Тихонько вздыхаю и прошу:
– Ярик, а, Ярик? Ну что там с расследованием убийства Лики Велегурской? Удалось этих пацанов взять?
– Как сквозь землю провалились, – выплёвывает он сквозь сжатые зубы. – Никакого продвижения нет, полковник уже плешь проел, мэр давит авторитетом. Вот ей-богу, Гель, лучше не спрашивай. Отдыхай, покуда можешь.
Мы выходим на лестницу и начинаем движение вниз. Каждый шаг по ступеньке отзывается отголоском боли в плече, но я ни за что никому в этом не признаюсь. Я больше не вынесу ни секунды в бинтах на половину туловища.
Мысленно я уже лежу в пушистой пене, попивая шампанское из охлаждённого бокала. Мне даже плевать, что за дверью будет ошиваться Юджин-Женя… Но мои сладкие грёзы разбивает знакомый голос:
– Власовы! В этом городе хоть куда-то можно пойти, чтобы не лицезреть вашу сладкую парочку?
– Никак нет, товарищ полковник! – с яркой улыбкой козыряю я Румынскому. – А вы к нам какими судьбами, Григорий Феликсович? Неужто болеть изволили, а у вас в районе не нашлось приличных специалистов? Вы смотрите, скоровсе лучшиесовсем разбегутся…
– Власова! – шипит Ярослав, и я замолкаю. Мужчины пожимают руки, впрочем, без капли даже малейшего дружелюбия или хоть грамулечки уважения. – Какими судьбами в наших краях, Гриш? Уж не по нашему ли делу?
– По делу, – странно крякает Румынский. Мне даже кажется, что он краснеет. Но ведь этого не может быть, верно? – Личные дела привели…
Впрочем, любые пояснения становятся ненужными. К вшивому полковнику подходит какая-то баба.
– А вот и мы, Гриш, – улыбается она, складывая руки на округлом животе, и переводит взгляд на нас. – Твои знакомые? Здравствуйте!
Невидящим взглядом смотрю на этот живот, испытывая щемящую тоску. Власов закидывает руку мне на плечи.
– Здравствуйте, – говорит вежливо. – Ярослав и Ангелина Власовы.
– Маша. – представляется она в ответ. – Мы с Григорием… Словом… Вот.
Сияя от счастья, она гладит одной рукой беременный живот, а другой цепляет Румынского под руку. Тот мнётся, явно недовольный нашим присутствием в его частной жизни.
– Совет вам да любовь! – выплёвываю я, испытывая пугающую потребность расцарапать рожу этому напыщенному козлу, и Власов считывает мой настрой.
– Рад за вас, – дежурно бросает он. – Нам пора. Ещё увидимся!
Тащит меня по лестнице, словно я сама не способна и не желаю убраться подальше от придурка Гриши, еголюбимойженщины ижеланногоребёночка в её животе.
– Ты как? – интересуется, помогая мне надеть пальто.
– Великолепно. – скалюсь я.
– Ангелин, я серьёзно.
– Так и я серьёзно, Ярослав. Меня давно не колышет, с кем спит и кого оплодотворяет Румынский.
Он вздыхает:
– Если ты хочешь поговорить…
– Слишком много чести – обсуждать половую распущенность нашего бывшего коллеги! – закатываю я глаза. – Я в полном, абсолютно полнейшем порядке, Ярик. Отвези меня, пожалуйста, домой. Не терпится принять ванну и отмыться от всякого дерьма.
Власов косится всю дорогу, но больше не предпринимает попыток разговорить меня. Идеальный мужчина! Вот за это я его и люблю: как любят брата, друга, коллегу, мужа подруги или сестры, на худой конец. Хотя экс-Туманова вызывает у меня двоякие чувства и лишь с натяжкой я могу назвать её подругой, но я счастлива, что в мыслях бывшего мужа всегда преобладает она. Иначе разговора о Грише было бы не избежать, а я не готова говорить о своих чувствах и мыслях после этой встречи.
Наскоро прощаюсь с Ярославом и поднимаюсь домой, как на каторгу, всё больше утопая в жалости к себе. Может, я и могу скрыть правду от Власова или кого-то другого, но от себя не спрячешься. Никак не скрыться от боли, бушующей в сердце, никак не избавиться от ран на душе.
В попытке заглушить нарастающую боль внутри я причиняю себе физическую: терзаю левую руку, раздеваясь самостоятельно, периодически вскрикивая от боли в плече.
Юджин привычно вырастает из-за угла.
– Вижу, тебя можно поздравить?
– Отпразднуем как-нибудь в другой раз, – отмахиваюсь я. – А сегодня будь лапочкой, скройся с моих глаз, пожалуйста. Очень прошу тебя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Прохожу мимо него. Он никак не комментирует мои слова, не следует за мной. Ну просто душка!
Следую прямо на кухню. Достаю из верхнего шкафчика стакан и бутылку виски. Жадно хлебаю, стараясь не расплакаться. Достаточно лить слёзы по мудаку, который их не заслуживает!
Стакан, второй, третий… Меня ведёт, и я сажусь прямо на стол.
– Расскажешь, что случилось? – раздаётся совсем близко голос преступника.
– Отвали, Евгений! – прикрикиваю я. – На этом празднике скорби ты лишний.
– Кто-то умер? – проницательно спрашивает он, и я усмехаюсь:
– Всего лишь мои мечты, не бери в голову. Это случилось не сегодня, просто решила их помянуть.
– Сочувствую, – говорит он, подбираясь ближе. Пальцы настойчиво цепляются за стакан в моих руках. – Ты сегодня ничего не ела, тебе хватит.
– Юджин, ты ничего не попутал?! – возмущённо выдыхаю ему в лицо. – Сказала же, лучше свали.
– Ангелочек, ты слишком красива и умна, чтобы топить горе в стакане. Что бы это ни было, плюнь и разотри.
– Ты правда считаешь меня красивой или тупо подкатываешь? – кокетливо спрашиваю у него. Ну как кокетливо? Я немного подаюсь вперёд, призывно облизывая губы, и едва не падаю со стола, но Юджин успевает подхватить меня за талию и сдвигает назад, располагаясь между моих ног.
Посмеиваясь, он отвечает:
– Правда считаю. Ты сразила меня с первого взгляда, Ангелочек, что я сразу тебе и сказал.
– Если чисто гипотетически представить, что я не сотрудник полиции, а ты не бандюган, – я несдержанно смеюсь над этим нелепым предложением. Женя смотрит на меня с улыбкой, спокойно дожидаясь продолжения. – Ты бы рискнул попробовать отношения со мной?
Взгляд Жени становится предельно серьёзным, когда он говорит:
– Даже реально, а не чисто гипотетически. Я сказал тебе об этом с самого начала. Вспомни.
Задумчиво пожёвываю губу, и взгляд Юджина устремляется туда.
– Сказал, что я хочешь показать маме, как выглядит твоя будущая жена? – со смешком спрашиваю у него.
– В том числе, – очаровательно усмехается преступничек. – Ты бы ей понравилась.
– Потому что умная и красивая? – припоминаю ему его же слова.
– Потому что ты нравишься мне.
Я знаю, что впоследствии пожалею, но сейчас мне хочется просто заполнить чем-то пустоту внутри себя.
– Поцелуй меня.
– Нет. – усмехается он. – Не сегодня. Не хочу, чтобы ты жалела.
– Я не стану жалеть об одном маленьком поцелуе со своим будущим мужем, – заявляю ему. Юджин подбирает ответ. Слишком долго, на мой скромный, но очень нетерпеливый взгляд.
Поэтому я немного съезжаю к краю стола и целую его сама.
13. Ангелина
Подозрительно быстротот-кто-не-собирался-меня-целоватьвключается в мою игру и перехватывает бразды правления. Его язык проникает практически до самого горла, заставляет уступать, забирает всё до последней капли кислорода.
Я запускаю пальцы в вихры волос и оттягиваю за них голову домашнего негодяя. Делаю глубокий вдох, и Юджин коротко усмехается в тот момент, когда мои губы снова врезаются в его наглый рот.
Мужские руки поглаживают моё тело то там, то тут, нигде надолго не задерживаясь. Я запускаю руки под футболку и оглаживаю идеальные кубики пресса, которые хочу облизать. Чёртова футболка мешает мне наслаждаться процессом, скрывает разгорячённую кожу, вкусно пахнущую чем-то терпким, пряным и свежим одновременно. Этот тонкий, едва слышный запах заполонил всё пространство моего жилища, снился мне по ночам, и теперь я буквально утопаю в нём. Захлёбываюсь. Забываю как дышать. И хочу быть ещё ближе.
Цепляю рукой край футболки и тяну наверх, отрываясь от мужских губ в последний момент. Юджин путается и нетерпеливо рвёт хлопок прямо на себе. Отбросив лохмотья куда-то в сторону, он плотоядно облизывается снова наступая на меня. Но не целует.
