– Спасибо за заботу.
– Всегда пожалуйста, – говорит непробиваемый Доминик. – Слушай, я позвоню тебе утром. Может, вместе сходим пообедать куда-нибудь. Рад тебя видеть.
– Я тоже. Созвонимся завтра. Доминик уходит.
– Хватит? – шепчет Фрэнк мне на ухо.
Я вижу, что это заметила женщина со вздыбленной грудью, и вижу, что ей это не нравится.
– Да, пошли отсюда. Куда мы теперь и кормят ли там? Я проголодалась.
– Ты что, ничего не ела?
– Нет, только пару тарталеток с черешней. Не потому что невкусно, просто от всего остального у меня бы зубы почернели. Какой умник догадался подавать на приеме такие закуски?
– Я бы и сам не прочь что-нибудь съесть. Как насчет карри? Тут за углом Брик-лейн.
– Фрэнк, ты гений. Пошли. Он смотрит на свои часы:
– Сейчас пол-одиннадцатого. Мы могли бы перекусить, а потом пойти на вечеринку.
– Отлично.
Полчаса спустя, когда мы уютно устроились в душной и людной “Звезде Индии”, между нами возвышается стопка горячих ароматных лепешек.
– Тебе хоть иногда бывает весело на этих вечеринках? – спрашиваю я Фрэнка. – Тебе не бывает скучно? Потому что мне они надоели очень быстро.
– Да, очень скоро перестаешь замечать разницу – они все кажутся похожими одна на другую. Но, – он пожимает плечами и макает лепешку в чатни из йогурта с кориандром, – ведь со всеми вечеринками так бывает. Наступает момент, когда просто хочется сидеть дома.
– С трубкой в зубах и в домашних тапочках? Верю. Ты не мог бы пожирать эти лепешки помедленнее, поросенок. Я тоже хочу.
– Мы еще закажем. И потом, это еще вопрос, кто из нас поросенок.
Я чувствую, как краснею. Фрэнк хитро улыбается и протягивает последнюю лепешку.
– Прости, Бейб, – и издает тихий, почти неслышный хрюк.
Я в ответ пинаю его под столом.
– Ты никогда не скучаешь по Доминику? – спрашивает он, шаря в кармане в поисках зажигалки.
– Нет, с чего бы?
– Не знаю. Разве так не бывает?
– У меня нет. Ты когда-нибудь скучаешь по своим подружкам? У тебя вообще были отношения, которые длились больше часа?
– Да. Ты что хочешь заказать?
– Пока ты живешь со мной в одном доме, не было. Почему? Твоя первая любовь была безответной или плохо закончилась? Ты пытаешься кого-то забыть и потому трахаешься со всеми подряд?
– Нет, – смеется Фрэнк. – Прости, но мне уже тридцать пять, а не двадцать.
– Ты отбеливал зубы? Какие-то они у тебя очень ровные и белые. Я буду курицу тикка масала, одну парату, один простой йогурт, рис с овощами, оладьи бхаджи, и если ты согласишься, порцию острого картофеля на двоих. Ты запомнил? Мне срочно надо по-маленькому.
– Валяй, Зигмунд Фрейд, – говорит Фрэнк. – Что пить будешь? Пиво?
– Да.
Сходив в туалет и заодно позвонив папе, проведать, как там Хани – оказалось, она не спит и смотрит с папой телевизор, – я возвращаюсь в зал. Фрэнк сидит, откинувшись на спинку стула, и мило беседует с женщинами за соседним столиком. Они явно ему симпатизируют, поскольку активно хлопают глазками и хихикают.
Я сажусь на свое место.
– Пока, – говорит дамам Фрэнк и отворачивается от них. – Я уже сделал заказ. Так на чем мы остановились?
– Я спрашивала тебя о нормальных отношениях. Было ли в твоей жизни что-то серьезное, выходящее за пределы кровати?
– А я сказал тебе, что было.
– С кем?
– С подругами, Стелла. У меня были подруги, с которыми у меня были продолжительные отношения. А с одной мы встречались целых три года.
– А кто она? – Сердце бешено колотится: вот он, момент истины.
– Девушка из моего родного города на севере. Я молчу. Он тоже.
– Ну же, Фрэнк. И?..
– И мы с ней встречались три года, – повторяет он скучающим голосом, – но отношения наши никак не развивались, и мы расстались.
– И как она это приняла?
– Не очень хорошо. Обычно, когда тебя бросают, это трудно принять.
– Да, верно. – Для храбрости я глотнула пива. – Вы поддерживаете отношения?
– С Карен? Нет.
– А почему?
– Это что такое? – Фрэнк смеется. – Допрос с пристрастием? А ты поддерживаешь отношения со своими бывшими дружками?
– В основном – да.
– Что, со всеми?
– Нет, – вынуждена я признать. – Но со многими.
– Думаю, просто наши с ней дороги разошлись. Следующий вопрос.
Почему я никогда не могу заставить его говорить об этом?
– А что будет потом, как ты думаешь?
– Где будет?
– С тобой; что будет с тобой потом, в будущем? Какие у тебя планы? Ты хотел бы остепениться?
– Осесть в своем доме с трубкой в зубах, в теплых домашних тапочках?
– Да.
– Когда-нибудь, но до этого еще далеко.
– Фрэнк, можно тебе задать очень старомодный вопрос?
– Валяй.
– Тебе никогда не кажется, что твоя жизнь, сексуальная жизнь, пустая?Неправильная?
– Неправильная?
– Да.
– Нет. Мне не нравится жить с женщиной под одной крышей.
– Но со мной ты живешь.
– Но я с тобой не сплю. Спасибо, – говорит он официанту, когда нам приносят еду. – Ненавижу, – продолжает он, – все это нытье и ссоры, а спустя какое-то время они обязательно начинаются.
Значит, с женщиной под одной крышей он уже жил.
– Может, ты женоненавистник? – спрашиваю я, прожевывая шпинат. – Или гомик?
– Я спал пару раз с мужчиной, давно, еще когда учился в художественном колледже, но мне не понравилось, – отвечает Фрэнк. Как современно. – Мне нравятся женщины.
– Но общаться или жить с ними тебе не нравится.
– Я же общаюсь с тобой и живу с тобой, так?
– Это не одно и то же.
Какое-то время мы жуем молча. Я знаю, что это неприлично, но не могу удержаться и спрашиваю, пытаясь придать своему голосу деликатность:
– В задницу?
– Что?
– С мужиками. В задницу?
Фрэнк ухмыляется мне зловеще:
– Стелла, ты уверена,что хочешь это знать?
– Да.
– А ты сама так пробовала?
– В зад?
– Угу.
– Нет. Я боюсь. У меня фобия. Это как-то негигиенично. А ты?
Фрэнк вздыхает:
– Тебе не кажется, что ты слишком много хочешь знать?
– Нет. Мне интересно.
– Ты прямо как парень, – удивляется Фрэнк. – Симпатичный парень.
– А ты бы меня поимел сзади, если бы я была симпатичным парнем?
– Стелла, я не “имел сзади” парней.
Я киваю, но потом с ужасом выдыхаю:
– Так ты был пассивом?
Фрэнк проводит руками по волосам.
– Ты ужасна, ты знаешь об этом?
– Фрэнки, ну скажи мне, ну пожалуйста. Скажи своей Стеллочке. Откройся, сбрось камень с души.
– Никаких задниц, ясно? Нет, в задницу – нет. Господи боже мой!
Я щедро награждаю его за откровенность куском шпината со своей тарелки.
– А с женщинами?
– Ты опять про задницы?
– Да.
– Да.
– Мамочки... – Я смотрю на Фрэнка во все глаза – он невозмутим, ни тени улыбки.
– А тебе не кажется, что это грубо?
– Стелла, ни за что бы не подумал, что ты такая ханжа. Что значит – грубо?
– Как же не грубо. У женщины есть отличное влагалище, но ты его игнорируешь, и, по-моему, это очень невежливо. И потом, есть в таком сексе что-то насильственное, тебе не кажется? Принудительное?
– Дело в разнообразии, – мягко говорит Фрэнк. – Такой секс отличается от стандартного, только и всего. Кроме того, некоторые женщины сами об этом просят.
– Что? Так и говорят – трахни меня в зад? – спрашиваю я изумленно.
– Да. Просят, чтобы я с ними обошелся пожестче.
– А если она согласна на анальный секс, то она – похотливая самка?
– Может быть. Нет определенного набора навыков, которыми должна обладать похотливая самка. Даже обычная миссионерская позиция может оказаться развратной, если девушка – похотливая самка. Но в целом, да, анальный секс – несомненно признак похотливости.
Я сижу молча, стараясь переварить эту увлекательную информацию.
– А что это за парень, с которым ты болтала на приеме? – спрашивает вдруг Фрэнк.
– Кандидат в ухажеры, – гордо говорю я.
– Диджей?
– Да. А что, ты его знаешь? Его зовут М. С. Янгста.
– Он известный. И очень шумный, – добавляет Фрэнк, выписывая при этом кренделя обеими руками, как подобает настоящему ди-джею.
– В обычной жизни его зовут Адриан.
– Да, у них у всех обычные имена. Помню, был такой диджей, Миста Килла, так он оказался сыном провинциального викария, урожденный Найджел. Обхохочешься.
Мы оба смеемся.
– И ты с ним собираешься на свидание? Ох черт, я объелся.
– Ну, он пригласил, и я думаю, почему бы и нет. Как считаешь?
– Не знаю даже...
– Все равно хуже, чем с Купером, не будет.
– Пожалуй, нет.
– Уф, я тоже объелась. – Я отодвигаю тарелку. – Но для еще одной маленькой кульфи, если они с миндалем, могла бы найти местечко.
– Так себе ухажер, – выносит приговор Фрэнк.
– Ой, молчал бы. Кстати, – внезапно говорю я, – я знаю целую кучу фильмов про анальный секс. Это своего рода игра, я раньше коллекционировала их названия.
