железных столбов, спрятанная до нужного времени или от ненужных глаз.
Кафе будто и не закрывалось на ночь: внутри горел свет, и дверь была нараспашку. Хозяйка и Роза уже вынесли столики на улицу и стояли там, беседуя с булочником, который, как и всегда к этому времени, привёз выпечку. Сам подобный сдобе,– румяный и пышный, он держал себя молодцевато, широко улыбался и подкручивал свои густые усы, кокетничая перед двумя женщинами. Обе это заметили. Роза, скрестив руки на груди отвечала на этот жест скромной улыбкой и взглядом в пол. А толстушка, хитро прищурив глаза, всё хохотала да поминутно касалась то своих бус, то рюшей на фартуке, а то, закатываясь смехом над очередной шуткой, хлопала себя, как кобылицу, по крутому бедру.
Хлеба и крендели, привезённые булочником, были уже в кафе, однако он не торопился уезжать и даже не поглядывал на часы, как будто его больше нигде не ждали. Это явно льстило самолюбию толстушки. Но, кроме того, что она была женщина, она была ещё и рачительной хозяйкой, поэтому едва приметив двух синьор, идущих в направлении кафе, тут же простилась со сдобным ухажером и скрылась в дверях своего заведения. Роза пожала плечами и тоже ушла.
Наблюдавший за этой сценой кот протяжно и жалобно мяукнул. Булочник бросил на него понимающий взгляд. Кот ответил ему тем же, и они оба покинули площадь.
В комнате попугая тихо скрипнула дверь. Это была Кьяра. Не спеша пройдя между мебелью, она подошла к окну и посмотрела в глаза Марчелло.
– Как ты тут?– коротко спросила она.
Какаду зевнул.
– Ясно,– кивнула головой Кьяра.
Она положила ладони на подоконник и задумчиво, немного приподняв подбородок, обвела улицу взглядом.
– Да,– сказала она, отвечая на собственные мысли,– Это будет непросто.
Марчелло наклонил голову и любознательно заглянул женщине в глаза.
Она больше ничего не сказала. Отбарабанив пальцами по подоконнику, она отошла от окна и встала перед шкафом. Оттуда с полок за стеклянной дверцей на неё смотрели цветные корешки книг. Кьяра сложила на груди руки и опустила взгляд вниз к своим ступням. В выражении её лица было что-то новое, чего какаду раньше не видел- возможно сомнение. Не отрывая глаз от пола, женщина приподнялась на носочках, затем оперлась на пятки, и так, раскачиваясь взад и вперёд, простояла минуту-другую. Потом она остановилась, замерла, хлопнула себя несколько раз ладонью по предплечью и, решительно открыв дверцу шкафа, взяла с полки книгу.
Это была совсем небольшая неброская книжица, с виду как новая, но уже с несколькими закладками в виде разноцветных бумажных язычков. Её явно уже читали и, может быть, её читала сама Кьяра.
Опустившись на канапе, она закинула ногу на ногу и сначала глубоко вздохнула, как- бы настраивая себя, а затем уверенно открыла книгу.
В первые минуты тело Кьяры было напряжено и брови недоверчиво приподняты. Но, постепенно к чертам её лица вернулся покой, она вытянула ноги вперёд, втёрлась в спинку канапе и, обмякнув, приняла позу, которая всей своей непринуждённой простотой говорила о том, что женщина расслабилась и полностью отдана чтению.
Уличный пейзаж перестал быть интересным попугаю. Всё его внимание обратилось к Кьяре, вдумчиво хлопающей ресницами над раскрытой книгой. Слева-направо и снова слева-направо… Её взгляд ощупывал узоры букв на строчках, спускался по странице, взмывал в верхнюю строку следующей. И пока пальцы женщины хватали, удерживая, страничный уголок, взгляд её уже снова бежал вниз; оттуда, цепляясь за перевёрнутый лист, перепрыгивал на следующую страницу, и всё действие повторялось заново. Танец глаз, пальцев и страниц- почти немой, почти мистический, но завораживающий какаду, как всё, что было ему непонятно.
Дверь комнаты опять скрипнула. В открывшемся проёме появилось лицо Луки.
– Что ты тут делаешь?– спросил он, входя,– Ты закрылась? Такого ещё не было.
Кьяра подняла на него глаза:
– Я не закрылась. Просто…
Она замолчала.
– Ты читаешь!– с некоторым удивлением сказал Лука и наклонился, чтобы увидеть название книги.
Кьяра тут же опустила её на колени и накрыла ладонями.
Этот жест тронул мужчину. Он улыбнулся, отступил на шаг назад и рассмеялся.
– Самое оно- почитать во время переезда,– воскликнул он, разводя руками,– А я то глупый, вожусь, расталкивая по коробкам твою бесчисленную посуду! Ей- богу, Кики, для неё придётся вызывать отдельный грузовик!– он опять засмеялся, но как-то не искренне, а затем подошёл к канапе, сел рядом на пол и, взяв Кьяру за руку, тихо произнёс:
– Ну что с тобой? Мы ведь так этого хотели, помнишь? Оставить всё и начать новую жизнь вместе, вдвоём- это наша мечта. Дом, птицы в саду, каменные дорожки, твои цветы…Вспоминай… Утро. Ты просыпаешься, а я уже не сплю. Выходишь на балкон. Как ты хотела- перила из гладкого дерева и кованные ограждения, овитые плющём. Вдыхаешь запах реки. Она видна тебе, там, за виноградниками в низине. Я в саду, подвязываю розовые кусты..
– Подрезаешь,– тихо поправила его Кьяра.
– Вот-вот,– подхватил радостно Лука,– Подрезаю. На мне коричневая шляпа с подвёрнутыми полями, один в один как у твоего отца. Я красивый и высокий..
– Это уж точно,– улыбнулась женщина.
Они молчали.
Лука изучал взглядом пальцы Кьяры. Она смотрела сквозь них. Когда мужчина поднял на неё глаза, она заговорила первой:
– Я ждала этот день. Сотни раз я представляла, как закрываю двери в опустевших комнатах, и ты увозишь меня в новую жизнь. Каждый день я была в ожидании будущего, но жила настоящим. Будущее было желанным, но время его должно было случиться когда-то, там впереди… А случилось сейчас.. Нет, нет-, женщина жестом остановила попытку Луки перебить её,– Понимаешь.. Оно настигло меня, застало врасплох в моём настоящем, где я ещё только жду,– продолжила она, подняв глаза к потолку,– Вся эта масса, эта громадина созданных мною мечт, которые ещё только должны были одна за другой сбываться, обрушилась на меня. Она меня испугала!.. Я мечтала оставить эти стены,– Кьяра провела ладонью по воздуху, указывая на предметы в комнате,– Вот эти картины, эта мазня, я всегда не любила их. Конечно, я не возьму их с собой в новую жизнь. Но как мне оторваться от того, что они пробыли здесь, в моей прежней жизни, столько лет,– она раздражённо встряхнула головой,– Я совершенно не умею говорить о том, что думаю. Чувствую себя идиоткой. Говорю тебе всю эту чушь, и ты думаешь, что я сошла с ума!
Кьяра попыталась встать, но Лука удержал её.
– Не останавливайся,– сказал он, крепко сжав её ладони в своих,– Я понимаю.
– Я уже и забыла, что хотела сказать,– хмыкнув сквозь грустную улыбку, произнесла женщина.
– Неправда,– ответил Лука.
Кьяра кивнула:
– Да, неправда.
Теперь её глаза смотрели сквозь прутья клетки Марчелло в окно.
– Я приходила сюда одна,– вновь заговорила она,– Я была здесь
