«Здравствуй милая девочка», — раздалось в голове у Красной Хампэ. Хармо не мог говорить, его пасть полная клыков не была приспособлена к этому, зато он обладал телепатией.
«Здравствуй, хармо», — так же мысленно ответила девушка.
«Какая красивая у тебя хампэ, такая необычная и яркая, что я издалека заметил тебя. Куда ты направляешься?»
«Какой милый хармо, — подумала девочка. Ничего страшного не будет в том, если я ему расскажу. — Я иду к бабушке, которая живет дальше по тропе, и несу ей корзинку с лепешками».
«Тогда ступай, бабушка, наверное, заждалась тебя», — и хармо растворился в лесной чаще.
Девочка посмотрела ему вслед и вернулась на тропу, что бы продолжит путь. А хитрый хармо тем временем обогнал ее через лес и первым пришел к дому бабушки. Он постучал у двери и ему разрешили войти. Хармо набросился на старушку и проглотил целиком, а сам оделся в ее одежду, лег в постель и принялся ждать Красную Хампэ.
Когда девочка постучала в дверь, хитрый хармо бабушкиным голосом велел ей войти. В хижине было темно, поэтому Красная хампэ не смогла хорошо рассмотреть, кто лежит в кровати. Она подходила все ближе и ближе.
«Почему у тебя такие большие глаза, бабушка»? — спросила девочка.
«Это, что бы лучше тебя видеть, внученька».
«А почему у тебя такие большие руки»?
«Что бы крепче тебя обнять, внученька».
«Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы»?
«Это что бы съесть тебя»! — Бросился тут хармо на девочку и проглотил целиком, вмести с красной хампэ.
В это время мимо проходил доблестный Вайерд, лучший воин во всей округе. Он услышал шум, ворвался в хижину и убил хармо. А когда вспорол ему живот, оттуда вышли Красная Хампэ и ее бабушка живые и невредимые.
Радуясь счастливому концу, малыши запрыгали, завизжали и захлопали в ладоши. Они все были рады, что Красной Хампэ удалось спастись, когда, казалось, все было кончено.
— Это значит только то, что нельзя ходить по лесу в яркой одежде, — сурово пресек веселье мой проводник. Дети разом сникли и затихли, увидев старшего. Хотя я бы тоже испугалась, если бы такой детина рыкнул на меня. Высокий под два метра ростом, весь обросший бугорками мышц и с холодными льдинками раздражения во взгляде. Его раздражало все: дети, галдящие без повода, я, занимающаяся абсолютной ерундой, и даже муха, так не вовремя присевшая на его плечо. Звали его Эйкен, дословно это означало сделанный из дуба. Удивительно насколько соответствовало ему имя. Он был таким же мощным и несокрушимым. Правда, не могу себе представить дерево, с которым рядом находиться было бы так же неприятно.
Эйкен сообщил, что способ моей доставки на деревья был придуман и воплощен в жизнь. Мне оставалось только опробовать его. Это было что-то вроде большой плетеной корзины из лиан, подвешенной к ветке со сложной системой противовеса. Нечто подобное, только в меньших размерах местные жители использовали для хозяйственных нужд, поднимая наверх продукты и мелкую утварь. Для меня же нашли корзинку соответственно моему весу.
Не скажу, что процедура моего вознесение была очень приятной, но пришлось терпеть, сама напросилась, и теперь отказываться не хорошо будет. Второй уровень деревни находился довольно высоко, с земли, даже если точно знать, что там что-то находиться, рассмотреть ничего не удастся. Постоянно в этих гнездах жили лишь единицы, остальные же предпочитали оставаться на земле, а подобное укрытие имели на случай опасности.
Здесь, далеко от земной поверхности бурлила собственная жизнь. С ветки на ветку порхали птички в поисках букашек, деловито сновали какие-то пушистые комочки. Внешне они напоминали желтоглазиков, только гудели, словно огромные шмели. Не скажу, что листва здесь была менее густой, но открытая поверхность все же была ближе, и солнечные лучики иногда прорывались сквозь кроны. Как приятно снова увидеть солнечный зайчик. И как хранители леса постоянно живут там внизу, не видя солнечных лучей. Наверное, поэтому у них кожа такого оттенка молодой весенней травки.
Спускалась я, понятное дело, тем же способом, и только мои ноги коснулись твердой поверхности, я объявила, что продолжать поиски среди жилой территории не намерена. Если бы и было тут что-то спрятано, то его бы уже давно нашли. Так что следующим пунктом моего осмотра будет пространство вокруг деревни, о чем я тут же сообщила моему проводнику.
* * *
Wer die Dornen fürchtet, kommt nicht in den Busch
Волков бояться — в лес не ходить
Народная мудрость
Мы уже несколько часов бродили по лесу, удаляясь от деревни по спирали. Сначала я пыталась делать умное лицо и рассматривать, вздыхая и охая, местные растения, но мне это скоро надоело. Видно было, что мой провожатый не сильно-то верит в то, что я избранная и смогу что-либо найти в этом лесу, поэтому вскоре я просто плелась за ним следом, глядя себе под ноги и изредка ему в спину. Зато обвинить меня в безделии точно никто не сможет.
— Эйкен, — позвала я, — думаю, на сегодня хватит. Давай возвращаться в деревню.
— Я потратил на тебя целый день и не принес своему племени абсолютно никакой пользы, — видно было, что он очень недоволен этим фактом. — Здесь недалеко растут любимые фрукты нашего вождя. Жди здесь, я наберу сумку и вернусь.
Он скрылся за листвой так стремительно, что я даже не успела возразить. Вот подлиза! Можно подумать вождь не обошелся бы без этих фруктов. И сколько мне теперь здесь сидеть в одиночестве? Правда, другого выхода у меня нет, сама-то я дорогу не найду.
Я уселась на землю и приготовилась ждать. Было невыносимо скучно сидеть и ничего не делать. Сначала я развлекалась тем, что пересчитала все листики на видимых мне ветках, затем принялась следить за букашкой, ползущей куда-то по своим делам, но и это быстро надоело. Внезапно из глубины леса послышался шорох, едва слышный, я даже не была уверена, что на самом деле слышала что-то. А может это грызун спешил по своим делам и не заметил сухой листик под лапкой. Но что-то не давало мне покоя, страх медленно, но уверенно вплывал в мою душу.
Я прислушалась, все было спокойно. Лес был наполнен обычными звуками жизни своих обитателей, но я беспокоилась все сильнее. Где же этот проклятый Эйкен?! Дались ему эти фрукты!
Вот опять! Словно треснула ветка, но уже совершенно в другой стороне, а теперь снова шорох. Меня или окружают или обходят по кругу. Я вертелась на месте, пристально всматриваясь в листву, глаза уже начинали слезиться от напряжения, и я почти пропустила их. Глаза! Два желтых глаза, горящих дикой злобой. Они просвечивали через листья, и я не видела их обладателя, но он пристально наблюдал за мной.
