– Можно немного подробнее об опричнине, у нас это явление не очень хорошо известно.
– В опричнину отошли, с одной стороны, наиболее богатые и стратегически важные области Московии, с другой – земли целого ряда противников царя. Наиболее активных противников царя казнили или просто убивали, у многих князей и бояр отобрали их земли и взамен дали земли в других частях Руси, таким образом разорвав их связь с местным населением и ослабив их политически. В рамках опричного режима церковь была поставлена под контроль государства.
Опричнина была чрезвычайным органом, чрезвычайной комиссией, силовым образом надстроенной над традиционными институтами власти. Число опричников колебалось от 3 тыс. до 5 тыс., среди них были представители всех групп господствующего слоя. По сути опричнина стала эмбрионом будущего самодержавия, и когда она выполнила свою задачу – подавила сопротивление, направленное против единодержавной централизации, ее в 1572 г. тихо упразднили. Но речь не идет о том, что ее вообще ликвидировали, просто верхушка опричников заняла ведущие позиции в Государевом дворе, т. е. произошла институциализация «чрезвычайки». И хотя самодержавие и самодержавный принцип окончательно победили только в 1649 г., свернуть Россию с того пути, который обеспечила опричнина, было уже практически невозможно, поскольку курс на единодержавную централизацию поддерживали наиболее активные массы – средние группы господствующего слоя и купечество. Другое дело, что опричный принцип не уничтожил, а лишь подавил олигархический и тот сохранился во властной системе России и СССР, выходя каждый раз на первый план, как только власть слабела (попытки ограничить самодержавие в XVIII и XIX вв., «коллективное руководство» в СССР). Тем не менее, главную задачу опричнина решила, создав адекватную для способа жизни на русских пространствах властную форму.
– Мне кажется, среди историков к опричнине не очень хорошее отношение?
– Опричнина, как и ее создатель Иван Грозный многократно оболганы на Западе и прозападными либералами в России. Это неудивительно: Иван Грозный создал великую державу – конкурента Запада и жестко ограничил власти олигархической верхушки и олигархического принципа, на которые всегда ориентировались либералы в России. Именно поэтому Ивана Грозного выставляют жестоким тираном, убийцей. Его обвиняют даже в убийстве собственного сына – на самом деле это ложь. Иван Грозный не убивал своего сына ударом посоха в голову. Знаменитая картина Репина пропагандирует английскую фальшивку; во время вскрытия саркофага Ивана-сына специалисты не обнаружили у него никаких телесных повреждений, зато содержание мышьяка было чудовищно высоким – царевича отравили.
Если сравнить число жертв опричнины с тем, чем могут «похвалиться» современники Ивана IV в Англии (Генрих VIII, Елизавета I) и во Франции (Карл IX, Генрих III), то западноевропейцы «побеждают за явным преимуществом». Число жертв опричнины по различным источникам составляет 10–12 тыс. На пике правления Генриха VIII в Англии было уничтожено 70 тыс. человек – около 10 % населения страны. Не уступала отцу и Елизавета I. Эти 10 % – люди, которых насильственно, ради прибыли крупных собственников и торговцев сгоняли с земли, делали бродягами, а потом вешали за бродяжничество. О том, какое количество своих противников из верхушки господствующего класса отправили на тот свет Генрих VIII и Елизавета I, я уже молчу. Но почему-то никто в Англии и Западной Европе не обвиняет их в жестокости и тирании так, как это делается по отношению к Ивану Грозному. А ведь отличились не только английские современники Ивана IV, но также французские, немецкие, итальянские, испанские. Достаточно вспомнить религиозные войны во Франции и Варфоломеевскую ночь, подавление крестьянской войны в Германии, борьбу итальянских городов, «художества» римских пап, зверства испанцев в Нидерландах. По сравнению с этим Иван Грозный с его опричниной – чуть ли не пай-мальчик на фоне бандитов. И тем не менее, именно он, а не Генрих VIII или Карл IX стал символом жестокости. Это – типичное проявление русофобии, пример создания отрицательного образа, отбрасывающего тень на Россию и русских в целом. Ну а в России Ивана Грозного всегда не любили те, кто смотрел на свою страну чужими, западными глазами и ориентировался не на государство, а на олигархическую верхушку, которой во все времена опричный и самодержавный принципы несли угрозу, ограничивая ее властные и эксплуататорские аппетиты. Аналогичным образом обстоит дело со Сталиным, еще одной оболганной и сознательно демонизируемой фигурой.
– Перейдем от Ивана Грозного к Иосифу Сталину. Его восприятие в СССР, в РФ прошло путь от обожествления до поношения. Прокомментируйте это.
– Однажды Сталин сказал, что после его смерти на его могилу нанесут много мусора, однако ветер истории его развеет. Всё так и вышло, как предвидел вождь. Не прошло и нескольких лет, как один из главных «стахановцев террора» 1930-х годов Н. Хрущёв (именно на его запросе увеличить квоты на расстрел Сталин написал: «Уймись, дурак») начал поливать вождя грязью. Хрущёв не был первым в этом плане: систематический полив Сталина (правда, вперемежку с реальной критикой) начал Троцкий, ну а не вышедший умом бывший троцкист Хрущёв оставил только полив. Затем к Хрущёву в качестве «мусорщиков» присоединились наиболее рьяные из «шестидесятников», ну а о диссидентах, «певших» под западные «голоса» и «плывших» на чужих «волнах» и говорить нечего – они были элементом западной антисоветской пропаганды.
Перестройка ознаменовала новый этап в шельмовании Сталина. Здесь, однако, не Сталин был главной мишенью, а советский социализм, советский строй, советская история, а за ними – русская история в целом. А очернение социализма использовалось для дискредитации русской истории, которая логически вела к социализму. Не случайно один из главных бесов перестройки заявил, что перестройкой они ломали не только Советский Союз, но всю модель тысячелетней русской истории. И то, что главной фигурой слома был выбран именно Сталин, лишний раз свидетельствует о выдающейся роли этого человека-феномена не только в советской, но и в русской истории – сталинская система, помимо прочего, стала активной и великодержавной формой выживания русских в ХХ в. в условиях исключительно враждебного окружения, нацелившегося на окончательное решение русского вопроса.
Рухнул СССР, однако советофобы и сталинофобы не унимаются, и это понятно: за последнее десятилетие в РФ популярность Сталина как политической и исторической фигуры выросла фантастически, причем главным образом у молодежи. Серьезные объективные исследования рушат очернительские мифы о Сталине и советской эпохе. Становится все яснее, кто и почему ненавидел и ненавидит Сталина в СССР/РФ и за рубежом. О зарубежных ненавистниках – правых и левых глобалистах я скажу позже; сначала – о российских ненавистниках Сталина.
В советское время, как при жизни Сталина, так и после его смерти, вождя ненавидели главным образом две властные группы (и, соответственно, связанные с ними отряды советской интеллигенции). Во-первых, это та часть советского истеблишмента, которая была заряжена на мировую революцию и представители которой считали Сталина предателем дела мировой революции или, как минимум, уклонистом от нее. Речь идёт о левых-глобалистах-коминтерновцах, для которых Россия, СССР были лишь хворостом, в лучшем случае – плацдармом для мировой революции. Им, естественно, не могли понравиться ни «социализм в одной, отдельно взятой стране» (т. е. возрождение «империи» в «красном варианте»), ни обращение к русским национальным традициям, на которые они привыкли смотреть свысока, ни отмену в 1936 г. празднования 7 ноября как Первого дня мировой революции, ни появление в том же 1936 г. термина «советский патриотизм», ни многое другое. Показательно, что уже в середине 1920-х годов Г. Зиновьев, «третий Гришка» российской истории (знали бы те, кто нумеровал, каким ничтожеством по сравнению даже с третьим окажется четвёртый) аргументировал необходимость снятия Сталина с должности генсека тем, что того «не любят в Коминтерне», одним из главных критиков Сталина в 1930-е годы был высокопоставленный коминтерновский функционер О. Пятницкий.
Вторую группу сталиноненавистников можно условно назвать «советскими либералами». Что такое «либерал по-советски»? Разумеется, это не либерал в классическом смысле, да и вообще не либерал. Советский номенклатурный либерал – занятный тип: это чиновник, который стремился потреблять больше, чем ему положено по жёстким правилам советско-номенклатурной ранжированно-иерархической системы потребления, а потому готовый менять власть на материальные блага, стремящийся чаще выезжать на Запад и сквозь пальцы глядящий на теневую экономику, с которой он всё больше сливается в социальном экстазе.
