Стоит ей только выйти за дверь, как я нахожу в интернете телефон её отделения и набираю номер.
– Дежурный. Слушаю.
– Здравствуйте! У меня срочное сообщение для подполковника Власова. – говорю гнусавым голосом, коверкая звуки. Надеюсь, впоследствии, прослушав запись, майор Власова не распознает меня. – Вчера, во время преследования подозреваемых, ваша сотрудница Ангелина Власова получила ушибленную травму в районе левой ключицы. Ей необходима медицинская помощь.
– Кто вы?
– Очевидец, – прыскаю, с трудом сдерживаясь, чтобы не заржать в трубку. Вроде не юнец для розыгрышей по телефону, да и это, по сути, никакой не розыгрыш, но мне смешно. Докатился!.. – Передайте эту информацию подполковнику Власову.
Не ожидая больше никаких вопросов или ответов, бросаю трубку и отключаю телефон.
Мне прекрасно известно, что при желании эти мастаки могут и рассекретить скрытый опционально номер, и предполагаемую зону моего местонахождения в момент звонка определить, но надеюсь на банальный русский авось. И во мне зреет уверенность, что никто ничего проверять, конечно, не станет. Лишь бы передали сообщение бывшему мужу Ангелины, а там, я уверен, он не подкачает. И с этой уверенностью я заваливаюсь перед телевизором, наскоро приняв душ.
Примерно через два часа со стороны коридора слышится небольшой шум, и дверь открывается. Я выглядываю из-за угла, навесив на лицо маску глубокого удивления.
– Твоих рук дело? – сходу спрашивает Власова.
– Что именно? – пожимаю я плечами. – Зависит от того, что ты имеешь в виду.
– Ты как-то сдал меня, да? Меня отправили на больничный! – горестно вздыхает она. – Из-за тебя я временно отстранена от расследования по состоянию здоровья! Из-за тебя мы застряли здесь…
– Погоди, – перебиваю её расстроенную речь. – Ты считаешь, что я позвонил куда-то и рассказал, что ты больна? Позвонил, зная, что меня разыскивает полиция, что за мной гонится ФСБ?.. Реально?
Закатываю глаза, всем видом показывая нелепость её предположения.
– Хочешь сказать, что ты тут ни при чём? – усмехается женщина.
– Невинен аки младенец, – заверяю её. – Сама посуди, я ж не псих, чтобы так подставляться.
– Ну да, – недоверчиво соглашается она. – На психа ты не похож. Чёрт… Ну откуда тогда Власов узнал…
Я миролюбиво подхожу к Ангелине и помогаю раздеться.
– Ангелочек, он мог просто обратить внимание на твой внешний вид. Вы же напарники. Он должен, просто обязан подмечать такие моменты. Ты держишься молодцом, но по осторожной медленной походке, по болезненной бледности всё понятно без слов.
Она поджимает губы, изучая моё лицо.
– Пожалуй, так и есть. – выносит вердикт наконец. – Ты был прав. У меня микротрещина в ключице. Ближайшие две, а то и три недели я проведу дома, и сюда могут таскаться комитетские. И если хоть одна живая душа узнает, что ты живёшь в моей квартире…
– Никто не узнает, Ангелочек, если ты сама не расскажешь. Уж затаиться на время визита я сумею.
Власова проходит в спальню, достаёт мягкий плюшевый спортивный костюм цвета пыльной розы, такой девчачий, что мне сложно представить её в этом. Но я помогаю ей раздеться, чтобы надеть его. Под рубашкой тугая повязка, скрывающая левое плечо и грудь. Я провожу по белоснежным бинтам пальцами, и Ангелина морщится, внезапно жалуясь:
– Ходить мне так до скончания веков! Ни помыться нормально, ни-че-го!
– Придётся потерпеть, чтобы трещина скорее срослась.
– Микротрещина. – возражает Власова. – Это даже не трещина, Юджин.
– Не веди себя как маленькая, – усмехаюсь я. – Чем послушнее будешь выполнять рекомендации врача, тем скорее всё заживёт. И будешь снова бегать за преступниками, мыться, веселиться…
Первые дни мы практически не пересекаемся. Ангелина выходит лишь на завтрак, обед и ужин. Изредка посещает уборную. Рано ложится спать. Что она делает целый день в тишине своей спальни – для меня остаётся загадкой. Но под конец недели Ангелина плюхается рядом со мной на диван и тянется к пульту.
– Я выбираю фильм, – заявляет она с кривоватой улыбкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– О, так сегодня у нас вечер романтического просмотра? – поддразниваю её. – Отличная идея, Ангелочек! Мне нравится.
– Не обольщайся, оккупант! Ты занял мой диван, целыми днями смотришь мой телевизор, а я уже устала лежать и читать. Ничего романтического тут нет. Банальная правда жизни.
– Да ладно, Ангелочек. Всё это останется строго между нами! – усмехаюсь я. – Так и быть, можешь выбрать самую девчачью романтическую комедию, какую только отыщешь. Я никому не скажу, что смотрит майор Власова. Обещаю!
– Не заставляй меня начинать жалеть, что я выбралась из спальни и решила из чистой жалости составить тебе компанию! – нарочито сурово произносит она.
– Ладно-ладно! Сдаюсь! – быстро говорю ей, поднимая руки вверх. – Выбирай фильм, а я сварганю попкорн.
Пока пропадаю на кухне, Ангелина включает какое-то супергеройское кино. Я не фанат таких приключений, да и она, подозреваю, тоже. Но спорить с ней бессмысленно. Поэтому я сажусь рядом, ставлю между нами глубокую миску с воздушной кукурузой, и мы начинаем просмотр.
Поначалу сидим со скучающим видом, изредка перебрасываясь фразами о нелепости ситуаций на экране, и закидываемся попкорном. К середине фильма у главного героя вспыхивает бурный роман с героиней, и Ангелина перемещается чуть ближе к тарелке с попкорном. Чуть ближе ко мне.
Глядя на экранные отношения, женщина, сидящая слева, начинает грызть кукурузу чаще. Заскучав от нудного сюжета, я подгадываю момент, и наши пальцы встречаются в миске.
Меня словно током прошибает. Руки Ангелины холодные, в отличие от моих. Почувствовав, очевидно, то же, что и я, Власова вскидывает взгляд на меня и закусывает губу. Между нами химия. Взрыв чёртовых флюидов. Притяжение. Напряжение. Мы оба чувствуем это, и эмоции читаются в глазах.
В глазах Ангелины – точно.
Я сжимаю её руку. Несильно, но достаточно, чтобы удержать на этом месте. И сокращаю расстояние между нами.
– Что ты делаешь, Юджин? – свистящим шёпотом спрашивает молодая женщина. Красивая, невероятная, которую мне нестерпимо хочется поцеловать.
Что я и делаю вместо ответа.
Соль от попкорна смешивается со сладостью её губ. Идеальное сочетание. Отныне моё любимое.
Я обхватываю рукой её шею, не позволяя отстраниться, кусаю пухлую нижнюю губу, и Ангелина Власова поддаётся. Жар её острого бархатистого язычка пьянит, моментально делает мою кровь горячей и густой, словно огненная лава.
Мир вокруг застывает. Всё становится неважным, кроме этого момента. Кроме жаркого отклика женского рта. Кроме нас, слившихся в поцелуе.
Всего на долю секунды я отрываюсь, чтобы сделать вдох, но Ангелина начинает вырываться.
– Отпусти. Меня. Немедленно.
– Тише, тише, Ангелочек, – бормочу я, целуя её лицо, крепко сжатые губы. Она не поддаётся, и я вынужденно отступаю. – Ладно. Я тебя отпускаю, хоть и думаю, что это последнее, чего ты хочешь на самом деле…
Звонкая оплеуха служит мне ответом. Власова подрывается с дивана и громко хлопает дверью спальни.
Я усмехаюсь и потираю лицо. Невозможная женщина!.. Так и влюбиться недолго!..
12. Ангелина
Хам, нахал и придурок!
У меня просто нет слов, чтобы передать степень моего возмущения небольшим инцидентом в гостиной!
Прижимаю подушечки пальцев к горящим губам, чувствую, как пылают мои щёки, и… крепко зажмуриваюсь. Набухшие соски упираются в плотную ткань, причиняя дискомфорт. Внизу живота тянет, выворачивая градус моего личного напряжения на полную катушку. Так и прибила бы засранца!.. Это настоящее преступление – быть отпетым негодяем и бандитом и целоваться так крышесносно!..
От ярости внутри всё клокочет. Ну почему, почему же это глупое тело реагирует на преступничка-оккупанта? Прав был Власов. Давно нужно было найти приличного мужика для здоровья, глядишь, не оказалась бы в такой идиотской ситуации!
