- Сейчас будет немножко больно, - предупредил доктор, вонзая игру ей в руку. Кимико чуть пискнула, но в целом держалась вполне достойно. - Как приятно, когда такая взрослая девушка ведет себя соответственно.
Вынув иглу с алой капелькой крови на самом кончике, доктор приложил новую ватку к месту прокола и велел Кимико ее там держать. Сам же бросил использованный шприц в какую-то железную посудину странной формы. Инори хотела было развернуться и пойти к выходу в коридор. Но незнакомый медик остановил ее, велев посидеть минутку на кушетке. Она послушно присела на краешек, кожано скрипнувший под ней. Рука после укола не болела, только вот девушка прямо-таки чувствовала, как по телу разливается лекарство от очередного гриппа, до сих пор мутирующего с огромной скоростью, неподвластной медикам.
- Самочувствие нормальное? - спросил добродушный доктор, что-то чиркнув в толстом журнале, лежавшем у него под локтем.
- Да, спасибо, - ответила Инори. Наверное, надо уже было идти. Еще ведь поесть придется исхитриться, прежде чем начнется следующий урок. Обед все-таки.
- Ну, тогда ступай с Богом, - напутствовал врач. Кимико поднялась с кушетки и собралась уходить. Она даже сумела сделать шаг, прежде чем почувствовала, что колени вдруг предательски задрожали, тело обмякло, и ее повело обратно на кушетку. Едва ли не с размаху плюхнувшись на нее, девушка, ойкнула.
- Ой... Что это?..
- Что случилось?! - вскинулся врач. Кимико была сейчас слишком озадачена собственным внезапным приступом слабости, чтобы заметить охотничий азарт, блеснувший в добрых глазах, окруженных сеткой морщин.
- Да что-то я... - она попыталась подняться, но руки вдруг тоже стали ватными, чужими. Девушка безвольно осунулась и медленно упала на спину.
- Инори, что с вами? - подскочил к ней доктор.
- Я не... знаю... - вот и язык уже отказывался слушаться. - Мне почему-то... хочется... спать...
Веки девушки медленно опустились. Дыхание стало ровным и медленным. Она уснула.
- Вот это да... - протянул старик-доктор. - А жалко девочку.
Просунув руки под спину спящей, он подхватил Кимико и понес к отгороженной занавеской кровати в дальней части помещения.
В школьной столовой было весьма многолюдно. Даже те, кто принес с собой обенто, предпочитали поглощать пищу в общем зале. Рассевшиеся группками школьники трапезничали, одновременно упоенно болтая на самые разные темы, волнующие нынче молодежь. Как известно, обмен информацией способствует пищеварению и выделению желудочных соков, так что молодые, еще растущие организмы трескали свою еду и вовсю загружали мозги интересностями.
- Слушай, Кунио, а где Такуя? - заглотив свою порцию роллов, поинтересовался у одноклассника патлатый старшеклассник Мурада.
- А хрен его знает, - пожал плечами Кунио, налегая на булочку. - Он же это, вступил в клуб магический...
- У-у-у, - протянул Мурада. - Пропал пацан.
- Ага. Я вот в прошлом году задружился с одним из соседнего класса. Так он тоже вступил в этот клуб и стал ну полный дебил! Молчит все время, злющий, как черт, а как эту стерву Китами увидит, так и бегом за ней вприпрыжку. И все они такие.
- Такуя - дурак, - с тоской заглядывая в пустую коробку-бенто, резюмировал Мурада. - Втюрился в нее.
- Во, блин, че застарелая девственность с людьми творит!
Оба юнца довольно заржали.
- А чего? Я слыхал, эти чудики оргии устраивают. Может, он к ним и прицепился, чтобы того на этого?
- Не, знаешь, какие б там оргии ни были, я после случая с Фудзимото этого клуба боюсь.
- А че там с Фудзимото? Я не слыхал?
- Ну ты даешь! Кенго Фудзимото, известный же гопник был!
- А, это который с крыши упал?
- Ага, упал, держи карман шире! Прошел слух, что этот Фудзимото запал на главную в клубе колдунов, на Китами. Ну, сам понимаешь, она телка сочная, блондинистая, фигуристая. Вот он и подвалил к ней с интеллигентным, хе-хе, предложением. Я сам видел, как во дворе он с кучкой своих дружбанов к ней и к ее друзьям по клубу подвалил и чего-то говорить начал. Как щас помню, она слушала, слушала, потом улыбнулась, нехорошо так, и молча мимо прошла со своими. Кенго тогда сильно разозлился. Сам не видел. Но говорят, что на следующий день он подловил Китами на крыше, где она в обед торчит все время, и давай лапать. Только вот странность - Кенго здоровый бугай, кэмпо занимался... А именно когда начал лапать Китами на крыше, свалился с нее во двор. Я вот не верю, что он сам упал. Хорошо, на клумбу свалился, отделался переломанными руками-ногами да сильным ушибом головы.
- Да херня это все! Ну даже если он к ней полез! Оступился, она толкнула, вот и упал.
- Ага. Каори тоже упала. На ровном месте. И прощай спорт. А Мураи с этим задротом Синадой встречаться начала из жалости, видать. А ведь и соперница Каори, Мисидзаки, и Синада ходили на поклон к Китами. И сразу вот.
- И че ты хочешь сказать? - скривился Мурада. - Что Китами реальная ведьма? Ну ты, блин, даешь! Ты че, девочка?
- Сам ты девочка, урод!
- Кто урод?!
Мурада вскочил из-за стола и, ухватив Кунио за гудки, выдернул того следом и замахнулся, собираясь звездануть другу в глаз. Но тут вдруг затылок пронзила острая боль, его развернуло вбок и повело куда-то вниз. Падая, Мурада успел разглядеть высокого парня из параллельного класса, отводящего назад руку.
Когда один из шумных юнцов ткнулся носом в пол, а второй испуганно сел на место, легионер Кавадзуми почтительно обернулся к госпоже. Та стояла в окружении подчиненных посреди столовой и отсутствующим холодным взглядом смотрела перед собой. Их компания вошла в столовую и направлялась к своим извечным столам, всегда свободным, когда на пути оказались поднявшиеся и расшумевшиеся Кунио с Мурадой. Не долго думая, шедший впереди Кавадзуми ударил стоявшего спиной Мураду по затылку, чтобы не мешался. Китами поощрительно кивнула, едва заметно, но у легионера это мимолетное движение вызвало прилив внутренней радости, сопоставимый с отличной оценкой на контрольной.
Группа девушек и окружавших их юношей прошла дальше, а все прочие посетители столовой молча отводили глаза от тяжело поднимавшегося на ноги Мурады. Они с Кунио были новенькими в школе, перевелись сюда в конце прошлого учебного года и еще не знали всех порядков этого заведения. Иначе не стали бы ни обсуждать клуб магиков, ни тем более громко ссориться на пути у его главы со свитой.
- Ня-ха-ха-ха-ха... - чуть слышно раздалось у входных дверей. Стоявший в коридоре Сэм Ватанабэ поглаживал свою бородку и пристально глядел в спину удалявшейся Китами.
Мегуми покинула кухню и вернувшуюся к фестивалю обжорства Ти. Она вновь остановилась посреди жилой комнаты и, сунув руки в карманы своей джинсовой куртки, как и брюки с кроссовками, выданной Мастером накануне, и задумалась. Глубокое подкорочное чутье, прозванное когда-то интуицией, подсказывало ей, что вот сюда она уже вряд ли когда-нибудь вернется. Канзаки не знала почему, просто чувствовала. Наверное, все дело было в необычности тех событий, в водоворот которых она попала. Каждая минута выглядит меняющей всю последующую жизнь. Но, тем не менее, Мегуми было ни разу не легче от осознания собственной экзальтированности.
Она прошлась от дверей к окну. Просто так уходить почему-то не хотелось. Хмыкнув, она закрыла распахнутое окно. Ну да, конечно... Пожав плечами, девушка шагнула к дивану и взяла с него книжку, закрыла ее и поставила на полку к остальным. Ну что такое? Может, взять чего-нибудь на память? Вдруг и правда, не вернешься, а, лейтенант?
Мегуми подошла к бельевому шкафу. За исключением загубленного в той ночной стычке выходного наряда все было на месте. Но не брать же с собой тряпки... Стоп! Канзаки чуть не подпрыгнула от радости. Хорошо, что вспомнила. Она наклонилась к нижнему отделению, выдвинула ящик и увидела то, что искала. Длинная темно-серая лента, аккуратно сложенная вчетверо, покоилась поверх белья.
"Когда-нибудь ты у меня станешь Рэмбо!" - сказал он тогда и протянул ей эту самую ленточку. - "Только серый цвет будет практичнее красного, хоть и не так понтово". Он еще тогда засмеялся. Много времени прошло, а она до сих пор хранит этот единственный подарок. И его она чуть не оставила тут, собираясь никогда не вернуться. Что ж, хорошо, что "чуть" не считается. Мегуми засунула ленту во внутренний карман куртки. Вот и успокоили тягу к драматичным жестам. Можно и уходить.
- Счастливо оставаться, Ти! - крикнула она кошке, выходя в коридор. Та и ухом не повела, вгрызаясь в еду.
Внушительная фигура учителя Ватанабэ рассекала море человеческих тел в школьном коридоре подобно ледоколу где-нибудь в Арктике. Большая обеденная перемена подходила к концу, а ему надо было работать. И вовсе даже не учителем.
