Все было так привычно. Но все же по неизведанным причинам девушка вдруг поняла: это не ее дом. Больше нет. Если, вернувшись, ты понимаешь, что вот сейчас в остывшем жилище снова загорится искорка, коей суждено отогреть его заледеневшую душу, что ты можешь снова сделать блеклые стены яркими, унылый пейзаж за окном приятным глазу, завывания ветра превратить в отголоски музыки... Тогда ты дома. Но если, вернувшись, ты видишь перед собой чужую серую коробку, из которой хочется поскорее уйти, то делать здесь тебе и впрямь больше нечего.
"Какое же все серое", - подумалось Мегуми, пока она оглядывалась, не узнавая родной дом. - "Серое и чужое. Как будто я тут и не жила, а так, зашла случайно. Надо же..." Но предаваться философским размышлениям о чувстве уюта было как-то не ко времени. Убедившись, что жилой комнате никого нет, Канзаки заглянула на кухню. Там тоже было пусто. Проверив ванную и туалет, лейтенант убедилась, что в квартире совершенно одна. Мастер оказался прав, ее действительно не караулили внутри.
В голове было восхитительно пусто. Огромный вечно пополняющийся рой мыслей аккуратно упаковался в крохотную точку где-то на самом краю сознания. Все вокруг и внутри, все, что раньше составляло само его существо, исчезло с остова мира, как слезает сводимая растворителем краска. Даже самая последняя из эмоций, что ворвалась в его существование за несколько мгновений до исчезновения Вселенной, не оставила следа в новом разуме. Когда черная фигура незнакомца выплыла из тьмы, он испугался. Испугался как никогда в жизни. Но сейчас он даже не помнил, что такое страх. Единственное, что отныне имело значение - женщина, пару минут назад зашедшая в подъезд дома, возле которого он дежурил круглыми сутками уже девять дней. Как только она переступила порог, ее образ, запечатленный его мозгом, отправился в путь сквозь пространство. К тому, кто и даровал благословенную пустоту.
- Хорошо, класс, кто у нас сегодня пойдет отвечать домашнее задание? - строго спросила Фудзиеси, оглядывая мгновенно притихших подопечных.
Особого желания, понятное дело, не выказал никто. Поэтому учительница по привычке раскрыла классный журнал и принялась водить пальцем по списку фамилий. Такова была ее привычка. Фудзиеси никогда не выбирала отвечающих "по головам", в лицо, всегда обращаясь к журналу. У каждого преподавателя есть какой-нибудь пунктик, но в основном они делятся на два типа: выбирающие с журналом или без.
- Та-а-ак, сегодня отвечать пойдет Ки...
Она запнулась, чуть не прикусив язык. Учительница чуть не назвала фамилию Китами. Дзюнко Китами, предводительницы клуба любителей магии. А вызвать эту девушку Фудзиеси было нельзя. Как и всем прочим учителям. Так уж повелось, что Китами пользовалась невиданной привилегией в школе - она никогда не отвечала домашние задания. Еще она никогда не получала плохих оценок. И никогда не получала нагоняя за прогулы.
Причина столь невероятной покладистости педсостава заключалась в том, что каждый из них знал правду о страшненькой истории, случившейся в прошлом году. Тогда учительница по фамилии Амагава, женщина ни в коей мере не суеверная и не боящаяся ни черта, ни дьявола, ни инспектора из Министерства образования, храбро разбила в пух и прах надежды Китами на отличную оценку по английскому. Она обнаружила в годовой контрольной столько ошибок, что нельзя было вести речь даже о просто неудовлетворительном балле. Дело шло к признанию абсолютной неграмотности и годовом незачете. Китами на такую новость отреагировала спокойно. Равнодушно глядя в смелые глаза учительницы, так и говорившие: "Съела, дорогуша? Не боюсь я тебя, и ничего ты мне на самом деле не сделаешь!", девушка молча покачала головой. И ушла.
В тот же вечер случилась беда. Амагава, вернувшаяся домой после работы, обнаружила, что дверь ее дома не заперта. Ругая про себя мужа, женщина вошла в квартиру. В глаза сразу бросился валяющийся на полу плащ супруга. Насторожившаяся Амагава прошла в гостиную. Там не обнаружилось ничего подозрительного. Учительница заглянула в спальню. Лучше бы ей этого не делать. Потому что именно в результате лицезрения спальни несчастная повредилась рассудком и была заключена в психиатрическую лечебницу.
Ее муж, почтенный пятидесятилетний менеджер, возлежал на кровати абсолютно голый, а на нем, как наездница на коне, скакала девочка. Не девушка, а именно девочка, лет десяти. Ее супруг занимался сексом с ребенком. Он был педофилом! И совершал подобное на супружеском ложе. В первую секунду, когда крик уже рвался из груди, в голове сорокалетней Амагавы мелькнула мысль, что же теперь будет с их дочерью. Но следующее мгновенье ответило на этот вопрос и порвало тонкую ткань психики женщины. На шум супруг повернул голову. Увидев в дверях жену, он испуганно вскрикнул, и девочка тоже обернулась. Это оказалась одиннадцатилетняя Мия. Их дочь.
В тот же вечер Амагаву увезли с истерическим припадком в больницу. Впоследствии она так и не оправилась. Супруг же ее сразу после отъезда бригады врачей позвонил брату и попросил приехать за дочерью. Не ответив ни на один вопрос родственника, он бросил трубку, закрылся в ванной и бритвенным лезвием полоснул себе по шее.
Никто не мог понять причин, вызвавших такую трагедию. Кроме тех учителей, которым в тот день Амагава рассказала, со смехом, что уже стоя в дверях класса, Китами бросила ей: "Ваш муж, наверное, любит дочь больше, чем вас". Учительница подумала, что так девчонка хотела ее оскорбить.
И еще. Дочка семьи Амагава, которой после этого случая занимались психологи, говорила, что по пути из школы к ней подошла какая-то "тетя" с крашеными белыми волосами и назвала по имени. А потом она помнила все как в тумане. До тех пор, пока не увидела себя в родительской спальне и маму в дверях.
С тех самых пор Дзюнко Китами не получила ни единой плохой отметки.
- От-твечать пойдет... - заплетаясь языком, повторила Фудзиеси. - Ки... Кивамото.
Под внутренний вздох облегчения учительницы школьник с оттопыренными ушами поднялся с места.
Канзаки жадно припала губами к надрезанному краю пакета с молоком. Почему-то ей жутко захотелось пить, а обычную водопроводную воду хлебать как-то не улыбалось. Вспомнив, что в холодильнике стояло открытое молоко, она вернулась на кухню и принялась утолять жажду не прокисшим, к счастью, продуктом. Тонкая белая капелька вырвалась из уголка рта и побежала по подбородку. Мегуми поймала ее пальцем свободной руки и вытерла.
Итак, квартира оказалась пуста. Следуя указаниям Мастера, оставаться здесь надолго не следовало, только показаться. Дальше, если трикстер следил за ней, шаг должен был сделать он сам. Вот только где и как? На эти вопросы у англичанина не было ответов. Он сказал, что в таких случаях всегда остается элемент непредсказуемости, так что придется сводить его к минимуму своими силами. Поэтому сейчас она допьет, еще немного подождет и покинет внезапно ставшую чужой квартиру.
- Мя-я-яу, - вдруг раздалось из-за спины. Чуть не захлебнувшись, Канзаки развернулась, готовая ко всему на свете: от появления Фрэнки до ощущения ножа под ребром. Но перед ней предстала всего лишь черная кошка Ти, имевшая крайне недовольный нахохлившийся вид.
- Тьфу ты... Ти! - утирая рот, произнесла Мегуми. - Зараза...
- Мяу! - ответила кошка, что могло означать только: "Это кто еще зараза, ты, двуногая мучительница, морившая меня голодом целую неделю!"
- Ага, угу, - пробурчала Мегуми, шагнув к сиротливо притулившемуся в уголке блюдцу, и плеснула в него остатки молока. - Только и забот, что о собственном пузе. Мне бы твои проблемы...
Кошка немедленно взялась лакать угощение, а Канзаки вернулась к холодильнику и принялась разыскивать что-нибудь перекусить. Чего греха таить, она нынче нервничала, а от нервов разыгрался аппетит. Заодно надо было покормить Ти. Но той легче, для нее пакет кошачьего корма решит все проблемы, а вот человеческую еду надо еще приготовить.
"Какого черта?!" - вдруг сказала она сама себе. - "Возиться тут еще... Надо сходить поесть быстрых суши". И вправду, зачем затеваться с готовкой? Не до жиру... Вот только как посмотрит на это Мастер, поставивший для нее прикрытие? Не будет ли поход в ресторан во вред? Да вряд ли. В конце концов, он сказал, что помощь будет рядом всегда. Тем более что спросить разрешения Канзаки не могла. Мастер дал ей категорическую отповедь касаемо средств связи. Ни гарнитуры, через которую можно было связаться с неведомым прикрытием, ни даже номера для связи через наладонник. Якобы трикстер может засечь и не пытаться произвести захват, ибо будет уверен, что они только того и ждут.
- Ну и ладно, - сказала себе под нос лейтенант, закрыв холодильник и взяв с полки пакет кошачьего корма. Насыпав в специальную пластиковую тарелку внушительную порцию, которой Ти хватило бы на несколько дней, девушка подала кошке лакомство, а когда та принялась его поглощать, легонько провела рукой по изящно выгнутой спине животного. И, почувствовав ладонью гладкую и чертовски приятную на ощупь шерстку Мегуми поняла, что не зря, совсем не зря квартира показалась ей чужой. Ведь, если честно, никто ее не ждал эту неделю. Не вернись она вообще, а останься лежать растерзанным трупом на той улице, ничего бы здесь не изменилось. Разве что вот это вот животное потосковало бы недолго, а потом снова отправилось гулять само по себе. Апартаменты вскоре передали бы другому сотруднику, и тому даже не пришлось бы менять мебель, самое большее - избавиться от ее одежды в шкафу.
