— Ну я же сказала: прибери закуток!
Девушка забралась высоко, но не настолько, чтобы не видеть, что творится вокруг.
— Я прибрала его раньше, Джоани.
Это было сказано дружелюбно, но не без вызова. Джоани содержала салон в чистоте, и девушки были довольны. Но одна-две проявляли безразличие, и в числе их Дебра.
Джоани обезоружила стоявшую перед ней девушку лучезарной улыбкой.
— Не ленись, Дебра! Пройдись тряпкой еще разок. Тебе не составит труда, а я не могу запустить туда клиентов, пока ты этого не сделаешь. Договорились, моя дорогая?
Дебра вздохнула, но, соглашаясь, кивнула.
— Оʼкей. По-моему, это глупо, потому что никто не знает, что там будет через минуту.
Джоани пожала плечами.
— И убери обертки от презервативов, валяющиеся на полу. А то кто-нибудь подаст на нас в суд за то, что мы ломаем тут члены!
Дебра приступила к работе. Что бы там ни говорили о Джоани — она такая потешная!
Джоани вернулась за конторку. Зазвонил телефон, и она сняла трубку. Ей нравится эта работа. Как будто ты — настоящий секретарь.
Джон-Джон и Сиппи сидели за кружкой пива в пабе «Безумный шляпник» на Саут-Бэнк. Это хороший паб, и, кроме того, сюда не заглядывают их знакомые. Они представляли собой странную пару, обсуждая текущие дела. Две молодые шведки попытались, было, подбить к ним клинья, но они проигнорировали девушек. Сиппи был доволен новым положением Джон-Джона, потому что теперь будет легче сбывать наркотики. Что ни говори, деньги им достаются нелегко. Полиция бдит, общественность не дремлет… За грамм героина можно схлопотать порядочный срок. Сколько уже знакомых полетело… А если их накроют — считай, все кончено. Сиппи не хотел в тюрьму, у него были другие планы на жизнь.
— Как там Лиз? — спросил он.
Джон-Джон пожал плечами.
— Не знаю. Меня это не интересует.
Сиппи не поверил ему, и это было заметно.
— Я слышал, она по-прежнему работает на Пиппи. Остерегайся этого ублюдка — он сумасшедший.
Джон-Джон улыбнулся:
— У нас свободная страна.
— Послушай, приятель, Лиз не из тех девочек, которые будут хранить верность. Она просто не знает, что это такое. Опасайся ее. Пиппи связан с Джесмондом, а Джесмонд наводит ужас на женщин, особенно на белых.
Джон-Джон вновь улыбнулся, но улыбка была уже показной.
— Я не боюсь Пиппи.
Сиппи рассмеялся.
— Не боишься? А должен бояться, потому что я его боюсь. Ты взял то, что он привык считать своей вещью, и он постарается проучить тебя. И Пол Мартин здесь не поможет, учти.
— Пусть попробует. Я люблю, когда мне бросают вызов.
Сиппи знал, что это действительно так. Джон-Джон любит, когда ему бросают вызов.
Пол с женой обедали. Стол, как всегда, был отлично сервирован. Столовое серебро стоило ему небольшого состояния. Он купил его на Рождество в подарок Сильвии. Вещи делали Сильвию счастливой. И сговорчивой. Второе Пол ценил гораздо больше.
Сегодня у них жареное мясо с грибами, помидоры и картофель фри. А также свежий салат, кукурузные початки в масле и три овощных блюда: брокколи, цветная капуста в сырном соусе и по-особому приготовленный испанский горох. Можно накормить целый полк. Дочери ушли к подругам, так что все придется выбрасывать.
Одна тарелка немного возвышается над другой. Он улыбается, так как знает, что это тарелка — Сильвии. Она может съесть столько, сколько и пятерым не съесть, эта Сильвия.
— Может, тебе подложить еще, дорогая? А то умрешь от истощения!
Пол шутит, и она понимает это, но все равно раздражается. Ее зовут Сильвия — красивое имя, и она не может понять, почему муж так редко произносит его.
— Меня крестили Сильвией, я вышла замуж Сильвией. Мое имя — Сильвия. Дорогая — оставь для других.
Главное не то, что она говорит, а как. В словах — неприкрытый сарказм. Похоже, она раздражает его, на что она и рассчитывала.
Пол откинулся на спинку стула и наблюдал за женой. Как же она неаккуратно ест! Джоани ест более утонченно. А Сильвия… Сильвия жрет, как свинья.
Она перехватила его взгляд и, не прекращая жевать, спросила:
— Что-то не так?
— Сильвия, можно подумать, что кто-то собирается отнять у тебя еду. Почему ты так торопишься?
Они долго смотрели друг на друга.
Сильвия умела смотреть недоброжелательно. Когда-то это забавляло его, но это было давно, когда они еще делали вид, что любят друг друга.
Сильвия положила вилку на тарелку и нарочито спокойно произнесла:
— Так тебя интересует, почему я быстро ем, Пол?
Он кивнул. У него было такое ощущение, что сейчас произойдет нечто непредвиденное. В ее словах был явный подтекст, он готов был держать пари, что это так.
Она глубоко вздохнула, как будто набираясь смелости.
— Я тороплюсь поесть, Пол, чтобы поскорее избавиться от твоего общества. Я уже много лет не испытываю удовольствия, глядя на тебя, и нам обоим это известно, разве не так? Я провожу много времени за городом, чтобы не видеть тебя, не чувствовать твоего запаха, не разговаривать с тобой. Время, которое я вынуждена проводить с тобой, для меня в тягость.
Она торжествующе выпрямилась, наслаждаясь эффектом произнесенных слов.
Пол некоторое время молчал, а затем сказал:
— Но как насчет девочек? Они такого же мнения?
Сильвия улыбнулась, кивнув.
— А как же иначе, Пол? Ты думаешь, они в восторге от того, что их отец — сутенер?
Для Пола это был удар не в бровь, а прямо в глаз. Он наивно полагал, что жена не знает, каким путем он добывает деньги. «Мытьем и катаньем» — так он отшучивался иногда в первые годы совместной жизни.
Он облизал губы, прежде чем сказать:
— Что это на тебя нашло?
Сильвия пожала плечами.
— Мне надоело притворяться, что мы женаты, вот и все. Пожалуй, нам надо развестись.
Некоторое время Пол молчал, и она сочла, что он уничтожен.
— Думаю, ты хочешь оставить за собой дом, а вернее, два дома, считая загородный? — наконец произнес он.
— Ну, разумеется. И кроме того, ежегодные денежные взносы на мой банковский счет.
Пол покачал головой, обдумывая слова жены.
— Пожалуй, это вполне справедливо.
Сильвия удовлетворенно кивнула. Если бы она знала, что Пол сдастся с такой легкостью, она бы сделала это много лет назад.
— А как насчет виллы в Марбелье. Ты и ее хочешь заполучить?
— Она моя, Пол.
Теперь он засмеялся.
— У тебя разыгрался аппетит, дорогая! Знаешь, сколько моим девушкам приходилось заниматься оральным сексом, чтобы купить все это?
Он с раздражением отодвинул тарелку. Тарелка упала на пол и разбилась вдребезги. Следом за ней полетела другая посуда.
Сильвия сидела, не шелохнувшись.
— Ты держишь меня за идиота! — закричал Пол.
Она не ответила.
Тогда он схватил ее за щеки и заставил смотреть ему в глаза.
— Отвечай, толстая стерва, или я раскрою тебе башку.
Сильвия мотала головой.
— Говорю тебе: отвечай!
— Нет… нет, Пол. Прошу тебя, прекрати!
Теперь она была во власти страха.
— Ты воротишь от меня нос? А кем был твой старик — жалким банковским клерком! Ты что, возомнила себя королевой? Ну уж нет, ты не получишь моих денег, дорогая. Что бы ты ни говорила о моих девушках, но они, по крайней мере, сами зарабатывают себе на жизнь. А теперь и тебе придется этим заниматься. Так что учись шевелить задницей, курва!
Пол оттолкнул ее от себя, и она ухватилась за край стола, чтобы не упасть. Он ведет себя как сумасшедший, с ужасом подумала она.
Спустя двадцать минут прибыла полиция, вызванная соседями.
Сильвия забилась в угол и плакала.
Да, она будет настаивать на судебном разбирательстве, сказала она.
Лишь после того как она благодушно улыбнулась, когда его уводили, Пол Мартин понял, что во всем подыграл ей.
Глава десятая
Кира и Томми перемазались розовой краской. Взглянув друг на друга, они громко рассмеялись.
— Хорошо еще, что она отмывается, а то твоя мать спустила бы с меня шкуру!
Они осмотрели изменившуюся спальню и сошлись на том, что выглядит она замечательно. Каждый дюйм пространства был розовым за исключением потолка и пола. Даже плинтусы и двери они покрасили в розовый цвет.
Томми был горд. О таком он мог только мечтать, и вот, наконец, его мечта осуществилась. Но даже не это главное, а главное то, что у него теперь есть маленькая помощница — симпатичная и трудолюбивая, целиком принадлежащая ему.
Кира попивала диетическую кока-колу, а он замазывал краской неровные полосы. Качество работы не превышало любительского уровня, но его это мало волновало. Комната Барби готова — ликовало его сердце.
— Прыгай в ванную, Кира, а я приготовлю что-нибудь поесть.
