Трясущимися руками Мандрыкин влил спиртное в рот, долго не мог проглотить, а когда проглотил, то тут же пошла ответная реакция. Выпитое и съеденное вчера просилось наружу. Наконец Роман перестал икать. Цвет лица с землисто-зеленого плавно наливался розовым. Короче говоря, жизнь возвращалась в измученное ночным возлиянием тело.
– Сейчас-сейчас, в порядок себя приведу, и поедем. Вот только на чем?
– На арендованном автобусе, как последние лохи. Это ты хотел сказать? Надо будет, и на городском транспорте передвигаться будем. Время-то поджимает, а время – деньги. Или ты хочешь, чтобы кому-нибудь другому заказ на строительство федеральной трассы отдали?
– Вы что, Владлен Николаевич? Как можно?
Вскоре арендованный автобус с Мандрыкиным и Пефтиевым катил по асфальту навстречу солнцу.
В дачном кооперативе «Ветеран», несмотря на ранний час, было довольно людно. Начальник подрядной строительной организации сидел, свесив ноги в открытую дверцу служебной «Волги». Мордатый экскаваторщик гремел внутри машинного отделения, подготавливая двигатель к запуску.
Экскаватор с шар-бабой плотным кольцом окружали дачники – те, чьи дома еще не превратились в кучи строительного мусора. Их старалась сдерживать полиция.
– Насчет нашего протеста еще ничего не решилось, а вы уже ломаете, – послышалось истерическое из толпы.
Начальник подрядной организации, не выбираясь из машины, ответил, показывая при этом какой-то листок:
– Ничего не знаю. Вот у меня разрешение на ведение работ. Ему вон тоже надо семью кормить, а он на сдельщине. – И начальник показал на мордатого экскаваторщика, вытиравшего испачканные руки ветошью.
– Четвертый день без работы, – подтвердил тот. – Совесть имейте. Все равно ваши халупы пойдут под снос. Только время тянете.
– Тоже мне полиция – правоохранители. На наши налоги жируете, а правды слышать не хотите.
– Назад-назад! – лениво покрикивали полицейские, оттесняя людей.
Наконец-то начальник строительного управления с облегчением вздохнул. По проезду катил автобус.
– Ну, вот и руководство холдинга. Они вам все и объяснят.
В толпе послышался недовольный гул.
Мандрыкин за время в пути протрезвел окончательно. Он, сразу же выбравшись из автобуса, обратился к толпе:
– Граждане, соотечественники! Мы уже десять раз возвращались к этому вопросу. Это же строительство федеральной трассы. Не районной, не областной… – Романа «несло».
Он напоминал о том, что практически все дачники уже не только согласились с компенсацией, но и получили в свое владение новые земельные участки и немалые денежные суммы. К месту и не к месту вворачивал словечки типа «держава», «федеральный центр», «государственные интересы», «логистика» и «модернизация экономики». Даже по памяти цитировал премьера и президента. Послушать его, так получалось, что холдинг занимается исключительно благотворительностью, а бывшие дачники сплошь эгоисты, от упрямства которых происходят все беды в стране. Во время своего выступления Мандрыкин умело выхватывал взглядом наиболее агрессивно настроенных людей и тут же обращался именно к ним, глядя в глаза. Больше всего его беспокоила парочка, стоявшая в стороне: ветеран с орденскими колодками и пенсионерка с плетеным лукошком в руках. Но пока они молчали, хотя по своему опыту Роман знал, что особо трудно подыскать слова именно для ветеранов войны. У них на все найдется неубиенный аргумент: «мы за вас кровь проливали, в танках горели». И перешибить эту правду жизни будет нечем.
Затрещал пускач, взвыл дизель старого экскаватора, завибрировал-зазвенел жестью его корпус. Мордатый экскаваторщик забрался в кабину и потянул рычаг. Шар-баба, лежавшая боком на земле, повернулась и приподнялась в воздух, стала раскачиваться, как маятник.
– Подальше отойдите, подальше! – кричали полицейские, толкая напиравших дачников.
– А ты, Юрьевич, чего молчишь? Тебя, как ветерана, послушаться должны, – выкрикнул кто-то из толпы, обращаясь к молчавшему до этого Новицкому.
Крепкий старик сплюнул на землю и расправил грудь.
– А что мне с ними говорить? Это же сволочи последние. А мы за них еще кровь проливали. Люди, слышите? Лучше, в самом деле, отойдите подальше, а то эта дура чугунная, не дай бог, сорвется. Пусть уж лучше им на головы свалится.
Все непроизвольно посмотрели на опасно раскачивающуюся чугунную бабу. Она, как маятник гигантских часов, плавно отклонялась то влево, то вправо.
– А ведь точно по голове дать может, – несколько ехидно произнесла Анна Васильевна Протасеня и покрепче прижала к себе плетеное лукошко.
Громче заурчал двигатель экскаватора. Толпа дачников инстинктивно попятилась.
Мордатый включил передачу, лязгнули траки. И тут под гусеницей полыхнуло. Земля полетела клочьями. Перебитая взрывом гусеница сползла с катков. Захрустела поврежденная направляющая шестерня. Экскаватор, съехавший с гусеницы, качнулся. Качнулась, наращивая амплитуду, и шар-баба на длинном тросе. Ажурная металлическая стрела натужно заходила из стороны в сторону, зазвенели натянутые тросы.
– Прыгай, идиот! – закричал ветеран Новицкий мордатому, который все еще пытался управлять экскаватором, выравнивая его.
Именно этот крик и образумил экскаваторщика. Он, бросив рычаги, выскочил из кабины, споткнулся, упал, а затем, не теряя времени, по-обезьяньи – на четырех, перебирая по земле руками, метнулся в сторону.
Мандрыкин зажмурился. А вот Пефтиев смотрел на происходящее широко открытыми глазами.
Вибрировала стрела, звенели тросы. Экскаватор наклонялся то в одну, то в другую сторону. Наконец, когда его наклон совпал с амплитудой шар-бабы, тяжелая строительная техника не удержала равновесия. Экскаватор рухнул, завалившись на бок. Двигатель еще какое-то время продолжал работать, затем застучал, заскрежетал и заглох.
Люди молчали. Мордатый встал на ноги и перекрестился дрожащей рукой. Даже говорливый Мандрыкин не мог найти нужных слов. Первым подал голос Федор Юрьевич Новицкий:
– У нас в деревне после войны брат председателя полез крест с церкви срывать. Как только его спилил, сразу с крыши сорвался. Позвоночник себе сломал. Потом до самой смерти парализованный и пролежал, под себя ходил.
Сказав это загадочное и грозное послание, Новицкий взял под руку Анну Васильевну Протасеню и неторопливо двинулся к своему дому.
Начальник строительного управления испуганно вымолвил:
– А что это было?
– Похоже, что мина, – тут же отозвался один из полицейских.
После взрыва и полиция, и народ солидаризировались. Никому не хотелось оставаться на этом гиблом месте – а вдруг еще рванет. Ведь все уже знали о вчерашнем обстреле колонны киношников.
– Это все Граеров, Граеров, – трагическим шепотом затянул Мандрыкин. – Ну что я ему такого сделал? Поговорили бы вы с ним, Владлен Николаевич.
– Заткнись, Рома, – зло пресек Пефтиев. – И брось свои дурацкие заявления писать, Граеров здесь ни при чем. Я бы с ним договорился. Тут что-то другое.
Мандрыкин никак не мог унять дрожь в руках.
– Он на меня заточился, пока не грохнет – не успокоится. Следующий раз меня самого рванет.
Пефтиев криво ухмыльнулся.
– Хотел бы – давно грохнул бы. Не с той стороны ты, Рома, подвоха ждешь.
Вскоре приехали взрывотехники. Искали взрывные устройства, установленные поблизости, и, естественно, ничего не нашли. Что-нибудь могли прояснить показания сторожа-гастарбайтера. Однако среднеазиат в тюбетейке так испугался после того, как прогремел взрыв, что просто удрал, и его не могли отыскать. Шансов, что он добровольно вернется, практически не было.
Наконец было готово и предварительное заключение эксперта. Мина, перебившая гусеничную ленту экскаватора, сорвавшая с крепления направляющую звездочку, вела свое происхождение со времен Второй мировой войны.
Дачники разбрелись по домам, так толком и не организовав очередную акцию протеста, ведь и так было понятно, что работы по сносу будут как минимум приостановлены.
Экскаватор поверженным монстром лежал на земле, и его чугунная шар-баба теперь уже не казалась такой грозной. Мордатый экскаваторщик растерянно ходил рядом со своей техникой и вместе с начальником строительного управления обсуждал планы подъема техники.
Пефтиев с Мандрыкиным сидели внутри арендованного автобуса и тихо переговаривались. Нервный стресс сделал свое дело. Весь хмель из заместителя главы холдинга выбило от испуга.
– Сильно мы кому-то мешаем, – произнес Владлен Николаевич.
– Это уж само собой. Вот только кому? У тебя же такие связи в столице. Дивидендами делишься исправно. Обратись за помощью.
– Если я по мелочовке начну больших людей дергать, это им не понравится. Мне за то заказ и отдали, что я не проблемный исполнитель. Все сам решаю. Если на месяц все затянется, то пиши пропало. Не успеем мы территорию бывшего дачного кооператива переоформить под застройку коттеджного поселка. А место-то козырное. Подъезды есть, электричество подведено, водопровод имеется. До ближайшей газовой трубы полтора километра. А тут еще федеральная трасса рядом пройдет. На машине до областного центра за полчаса допилишь. Уйдет со свистом. Земля дорогая, можно всю баксами застелить.
