опытных или так получилось случайно. Но в любом случае фронтовой опыт «зимней войны» у большинства солдат был еще одним фактором, который помогал выжить. Кроме того, такие вот опытные танкисты еще и умели эксплуатировать свою технику в самых суровых условиях. Гвардии капитан Горелов очень сильно переживал, что и те танки, которые у него есть, придется бросать из-за неисправностей. Он помнил, как в жарком июне 1941 года все приграничные дороги были буквально усеяны неисправной и брошенной советской техникой. Среди того кладбища были тяжелые КВ-1 и пятибашенные монстры Т-35.
Но все же техника держала удары непогоды, танки буксовали в глубоком снегу, но все же шли вперед — к намеченной цели. Приказ у «крылатых танкистов» и десантников был соединиться с кавалеристами генерала Белова.
На дневку остановились в густом ельнике, он сдерживал порывы режущего ледяного ветра и вдобавок неплохо прикрывал с воздуха. Гвардии капитан Горелов в первую же очередь обеспокоился маскировкой. Опытный танкист знал: немецкая авиация будет висеть над ними практически постоянно.
Так и случилось: едва только метель закончилась и в сплошном облачном покрове появились разрывы, над головами стали назойливо зудеть «Физелеры». «Шторьх» — «Аист», пожалуй, один из наиболее удачных связных самолетов. Кроме того, подкосный высокоплан совмещал в себе функции разведчика и корректировщика. Но даже при его прекрасном обзоре из кабины разглядеть позиции советских десантников было практически невозможно. Маскировались они здорово!
