Он, с трудом переставляя ноги, еле дошёл до машины в соседнем дворе. Взял рацию и вызвал диспетчера.
— Искажение пространства. П-четыре пропали.
— Повторите.
— П-четыре пропали.
— Кто говорит?
— Егор Брянцев.
Диспетчер ещё о чём-то спрашивала, но он уронил рацию и осел на место Палыча.
Там и сидел в тупом оцепенении, пока не приехали другие «спецы», медики и начальство.
Егора отправили в больницу.
Общественности сообщили об утечке газа и чудом не случившемся взрыве. Из здания кафе было эвакуировано тридцать шесть человек. Павел Пастухов, Никита Лесков, Евгений Морозов и Иван Залесный были признаны безвестно отсутствующими, а через год — погибшими.
Выйдя из больницы, Егор днями и ночами просиживал в архиве и в библиотеке. Изучал всё, что можно, но так и не понял, что это был за монстр и куда он делся.
Видимо, выбрался из подпространства и ушёл туда же, как делают «удильщики» и некоторые другие твари.
Случаи исчезновения по стране, выпадающие на двадцать девятое февраля, были. Но были они и в другие дни. Так что связать их с «високосником» — так Егор прозвал ту тварь — никак не получалось. Возможно, монстр появляется в разных городах. Возможно, не двадцать девятого февраля, а в последний день каждого месяца. Или каждого сезона. Или именно зимы.
Вариантов слишком много.
Антон Иваныч тяжело вздыхал, сочувствовал от всей широкой души и объяснял, что такова жизнь: увы, монстров, которых не поймать, много. И некоторые их них способны покалечить или убить человека. Ты либо можешь жить с этим и работать, либо нет.
Ещё Иваныч заповедовал не делать глупостей. Глупостей Егор делать и не собирался. А вот особый, не положенный по уставу амулет сделал. Подвесил неприметным украшением на браслет. На случай, если однажды всё-таки встретится с «високосником» снова.
Неужели?..
…«Форд» подъехал к знакомому дому. Егор притормозил, не глуша двигатель, и позвонил Наташе.
— Пливет!
— Мама не вернулась?
— Нет. С ней всё в полядке, Егол? Или это был не папа?
— Я разберусь, Кир. Приглядывай за сестрой.
Сунул телефон в карман. Если в прошлый раз было кафе, может, и сейчас тварь манит людей в какое-нибудь заведение? С другой стороны дома, в соседней пятиэтажке пивнушка: надо проверить.
Егор поехал вдоль дома. По улице наперерез проехала знакомая чёрная машина: наверняка ночные.
«Тойота» встала, и из салона выбрались Я-три и здоровяк-стажёр. Уставились в сторону пивной.
Егор остановил «форд» в паре метров от чужого авто.
Старший Я-три повернулся и, увидев коллегу, кивнул.
К пивной подошла пожилая дама в домашнем платье и тапках. За ней плёлся заспанный внук лет пяти.
Егор ощутил, как сердце судорожно запульсировало где-то в висках, как накатила жаркая волна азарта и ярости — и рванул за ними.
— Стой! — крикнул Яковлев. — Мы спецназ вызвали! Стой!
Да, спецназ может успеть. А может и не успеть.
Мысли набегали одна на другую, подстёгивая двигаться быстрее.
Что если та старуха не страдала галлюцинациями? Что если «високосник» пришёл к ней в виде исчезнувшего четыре года назад сына или внука? Что если он всегда принимает образ кого-то из тех, кем удалось поживиться в прошлый раз?
Значит, сейчас к Наташе реально пришёл «Женя». Значит, Егор должен спасти её. Это существо не утащит Женькину жену — и точка.
Монстр, кем бы он ни был, способен действовать быстро. Пока он ещё только собирает жертв, но, судя по прошлому разу, он может изменить пространство в считанные минуты.
В спину летели крики Яковлева:
— Стоять! Я тебе запрещаю! Стоять! Это приказ!
Егор, заскакивая в пивнушку, успел слабо удивиться, с чего это старший Я-три вздумал ему приказывать, но тут входная дверь распахнулась — и следом ввалился стажёр.
— Чего тебе? — нахмурился Егор, не глядя на Петрова. В забитой людьми крошечной пивнушке он искал взглядом Наташу.
Но нашёл не её.
— О, кого я вижу! — Женькин голос, а интонации чужие. Женькины глаза, а взгляд чужой. — Здравствуй, коллега! Скучал без нас? Или жил себе и радовался, а? Быть живым — это же весело!
— Уводи людей, — бросил Егор стажёру и начал проталкиваться к существу, бросая взгляды по сторонам.
Где же Наташа?
— Вот уж нет! — возразил «Женя». — Второй раз этот фокус у вас не пройдёт!
И погрозил пальцем точь-в-точь как тот мужик на барной стойке в том кафе.
— «Давай вечером с тобой встретимся, поиграем в декаданс!» — пропел бывший коллега, незнакомо рассмеялся и раскинул руки.
Егор рванулся ближе, сдёрнул с браслета подвеску-снежинку, испещрённую сложной вязью знаков. Кидать рискованно. Надо подойти вплотную.
«Женя» начал сводить руки — и воздух вокруг знакомо и страшно задрожал.
На миг нахлынул отвратительный ужас беспомощности: ничего не изменить, всё будет как тогда, только пострадавших больше!
Егор зарычал и, отпихнув кого-то с дороги, оказался рядом с бывшим коллегой.
— Гор, Гор, это я, — вдруг зашептал тот, — он пока не слышит, занят искажением. Помоги мне, Егор! Помоги нам!
И голос, и взгляд — настоящие, и только ухмылка чужая. Сердце сжала мучительная смесь боли и надежды. А руки вонзили край снежинки в раскрытую ладонь.
Колоссальная вспышка заполнила пивнушку, выжигая свет и воздух.
«Женя» закричал, беззвучно разинув рот. Его лицо исказилось, став на миг лицом Палыча, потом незнакомого мужчины, веснушчатой девушки, пожилой женщины, старика, Кита, снова Жени.
Тело бывшего коллеги наполовину оплыло, будто было сделано из свечного воска. Но, кто бы это ни был, он продолжал сводить раскинутые руки: правая — целая, от левой видимыми остались только часть плеча и два пальца.
Рядом из ниоткуда возник стажёр. Протянул руку с зажатым в кулаке амулетом на длинном шнурке и впечатал его в полуисчезнувшую грудь «Женьки».
Новая вспышка полностью оглушила Егора. Всполохи света разорвали остатки видимого тела в пыль, и на фоне ослепляющего света проявился тонкий чёрный силуэт, будто сплетённый из тысяч подрагивающих нитей.
— Уничтожение, — сказал Егор самому себе.
Вычертил знак, и тот вдруг удвоился. Вспыхнул и врезался в тёмный силуэт, испепеляя его дотла.
Когда Егор снова обрёл способность видеть, слышать и двигаться, он огляделся. Все в пивной, кроме них со стажёром, валялись на грязном полу. Глаза закрыты, никто не двигается, но, кажется, дышат.
Егор достал телефон и позвонил в отдел.
— Нужны медики. Люди без сознания. Находились под воздействием неустановленного сильного существа. Предположительно того, что уничтожило П-четыре.
Сил на то, чтобы отвечать на вопросы всполошившегося диспетчера, не было, и он прервал звонок.
Медленно оглядел лежащих, по-прежнему неподвижных людей и нашёл взглядом Наташу. Та слабо вздрогнула и шевельнула рукой, не открывая глаз. Жива.
Потом повернулся к стажёру.
— Ты зачем за мной полез?
Тот хмуро ответил:
— Если ты лезешь, значит, так надо.
Егор несколько секунд вглядывался в стажёра. Потом сказал:
— Извини за тот раз. Я… был не прав.
И протянул руку.
Петров удивился и, кажется, обрадовался. Торопливо пожал руку.
— Имей в виду, — добавил Егор, — у меня в группе старшего надо слушаться. Если меня, конечно, не уволят теперь.
Он криво улыбнулся, и стажёр неловко, но искренне ухмыльнулся в ответ.
В дверь громко постучали, и чей-то бас пророкотал:
— Брянцев! Это спецназ! Что там у вас?
— Мы выходим, — громко и хрипло сказал Егор.
— Только медленно и осторожно, ясно?
— Уговорили.
Егор кивнул стажёру, чтоб тот шёл за ним, и, перешагивая через распростёртые на полу тела, направился к двери.
…Егора допросили восемь раз. Проверили и перепроверили знаками и медиками раз двадцать.
