- Жилистый ты наш... - язвительно произнес Мастер. - Сам напросился. И чего ты вечно выдумываешь себе развлечения на работе? Крестоносиху эту выпросил...
- А отдадите?
- Куда ж от тебя денешься! Под твою ответственность. Но вот открой секрет: на кой черт она тебе сдалась?
- Мастер, ну ты смешной. Она выжила в рукопашной схватке с трикстером. Ты видел много людей, выживших после драки с трикстером и сохранивших ноги-руки-рассудок?
- Вот только не цитируй мне "Людей в черном". Это не аргумент.
- Как по мне, так очень даже аргумент. Она крепенькая девочка оказалась. А потом, за ней же охотился этот Фрэнки. Разве не возбуждает любопытство?
- Возбуждает, возбуждает. И Фрэнки, и некая дамочка, ее от него спасшая. Кто это такая?
- Меня не спрашивай, я сам хочу узнать. Для этого и выпросил.
- Думаешь, действительно сможем подставить на контакт?
- Как минимум на реакцию.
- Ну, не знаю, не знаю. Всю неделю было тихо. Домой к ней никто не совался, наблюдения не заметили.
Мастер поводил языком по зубам, счищая остатки чипсов. Затем глянул на часы у себя на левом запястье и поднялся со скамьи.
- Короче, дело твое. А мне уже надо на шест.
- Ага,- Сэм тоже встал. - Ладно, мне тоже пора. Школа ждет.
- Давай-давай, педагог, - кисло усмехнулся Мастер.
Позже
- Утро доброе, класс! - шлепнул журналом по столу Ватанабэ. - Вот мы и снова вместе!
Школьники с разной степенью заинтересованности внимали приветствию учителя. День обещал быть не слишком скучным. Вчера новый преподаватель показал себя весьма забавным, хоть и чересчур кривляющимся типом. Вот и сейчас его кривая ухмылка ничуть не настраивала на процесс пропитывания мозга знаниями.
Кимико Инори перешептывалась с подружкой, искоса бросая на учителя насмешливые взгляды. Ей он показался очень смешным и добродушным дядькой, пусть и валяющим дурака. По крайней мере, на сплетничавших во время урока девушек он реагировал крайне благоприятно, не пытаясь строжить, как большинство других педагогов.
- Итак, сегодня у нас с вами... - бормотал Сэм, листая страницы журнала. - А черт его, собственно говоря, знает, что у нас с вами...
За внушительной фигурой Ватанабэ через раскрытое окно классного помещения наблюдал некто, притаившийся за углом хранилища спортивного инвентаря.
Мегуми Канзаки, высаженная водителем у подъезда собственного дома, ощущала, как это ни странно, некий отголосок охотничьего инстинкта. Хотя на самом деле ей уготовили роль жертвы. В лучшем случае, приманки, но если не повезет...
Зайдя в здание, девушка прошла к лифту и нажала кнопку вызова. Вполне возможно, что когда двери откроются, навстречу выйдет "охотник". Или когда они будут закрываться, он ворвется следом за Мегуми в кабину. Или... Так, хватит! Канзаки велела голосу трусости заткнуться. Но на всякий случай сместилась чуть левее проема и отступила назад.
Лифт, железно клацнув, остановился, распахиваясь. Пусто. Вот и не верь, что у страха глаза велики. Нажав на кнопку своего этажа, она чуть улыбнулась себе: "Слабоваты вы в коленках, лейтенант Канзаки. Вон как сжались вся от напряжения. Как пружинка. Хорошо еще, что не на каблуках в этот раз, а то от волнения ты бы уже них свалилась". Дверь лифта захлопнулась, и железная коробка начала восхождение.
Где-то рядом ошивался тот странный англичанин, который приехал на следующее утро после нападения Фрэнки. Незнакомец, назвавшийся прозвищем Мастер, выдернул ее прямиком из лазарета и принялся расспрашивать, выясняя детали случившегося. Это он умел не хуже профессионального дознавателя. А возможно, и был им. Канзаки не могла понять, болит ли ее голова от повреждений, нанесенных Фрэнки, или от необходимости сотню раз повторять одно и то же, с каждым разом все подробнее и подробнее. Домой ее больше не пускали, чему, наверное, было очень радо непосредственное начальство, и держали под круглосуточным наблюдением.
А потом ей случайно встретился Ватанабэ. Этот сверхскоростной любитель отвешивать пошлые комплименты. С бухты-барахты предложил поучаствовать в его оперативных играх, пообещав вынуть из-под длани Мастера, с которым, как оказалось, был хорошо знаком. Не долго думая, она согласилась. Тем же вечером Мастер снова велел привести ее в комнату для допросов, только в этот раз вместе с ним там был Ватанабэ. Эта парочка Инквизиторов усадила ее на стул и спросила, готова ли лейтенант получить допуск категории "Каппа"? И напомнили, что это последний шанс отказаться.
Разумеется, глас рассудка велел ей забыть обо всем и не влезать в темные делишки подручных Хендрикса. Этот глас твердил, что нечего связываться со смежниками, вокруг которых творится непонятное. Но почему-то она и не думала прислушиваться. Наверное, потому, что помнила ту ночь, глаза счастливого убийцы и его слова о четвертом секторе. И еще она помнила его окровавленную фигуру в закоулке. Нечто глубоко внутри говорило Мегуми: "Откажешься сейчас - всю жизнь будешь мучаться вопросами, на которые нет ответов. Ведь они все равно используют тебя, но ты уже ничего не будешь знать". И она согласилась.
Тогда Мастер и Ватанабэ рассказали ей про наномашины, совершенно секретную технологию, используемую организациями и людьми, имеющими доступ к ней. И рассказали про Наследников, людей, способных вступать с наномашинами в симбиоз, результатом которого становится невероятная сила. Рассказали и о трикстерах, накачанных наномашинами наемниках, способных на то, чему она стала свидетельницей неделю назад. Тогда-то и стало понятным, зачем Фрэнки напал на нее.
"Трикстеров используют для шпионажа и терроризма", - сказал Мастер на отличном японском, в котором все же угадывался несильный европейский акцент. - "Вероятнее всего, этот пытался выкачать из вашего мозга информацию о проекте "Доспех". Это значит, что где-то в наших рядах есть утечка информации. И что Фрэнки возобновит свои попытки, стоит вам выйти из-под нашей круглосуточной опеки".
"Но зачем же он тогда хотел убить меня?"
"Скорее всего, он пытался не убить, а нанести серьезное ранение, вызывающее сильный болевой шок. Это облегчает трискстерам процесс получения доступа к мозговой информации. Благодаря наномашинам они способны путем телесного контакта взломать, так сказать, человеческий мозг и "закачать" в себя информацию, которая им нужна. Правда, вместе с ней закачивается и все остальное: воспоминания, приобретенные навыки... Эти ребята - нечто вроде хакеров сознания".
"И все это им позволяют наномашины?"
"Да. Нанотехнологии - вещь поистине многогранная. Когда-нибудь они навсегда изменят этот мир. Но время еще не пришло. Пока что они используются в основном таким вот образом".
После просветительной беседы парочка Инквизиторов обрадовала ее известием о том, что лейтенант с завтрашнего дня вновь обретает статус вольноотпущенной и возвращается в свою квартиру. Радость, разумеется, несколько омрачалась уточнением, говорившем о том, что возвращается она в качестве приманки для трикстера, несомненно, жаждавшего запустить свои наномашины в ее извилины.
И вот сейчас она ехала в лифте навстречу.... А собственно, навстречу чему? Мегуми не знала. Может, ее уже ждет Фрэнки. А может, и не ждет. Есть лишь один способ выяснить.
Лифт остановился, двери открылись, и девушка настороженно шагнула наружу. Все как всегда: слегка унылый коридор с рядом дверей. Ничего подозрительного. Интересно, каким это образом Мастер собирался "обеспечить страховку"? Канзаки не заметила никого и ничего, намекавшего на тайного защитника или защитников. Хотя, разумеется, полицейские приемы вроде ведения слежки и обеспечения прикрытия не были сильным местом ученицы окинавской миссии Крестоносцев.
Замок на двери вроде бы не нес на себе следов каких-либо повреждений. Отперев дверь, Мегуми приготовилась зайти внутрь. Сейчас, как подсказывало ей чутье, начиналось самое опасное. Скорее всего, как сказал Мастер, трикстер не будет нападать на нее дома, раз не сделал этого сразу. Вероятно, раньше он просто не хотел использовать такой вариант, рассчитывая подловить ее где-нибудь еще, а сейчас будет бояться прикрытия мишени, о котором не может не догадываться. Однако наблюдать за домом будет обязательно. Поэтому с того момента, когда Канзаки войдет в свое жилище, она окончательно превращается в кусок сыра, положенный в мышеловку.
Коридор прихожей был точно таким же, каким она в последний раз видела его неделю назад. Обувь стояла нетронутой, плащ, надеваемый в дождливые дни, висел на вешалке. Все привычно. Но вот чувства уюта, испытываемого каждый раз по возвращении в родные пенаты, сейчас как не бывало. Не разуваясь и не включая свет, Мегуми прошла в комнату. И там ничего не изменилось, даже незакрытое в тот вечер окно оставалось прежним, с рамой на том же месте. Пульт от телевизора по-прежнему валялся на диване рядом с недочитанной скучнейшей книжкой про войну. Все тихо, безмолвно, все замерло, как замирает организм, стоит остановиться сердцу. Сердце этой квартиры остановилось на целую неделю.
