— Все страньше и страньше, — она, наконец, выходит из анабиоза и, кивком головы отбросив с лица длинную косую челку (точь-в-точь как Джа), возвращается юзом по скамейке ближе к парням.
— Мир в опасности? — беззлобно спрашивает пророк.
— Мир в жопе, — философски вздыхает она. — Помнишь тормозную историю?
Джен кивает, машет пророку, мол позже расскажу.
— Мы следили за парой заводов, где их производят. Подрубились к системе видеонаблюдения и отсматривали записи. Две недели пять задротов целыми днями по очереди тупо и мрачно всматривались в это кино победившего социализма и — ничего. Раздолбайства в цехах, конечно, много, но станки штампуют все как надо. А вчера один воронежский гений заметил, что в наших суточных клипах не хватает по двадцать-тридцать минут. Падре подсуетился, засланный кандидат в одном из цехов смонтировал дополнительную камеру с прямым выводом на наш сервер. И первой же ночью она показала очень интересную картинку.
У Саввы снова орет телефон. Она отвлекается посмотреть кто звонит и, с раздражением сбросив вызов, переворачивает аппарат экраном вниз.
— Задолбает теперь. У нас на территории бывшей картографической фабрики цех открыли по производству тормозных колодок. К нему тоже подобраться нужно.
— Так что вы увидели? — спрашивает Джа, возвращая ее мысли на прежние рельсы.
— Диверсия чистой воды. Ночью в середине смены охранник вышел за периметр завода и вернулся в цех с коробкой. Затем что-то из этой коробки он понаклеил на заготовки колодок, коробку вынес опять за пределы завода, стер запись о своих похождениях и сел дальше спать. Вот такое шоу.
— Вы в полицию сообщили? Или хотя бы руководству завода?
— А вы о своих подвигах полиции много рассказываете? — парирует Савва. Делает глоток из чашки с театральной паузой — словить реакцию зрителей.
Вопрос хлещет пророка судорогой. Нога Джа под столом дернулась, он сжимает бедро рукой, закрывает глаза, успокаивая спазм. Все же годы нейролептиков не проходят даром. У Джена на лице каменная маска — натренированный паралич всех лицевых мышц, непробиваемый панцирь, за которым удобно прятать мобилизацию.
— Мне Алекс все рассказала, — признается Савва. — Когда мы Фаер обкатывали, ей нужно было поделиться, иначе разорвало бы на тысячу мелких хомячков после встречи с вами. Тогда я подумала, что было бы круто завербовать бравых рыцарей на черных конях для «Эквитас», до колодок докопалась, чтобы наживку бросить. Все же нам мужиков в Икстерске катастрофически не хватает.
Она берет с блюдца маленькую ложечку и принимается мешать в кофе давно растворившийся сахар, заполняет мелодичным стуком паузу, усмиряя захлестнувшее волнение, которое заметно невооруженным глазом.
— Но когда портрет расширился до битвы экстрасенсов, — продолжает Савва, совладав с голосом, — тут уже, скажу честно, я пробила вас по всем знакомым базам.
— Нашла что-то интересное? — интересуется Джа.
— Весьма, — отвечает Савва. Откладывает ложку и, собравшись, поднимает взгляд. Глядит в упор то на пророка, то на инквизитора. — Сначала я вытащила имя из документов на мотоцикл. С военным прошлым все понятно. Еще мне удалось нарыть записи о парне с психушкой в анамнезе, которого взяли над трупом. Картина рисуется занимательная, я даже начинаю верить в паранормальное, хотя всегда считала любых помазанных немного ебобо. Но вопросов стало еще больше, и надеюсь, вы ответите честно. Я-то вас в операцию «Эквитас» посвятила.
— Думаешь то, что ты разболтала подробности «тайной операции», повышает градус доверия к тебе? — спрашивает Джен с издевкой, трет гладковыбритый подбородок (не к месту высыпало раздражение).
— Нет, но отлично показывает градус моего доверия к вам. Будь я треплом, в «Эквитас» пять лет не продержалась бы. И до ключевых операций…
— Тебе зачем это надо? — обрывает Джен.
Годами изворачивались, осторожничали, чтобы теперь объясняться перед девчонкой, раскопавшей их истории за пару дней? Джен не питает иллюзий, рано или поздно им пришлось бы сворачиваться и бежать из города, может, из страны. На этот случай собрано все необходимое. Но проколоться на болтливости жертвы? Спасибо, Птенчик, подсобила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Какова вероятность нападения на двух близких людей в городе-миллионнике?
Какова вероятность связи одной из жертв с неформальной группой бесноватых борцов с преступностью?
Откуда вообще столько беззакония на квадратный метр?
Джен чувствует раскаленный обруч раба, сжимающий горло.
— Я хочу помочь, — отвечает Савва. Агрессия Джена будто прошла сквозь нее, не задев ни одного психически важного нерва. — Я не знаю, сколько сигналов ловит ваша антенна, но мы видим полицейские сводки в режиме онлайн. В месяц только по Икстерску совершается в среднем два десятка убийств. Часть из них, конечно, бытовуха, но все же статистика мрачная. Люди пропадают каждый день. Зайдите ради интереса на сайт Лизы Алерт. Почитайте заявки на поиск. И посчитайте, сколько из них детей. И если во всем этом мракобесии велика доля тех, к кому вы тупо не успели доехать… — она переводит дух. Спрашивает неожиданно: — Кстати, почему Нортоны? Их же прогревать перед стартом надо, иначе свечи вылетают.
— Я решил эту проблему, — отвечает Джен.
— Круто. И все же, как часто вы опаздываете?
Джен хочет бросить грубое «не лезь в это дело», но пророк опережает.
— Чуть меньше трети, — отвечает Джа бесцветным голосом. — Один из трех-четырех случаев. И было бы здорово не опаздывать совсем. Но ты мне вот что скажи. Представим, я увидел… — Джа запинается, он до сих пор не может подобрать правильное название своим приступам/видениям, — как какая-то мразь тащит в подвал девочку… мальчика, мужика, старуху — не важно. Допустим, я понимаю, что это на другом конце города, ехать по пробкам долго, словом, никак не успею. Я позвонил тебе, дал координаты, описал кто и как. Ты или твои товарищи, кто там поблизости будет, сразу — в машину и на место. Приезжаете. А дальше что? Что ты будешь делать перед лицом гориллы с топором?
— А что делаете вы? — парирует она с усмешкой. Бесстрашная балбеска, привыкшая вихрем вертеться в гуще событий. Настоящий двигатель, которому холостой ход во вред.
— Ответь на вопрос, пожалуйста.
— Ну хорошо. Лично я достану любимый травмат и попрошу гориллу не дергаться. Если все же дернется, прострелю ей колено.
— Дальше?
— Помогу жертве, позвоню в полицию.
— Дальше?
— А что дальше?
— А дальше, — Джа откидывается к стене на подушки. — Полиция заводит дело о нападении. Поскольку горилла тебя видела, здесь же рассматривается правомерность использования тобой оружия. Выясняется, почему ты оказалась на месте преступления. В сказку «мимо проходила» поверят один раз. Если ты расскажешь про нас, меня снова обвинят в сговоре с преступником, потому что другого рационального объяснения у них нет.
— А если дать им это объяснение? Почему нельзя несколько дней провести под наблюдением полиции, чтобы они поняли, как это работает?
— Я сам не знаю, как это работает! — наигранно смеется Джа. — А становиться наводчиком для полиции равно подписать себе смертный приговор. Ты и сама это понимаешь.
Девчонка сникла. Припала к остывшему кофе.
— Я просто хочу помочь.
Ее смартфон опять вибрирует каскадом сообщений. Савва читает переписку, отстукивает торопливо что-то в ответ. По ту сторону экрана она, похоже, незаменима. А здесь от нее отмахнулись, будто бесполезное насекомое пристало.
Целее будет.
Возможно, Джен и почувствовал бы себя свиньей — ударил протянутую руку, задушил благородный порыв. Но он наслышан о коварстве отвергнутых женщин, и потому единственное, что занимает его мысли — как отвести беду. Дать для проформы пару ложных наводок? Снарядить прибирать следы? Тоже польза немалая, хоть и доверить свое спокойствие неопытным рукам равносильно явке с повинной.
Пророк находит решение поизящней.
Джа двигается ближе, тянется через стол к ее пальцам, обхватывает их ладонями. Савва напряглась, но рук не отнимает.
