всем ветеранам. Грета: как благородно! И тут же вздох сожаления: но денег нет…
16 декабря – в начале декабря (в декабре забыл написать точную дату) – отлично организованный вечер в знаменитой Некрасовке. Собралось под 50 человек. На стенде выставлены мои книги и вручено поздравление: «Сердечно поздравляем вас с юбилеем. Вы талантливый журналист, публицист, писатель. Вы вносите значительный вклад в развитие современной литературы, болея душой за Отечество: стремитесь содействовать сохранению и популяризации богатейшего исторического, культурного и духовного наследия нашей страны».
Короче, вклад есть, а наград и премий нет. Парадокс… Но я не сетую, я живу как портной Мотэле Иосифа Уткина: «Прикажете плакать? Нет так нет! – И он ставил заплаты на брюки и на жилет».
На вечере я выступал часа два, где-то устал, замолчал, и Раиса Васильевна строго спросила: «Юрий Николаевич, где вы, ау?» А еще какой-то певец оживил вечер пением и слезно просил: «Ямщик, не гони лошадей!» После предложил свои книги, и купили штук 10 по 350 ре. А какой-то экскурсовод попросил подписать принесенный из дома «Огненный век», сказав, что очень помогает в работе.
В «Алефе» вышла 2-я часть Сатиры и Юмора и рецензия на Дневник: «Дела и миражи». В «МП» – Самуил Маршак. И уходы-уходы: Галина Вишневская, мой ровесник писатель Василий Белов, мультипликатор Федор Хитрук, русская Бриджит Бардо – Наталья Кустинская. И морозы, каких не было в декабре 75 лет. Да, еще пошел в издательство «Русский мир», но там патриоты приняли меня сурово и нахмуренно: для Некрасовки я – популярный писатель, для «Русского мира» – явный чужак, не Проханов с Личутиным, приспешник Запада.
17 декабря – не выхожу из дома, опять боли в желудке, температура, а тут еще поэт Ваншенкин подкачал и расстался с жизнью. В Архангельске печатается «Опасная профессия», и никак не могут напечатать и привезти. Штейнбах: «Странные эти архангельские ребята северные».
А теперь прибегну к старому советскому термину «оживляж», когда скулы сворачивали от пропагандистских идеологических материалов. 8 декабря вышла 2-я часть «Смех и слезы», и там собрано много перлов, к примеру, эпиграмма Луначарского на Демьяна Бедного:
Демьян, ты мнишь себя уже
Почти советским Беранже.
Ты, правда, «Б», ты, правда, «Ж»,
Но все же ты не Беранже…
А записные книжки Ильи Ильфа, искрящиеся неподдельным юмором:
– Перестаньте влачить жалкое нищенское существование. Надоело.
– Тяжело и нудно жить среди непуганых идиотов.
Тонкий ироник Эмиль Кроткий:
– У строителей воздушных замков всегда хватает стройматериалов.
– Когда вагоновожатый ищет новых путей, вагон сходит с рельсов.
Улыбнулись? Теперь двинемся по дневниковой хронике дальше.
23 декабря – пытался взяться за работу и не смог. Болезненное состояние. А тут еще истерика в СМИ по поводу американских санкций в связи с делом Магнитского, уморенного в нашей тюрьме. Российское общество поляризовалось: одни горят ненавистью к американцам, другие яростно ненавидят наш режим – алчный и наглый. Жируют чиновники, банкиры, силовики, а народ нищает. И ненависть к думцам, которые принимают антинародные законы. В «МК» объявление на первой полосе: «Интеллигентная американская семья возьмет на воспитание умственно отсталого депутата Госдумы».
И снова отличился ВВП. На пресс-конференции он осадил женщину в возрасте, задавшую ему неудобный вопрос: «Вас как зовут? Мария? Сядьте, Маша!» На что женщина адекватно ответила: «Спасибо, Вова!» Зал онемел от подобной дерзости первому лицу.
25 декабря – у Ще рухнули две печатные площадки: «Москвичка» и «Студенческий меридиан». Обычная история шатающегося времени. Главное – здоровье. Из-за плохого самочувствия не поехал в «Аккорд» на Рождественский вечер, на котором представляли мою книгу о ретроэстраде.
28 декабря – два дня подряд Жорик с подачи Эдика возил меня в РАМБАМ для проведения анализов. Прояснилась картина: камни в желчном пузыре – надо оперировать. А пока диета: стол № 5. И непременно мерить давление, чего я не делаю. Последнее: 160 на что-то. Звонила Катерина из Звенигорода, у нее вышла первая книжечка, и что я являюсь ее «крестным отцом». Подтолкнул к писательству…
30 декабря – пытался работать и печатал вставочки про великих старух из театра: Турчанинова, Пашенная, Рыжова.
31 декабря – Новый год встретили с бокалом «Смирновской воды», хотя в шкафчике-баре стояли бутылки «Мартини», коньяк «Камю», какое-то «Бордо» и еще что-то, и при всем этом обилии – минеральная водичка. Ирония судьбы и восклицание попугая «Дожили!». Легли в 1:30. Что сулит новый год? Что ожидать, помимо книги «Опасная профессия: писатель»?
Промежуточные итоги
В мае 2012 года сделал попытку подсчитать, сколько сочинил биографий-эссе в жанре мини-ЖЗЛ. Если не ошибся в подсчетах, то:
Русские дореволюционные писатели-классики (от Ломоносова) – 57.
Писатели XX века, в основном советские – 277.
Философы, мыслители – 21.
Писатели и философы Запада – 73 + черновик Руссо.
Актеры и режиссеры – 38.
Композиторы – 28.
Художники, скульпторы, архитекторы России – 30 (последний Фальк), Запад – 25.
Итого более 500 портретов-эссе. А еще отдельные политические и общественные деятели.
А если прибавим 3 книги об эмиграции (2017–2019), то как минимум еще 200 персон (5 апреля 2020 г.).
Ну, а Париж требует подробностей.
Париж, 2012
Ну, вот и Париж позади. Вчера поднял большущее досье на Париж и Францию, и там случайно наткнулся на строки неизвестного мне Валентина Резника («Юность», 1990):
Все, о чем так безумно мечталось,
Все, чего так хотелось тебе,
Вдруг случилось, состоялось,
Ветром счастья прошло по судьбе…
Действительно, безумно хотелось в Париж. Еще раз увидеть. Походить по нему. Попрощаться с городом (уж точно больше туда не приедем). И вот «случилось, стряслось, состоялось». Очень помешали 4 фактора: неудобная далекая от центра гостиница, несколько раз принимавшийся за свое гнусное дело дождь, а осенний дождь – не летний. Конечно, возраст: ноги и быстрая утомляемость. И последнее: насморк, из носа лило, как из ведра. «А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо!» Париж есть Париж, он стоит мессы, фимиама, восторга и наслаждения: город прекрасный. Архитектура, история, аромат, туристическая суета и праздность. К сожалению, нет сил писать подробно, – да и зачем? – поэтому кратко, сухо, информационно. В случае чего потом припишу дополнительно. Итак, по дням:
14 октября, 1-й день. Прилет, размещение. Ступеньки Гранд-Опера.
Встали в 5 утра, в 6 – приехала «тойота» от «Миледи». Меньше получаса и 1200 р., и Шереметьево, новый терминал Е. Часа три кантовались там. И, наконец, французский аэробус А-321, взлет в 10:19, приземлились в аэропорту Шарля
