чтобы встретить опасность лицом к лицу.
Но злоумышленник-невидимка оказался быстрее. Подполковник даже не успел уловить движение: мощный удар со спины по затылку и шее сбил с ног и отключил сознание, погрузив Сезонова в вязкую бесцветную пустоту.
***
Кажется, всё произошло достаточно быстро. Вот он услышал поздно различимое движение, удар, темнота, а вот включилось какое-то резервное питание, и глаза уже начинают видеть пока еще размытую картинку, мозг выстраивает цепочку последовательных событий, случившихся в последний промежуток времени, а будто опухшие, неповоротливые голова и шея начинают чувствовать болевой шок от крепкого удара.
Подполковник поморгал, фокусируя взор, и рискнул шевельнуться. Странно: руки и ноги не связанны; злоумышленник, кто бы он ни был, не посчитал нужным ограничить его в движениях. Мышцы шеи затекли и болели в месте удара, голову не повернуть. Сезонов скосил глаза в сторону человеческой фигуры.
Перед ним возвышался Андрей Багров, одетый в грязно-серый игровой комбинезон, очищенный от красок. Подполковник, опираясь о край игрового заграждения, молча сел, кривясь от непривычного и неуютного ощущения опухшего затылка. Капитан смотрел на Сезонова со смесью беспокойства, напряженно. Руки перебирали поднятый армейский нож подполковника. Сезонов хмыкнул, переведя взгляд со своего оружия в руках капитана тому в лицо:
— Что? Будет как в плохих боевиках?
Багров замер, перехватив лезвие пальцами, и спустя секунду, сделав шаг в сторону Сезонова, протянул нож рукоятью к подполковнику.
— Мы не думали… Не ожидал вас увидеть. Простите, товарищ подполковник.
— «Мы»? — уточнил Сезонов, боясь ослышаться, и принял от Багрова свой нож. Сжав его в руке, опираясь ладонями о дощатую поверхность, подполковник тяжело распрямился: тело еще отказывалось слушаться.
Багров словно не отреагировал на короткое восклицание: он молча смотрел на Сезонова, опустив руки.
— Нападение на военного. Старшего по званию. Это статья, капитан. Ты ведь понимаешь. — Сезонов со значением посмотрел на Багрова, убирая нож.
— Мы тоже знаем уголовный кодекс. И знаем еще про двести семьдесят шестую, товарищ подполковник.
Голос, произнесший фразу, возник из-за спины. Он казался знакомым. Из-за пейнтбольного укрытия вышла мужская фигура и остановилась рядом с Багровым. Это был следователь Аверченко, тот самый, кто развернул его, Сезонова, днями ранее на подъезде к полигону в день похорон Ковалева. Следователь и Багров переглянулись и вновь посмотрели на подполковника.
— Что? Какой шпионаж, вы о чем вообще… — Сезонов, приведя вспухшее после удара сознание в норму, не поверил услышанному. Два младших по званию офицера не его подчинения: один — из следственного управления, второй — из военной спецчасти только что, не имея совершенно никаких оснований, предъявляли ему дьявольски серьезную статью.
— Вы появляетесь у полигона во время неоконченного специального, закрытого от посторонних следствия. Многозначительно упоминаете, что там нашли тело вашего скончавшегося товарища. Всем своим поведением явно говорите, что хотите больше узнать о том, что произошло, и тем не менее покидаете место следственных действий. Откуда нам знать, что вы, приехавший из Москвы, не из праздного любопытства, не из добрых побуждений решили содействовать? И содействовать ли вообще? Из столицы приказа о направлении сюда кого-либо для наблюдения и сопровождения следственного дела не было, тем более от главка. Тем более от военного министерства.
Голос Аверченко был тверд, будто он уже заочно повесил на подполковника уголовную статью без санкции прокурора и подготовил максимальное наказание. Ощущение, что он не боялся последствий за свою голословность: глупое бесстрашие было совершенно неуместно. Чего он тогда хотел добиться?
— Как быть уверенным, что сказанное вами при нашей встрече — это не красивая легенда для подобных случаев, случаев, когда вас могут словить на собирании информации возле закрытой специальной части, занимающей исследовательско-испытательный полигон? На разведку какой страны вы работаете?
— Ваши обвинения безосновательные и слишком серьезные! — процедил Сезонов, глядя на офицеров исподлобья. — Основаны на одном лишь вашем, субъективном, подозрении! Если сейчас мирно разойдемся, я предоставлю вам подробную и правдивую информацию о себе, за подписью высшего офицера моего управления. Чтоб только вы поверили и успокоились, что я никакой не шпион и не госизменник.
— Вы, товарищ подполковник, разве верите в немирный исход нашей встречи? — наигранно миролюбиво произнес Багров.
— Начало было положено не очень. — Сезонов медленно покрутил головой на затекшей, будто опухшей шее, потирая ее, и поморщился.
— Не думали, что это вы, — повторил капитан.
— А кого ждали?
— Не вас точно.
— Какие-то проблемы?
— Они могут появиться у вас, — холодно произнес следователь.
— Не боитесь подобными заявлениями бросаться? Всё-таки говорите со старшим по званию. Или забыли о воинской вежливости, а, капитан Багров, майор Аверченко?
— Хорошие знакомые в Москве через местных следственных, — капитан со значением перевел взгляд на Аверченко, — помогут уйти от наказания, если что. Не тревожьтесь обо мне. О себе сейчас подумайте.
— Я вот и думаю, — многозначительно покивал Сезонов, переводя взгляд с одного офицера на другого, — как донести о случившемся. И кому. Наша встреча, мягко говоря, неожиданная, но в то же время вполне ожидаемая. И уверен, вопросов у нас друг к другу много.
— Верно. Много. — Багров шагнул к подполковнику, вынимая из кармана комбинезона мобильный телефон. — Вы точно настоящий подполковник? Из Москвы? И зовут вас Валерий Игоревич, фамилия — Сезонов?
— Какие еще нужны доказательства? Моего удостоверения, которое вы оба видели, вам недостаточно?
— Мы пробивали все базы данных, чтобы узнать, кто вы такой. В вашей личной сетевой карточке мало информации. У вас особый грейд, хотя вы числитесь в обычном подразделении обычного, не секретного, управления, но для расширенного доступа к информации о вас требуется особый запрос.
Багров, листая отправленные ему Аверченко страницы электронного досье на подполковника на экране мобильного, поднимал глаза на Сезонова и встречал его пронзительно холодный, молчаливый взгляд. Выдержав его, капитан убрал телефон и, оглянувшись за спину, спросил:
— Разрешите, я сяду?
Сезонов кивнул, не произнеся ни слова.
Капитан опустился на высокую ступень у защитной стенки, измазанной в давно въевшейся краске. Аверченко остался стоять, сложив руки перед собой.
— Кто вы такой, товарищ подполковник? Что вы сюда на самом деле приехали? Зачем? Имею в виду, зачем оказались там, где оказались? — негромко спросил следователь.
Сезонов смотрел не мигая.
— У меня друг умер, — просто сказал он, будто говорил святую истину, которая должна быть известна и почитаема всеми.
— Я сразу понял о вас, тогда, во время встречи в кафе, — произнес Багров. — Вы мне показались подозрительным. Вам было и есть что скрывать.
— Как и вам. — Сезонов повел бровью.
Багров хмыкнул, опустив лицо, и вздохнул, вновь обращая прищуренные глаза на подполковника:
— Тогда честность за честность? Каждый о себе. Офицерское слово?
— Слово.
— Серег, проверь, чтобы
