В гораздо более выгодном положении оказались кавалеристы корпуса генерала Белова. Краснозвездные всадники действовали стремительно. Они совершали многокилометровые рейды, устраивали лихие налеты на немногочисленные тыловые гарнизоны немцев, нападали на склады и транспортные колонны, уничтожали штабы.
Так же действовали и отряды десантников и диверсанты Осназ. Правда, и тут не обошлось без смертельных прогнозов. Слабое знание района выброски, хотя странно — ведь это же почти что Подмосковье, привело к тому, что парашютисты оказывались рассеяны по довольно большой территории и не могли собраться быстро. Или теряли часть тяжелого вооружения, которая сбрасывалась в отдельных контейнерах. Очень часто гитлеровцы устраивали засады на местах десантирования и расстреливали десантников.
Помощь с Большой земли была мизерной, а приказы вышестоящего командования — чересчур категоричными. Жуков требовал постоянно только одного — наступать! Наступать несмотря ни на что! Но как это сделать? Артиллерии у генерала Ефремова практически не осталось, а к тем немногим орудиям, что уцелели, снарядов совсем немного или нет совсем. Так, например, по докладу начальника артиллерии 222-й стрелковой дивизии, в ходе боев по овладению населенными пунктами Тулизово, Букари, разъездом Угрюмово с 12 по 17 февраля артиллерия дивизии израсходовала 1207 снарядов. Исходя из того что в дивизии на тот момент имелось 38 орудий, получается, что каждое орудие производило в среднем около четырех-пяти выстрелов в сутки. Естественно, при таком расходе боеприпасов говорить о необходимой степени огневого поражения противника просто не приходится. Поэтому опорные пункты противника, оборудованные ими в населенных пунктах, которые беспрестанно атаковывали наши части, были столь живучи и неприступны.
Танков мало, 15-я танковая бригада практически обескровлена. Уцелевшие средние танки Т-34 — основная ударная сила — находятся в плачевном состоянии, в каждой машине осталось дай бог чтоб по половине боекомплекта. Легкие танки Т-26 и БТ-7 испытывают те же трудности, что и немецкие «панцеры»: на морозе застывает смазка, капризные бензиновые двигатели заводятся с трудом, часто глохнут. Кроме того, «бронированные ветераны» Т-26 до предела изношены.
Из противотанковых средств во многих подразделениях — только бутылки с зажигательной смесью и немногочисленные противотанковые ружья. «Сорокапятки» и 76-миллиметровые противотанковые пушки тащат на руках обессилевшие артиллеристы, но к орудиям снарядов — самый минимум.
Атакуя гитлеровцев, в рукопашную не сойдешься. По наступающим, вязнущим в снегу солдатам лупят «машиненгеверы» с укрепленных позиций. И перепахивают боевые порядки тяжелые снаряды гаубичной артиллерии немцев.
Как это ни прискорбно, но нужно отметить, что немецкая пехота быстро усвоила примитивную тактику действий наших войск и без особого труда отражала наступление даже значительно превосходивших их по численности подразделений. В этом случае крупные потери красноармейцев были неизбежны.
И тем не менее разрозненные части 33-й армии продолжали вести боевые действия с противником, находясь практически в полной изоляции.
Главным силам 338-й стрелковой дивизии 17 февраля 1942 года удалось перерезать дорогу Вязьма — Юхнов, по которой шло снабжение группы армий «Центр», и блокировать деревню Островки.
Гитлеровцы весь день вели сильный артиллерийский огонь, пытаясь выбить части советской дивизии из этого района. А с неба в течение дня пикировали «Юнкерсы-87». Немецкая авиация несколько раз бомбила и обстреливала наши боевые порядки. К исходу дня противнику все же удалось разблокировать дорогу и заставить части 338-й стрелковой дивизии отойти в лес восточнее деревни Островки.
Но под утро 18 февраля вновь удалось перерезать дорогу Юхнов — Вязьма севернее и южнее деревни Островки. Солдаты заминировали ее и сделали снежные завалы. Подразделения боевой группы подполковника Сташевского вели бой с противником в районе Дорофеево. Попытка выбить противника из населенных пунктов Куренки и Мелихово успеха не имела.
* * *
С армией генерала Ефремова случилось самое страшное, что может быть: децентрализация командования. Его подразделения хоть и находились в окружении, но все же были не все вместе, а рассеялись по достаточно обширной территории. Необходимость удерживать населенные пункты, в которых были склады, медсанбаты и мастерские, необходимые для нормального функционирования окруженной армии, в целом не только сильно подрывала наступательный порыв, но и просто ослабляла боевые порядки уже обреченной армии генерала Ефремова.
Кроме того, мороз, глубокий снег, практически постоянные метели, непроходимые леса как раз и способствовали еще большей изоляции частей и подразделений 33-й армии.
В то же время Ганс Гюнтер фон Клюге и Вальтер Модель могли выбирать направления ударов по рассеянным группировкам советских войск в районе окружения.
А Жуков все гнал «ефремовцев» вперед, не желая осознавать очевидных вещей: загнанная им же самим в «котел» армия генерала Ефремова медленно умирает.
В один из дней осунувшийся, с красными от постоянного недосыпания глазами, смертельно измученный, Михаил Григорьевич ответил на очередную безапелляционную телеграмму Георгия Жукова:
— Тебя бы сюда… на пару недель.
Глава 11. Jetzt ist alles aus! [25]
Гауптман Шталльманн остался без своего танка. Просто в один из дней во время редкого артналета русских (ну надо же!) гаубичный снаряд ударил прямо в командирский танк Pz.Kpfw IV Ausf F1 B.W. и превратил его в груду обугленного лома. Заковыристо выругавшись, Дитрих Шталльманн решил найти замену «боевому коню». Но сделать это оказалось не так-то просто.
Гитлеровские захватчики тоже испытывали трудности со снабжением. Как бы ни тяжело доставалась победа воинам 33-й и 29-й армий, кавалеристам генерала Белова, все же их усилия не пропадали зря. Для пополнения разбитых подо Ржевом и Вязьмой дивизий гитлеровцам пришлось перебрасывать подразделения из оккупированной Франции. Даже позднее, в разгар боев под Сталинградом, пополнения шли не фельдмаршалу Паулюсу, а фон Клюге — подо Ржев и Вязьму!
К тому же русские партизаны и диверсанты постоянно минировали дороги, совершали налеты на колонны, захватывали или уничтожали грузы.
Так что найти себе танк на замену Дитриху Шталльманну было совсем непросто. Пришлось остановить свой командирский выбор на простом, но надежном и неприхотливом PzKpfw 38(t) Ausf B «Praga».
Трофейных чешских танков «Skoda» LT vz.35. и PzKpfw 38(t) оставалось в бронетанковых частях Вермахта еще в достаточном количестве. Когда в 1938 году Чехия была стерта с политической карты мира, немцы с великой радостью набросились на промышленность разоренной страны.
Интересно, что ни один танк LT vz.38 не успел поступить в части чехословацкой армии до захвата Германией Чехии и Моравии. И теперь все они в полном составе воевали на стороне гитлеровцев.
А между тем трофейный чешский танк «Прага» LT vz.38 пользовался популярностью в Вермахте. Эта боевая машина была вооружена 37-миллиметровой полуавтоматической пушкой «Шкода» А-7 с длиной ствола в 47,8 калибра и начальной скоростью бронебойного снаряда в 762 метра в секунду. В Вермахте такая пушка получила название KwK 38(t).
Все трофейные танки в Вермахте получили обозначение Pz.Kpfw.38(t) Ausf.A и отличались от базовой модели LT vz.38 лишь установкой немецкой радиостанции. Кроме того, экипаж был увеличен до четырех человек. Дополнительное вооружение состояло из двух пулеметов vz.37 калибра 7,92 миллиметра, тоже чешского производства.
«Чехи» принимали участие в Польской кампании, в боях во Франции и в нападении на Советский Союз. На базе Pz.Kpfw.38(t) строились самоходные установки, гусеничные транспортеры боеприпасов, тягачи.
Но Дитрих Шталльманн весьма неохотно согласился пересесть в чешский танк. Он не любил Pz.Kpfw.38(t), и тому была очень серьезная причина.
Уродливый вертикальный шрам пересекал всю правую половину лица гауптмана Шталльманна. А достался он опытному танкисту Панцерваффе от поляков еще в 1939 году.
5 сентября, в самом начале операции «Weiss», во время контрудара польских войск под городом Петркув-Трыбунальский танки 7TP и танкетки TKS наследников ратной славы Кшетусских и Володыевских из 2-го польского танкового батальона подбили сразу пять немецких танков Pz-I.
Трофейным чешским машинам Вермахта тоже сильно досталось. Хоть легкие танки Pz.Kpfw.38(t) и оставались на ходу, но немецкие танкисты получили множественные ранения. И не только от польских снарядов. Броня чешских танков была хрупкой, а они сами были собраны на стальных каркасах, к которым бронелисты крепились заклепками. В итоге осколки отколовшейся изнутри брони и увесистые обломки крепежа создавали внутри танка своеобразную шрапнель.
