К его удивлению, Ивлин тоже улыбнулась ему в ответ и добавила:
– И у Бонни.
– Конечно, и у Бонни тоже.
– А еще у Усатика.
Коналл в изумлении вытаращил глаза.
– Да, и у Усатика. Но послушай, Ивлин, – он встревоженно посмотрел в сторону леса, который, казалось, все ближе подступал к ним, чтобы схватить их длинными сучковатыми ветвями и бросить в стремительно темнеющую чащу, – мы должны поторопиться. Нам надо затащить оленя в хижину. Я разделаю его там, где светлее и безопаснее. Понимаешь?
Ив кивнула и поднялась. Ее поведение мгновенно изменилось. Из слабой английской дамы она превратилась в храбрую шотландскую девушку.
– Тебе помочь отнести его? – спросила она.
Коналл тоже встал и отрицательно покачал головой, а потом подошел к убитому оленю сзади. Элинор опять принялась носиться по поляне, на этот раз всем своим видом показывая, что им нужно как можно быстрее возвращаться в дом. Коналл решил, что волчица учуяла серых волков – значит, они скоро будут здесь.
– Нет, я справлюсь. – Коналл взял оленя за задние ноги и развернул его головой к лесу. – Только подзови Элинор и иди вперед, откроешь мне дверь. – Он наклонился и потянул за собой оленью тушу, проваливаясь в снег чуть ли не по колено.
Ивлин бросилась к хижине, волчица побежала следом, нервно подвывая. И будто ей в ответ в лесу включился волчий хор. Коналл прибавил ходу. Он почти бежал со своей добычей по снегу. Волчица оказалась у двери первая и принялась скрести ее. Ивлин сняла засов, дождалась Коналла, и как только голова оленя оказалась внутри, захлопнула и заперла дверь на засов, который держала наготове.
Коналл направился в дальний конец хижины. Он увидел, что Ив поместила обеих животных в один загон. Хищник и его жертва лежали рядом, свернувшись на сосновых ветках. Коналл затащил тушу в другой загон и с кряхтеньем бросил ее там. Внутри дома олень казался гораздо больше.
К загону подошла Ив. В руках у нее была пеньковая веревка и старая распорка для туш, которая еще принадлежала Ронану. Она отдала их Коналлу, стараясь не смотреть на оленя.
– Спасибо, – сказал Коналл, удивляясь ее сообразительности.
Он нагнулся и вставил заостренные концы распорки в задние ноги животного, между костью и сухожилием. Ивлин обошла тушу и встала к нему спиной, облокотившись на полуразвалившийся каменный бортик, отделявший один загон для скотины от другого. Коналл остановился и поглядел на девушку через плечо. Изношенное платье не скрывало изгибов ее тела. Когда она нагнулась, чтобы сказать что-то ласковое своим питомцам, на ее обнаженной шее проявились позвонки. Ив надо поесть, и у нее будет много еды. Но сначала следует освежевать оленя. Деликатное сердце Ив может не выдержать этого кровавого зрелища.
– Ив, – нежно позвал ее Коналл, – выйди, пожалуйста, отсюда. Мне нужно…
– Я знаю, что тебе нужно сделать, Маккерик, – резко сказала она, отходя от ограждения. Ив повернулась к нему и подняла голову к балке над их головами. – Я помогу тебе поднять его, а разделывать будешь ты. У тебя острый нож или мне принести точильный камень?
Коналл не знал, радоваться ему или обижаться на последнее замечание, поэтому он молча кивнул, а потом взял конец веревки и перекинул ее через балку. Ив встала рядом с ним, и они вместе медленно подняли оленя вверх.
Коналл закрепил другой конец веревки на крюке, вбитом в толстой стене, а потом отступил вместе с Ив в сторону. Туго натянутая скрипящая веревка оказалась между ним и девушкой. Они посмотрели друг на друга.
– Молодец, Маккерик, – серьезно сказала Ив. – Отличный выстрел и прекрасная добыча.
Коналл широко улыбнулся.
– Прости меня за… то, что поцеловал тебя и за все остальное, – проговорил он. Ему не верилось, что мужчина в его возрасте мог так отчаянно, по-мальчишески краснеть. – Я не…
– Не надо, – вдруг сказала Ив. У нее забегали глаза, она смутилась и сцепила в замок пальцы рук.
– Не надо? – переспросил Коналл, удивленно поднимая брови.
Ив поджала губы и какое-то время молчала. Она посмотрела в глаза Коналлу, но тут же отвела взгляд.
– Маккерик, я… – Ив перевела дыхание. – Мне нужно задать тебе один вопрос, но я прошу, не говори сразу «нет», обдумай свой ответ.
У Коналла сжалось сердце. Ив попросит его покинуть хижину. Или отвести ее в город Бьюкененов. Конечно, и то и другое вполне оправданно, с точки зрения Ив. Но его ответ на любое из этих предложении будет – должен быть только один – «нет». Он не может позволить ей уйти. Не может и не хочет.
– Продолжай, – осторожно сказал Коналл, кивая. Ивлин набрала побольше воздуха и посмотрела ему прямо в глаза.
– Маккерик, ты возьмешь меня в жены?
– Что я должен сделать? – Маккерик наклонился к ней, будто желая расслышать то, что она сказала. – Повтори еще раз, пожалуйста.
Ивлин показалось, что от вспыхнувшего румянца кожа на ее лице сейчас сгорит. Сердце предательски сжалось. Ну конечно, такое надо повторить еще раз.
– Мы не можем дальше так жить. Это крайне неприлично, – деревянным голосом сказала Ивлин, надеясь, что это объяснение, которое она придумала мгновение назад, покажется шотландцу вполне серьезным. – Ты сказал, что путешествие в селение Бьюкененов…
– Город, – рассеянно поправил ее Маккерик.
– Да, город. В общем, что мы не сможем туда добраться из-за погоды. Я права?
– Это путешествие – смертный приговор для нас обоих, – подтвердил ее слова Маккерик. – И волки…
– Точно, – затараторила Ивлин, радуясь тому, что горец вспомнил про волков. – Значит, в ближайшее время дорога в селение Бьюкененов для нас закрыта.
– В город, – опять поправил ее Маккерик. – Да, закрыта.
Ивлин сглотнула, пытаясь собраться с мыслями. У нее не было времени отрепетировать свою речь, и она совсем не ожидала, что так растеряется под пристальным взглядом янтарно-карих глаз Маккерика. Он смотрел на нее так, будто чувствовал ее отчаяние и смаковал его.
– Мы уже и так долго живем под одной крышей. Твой брат знает, что в хижине кто-то есть. Что он подумает, когда обнаружит тут меня, незамужнюю девушку? Да ты и сам тоже не женат.
– Ну, гм… – Маккерик запнулся, а потом пояснил: – Он-то, конечно, подумает самое худшее. Может, если бы ты выглядела по-другому… хотя, конечно, это от тебя не зависит, тут уж ничего поправить нельзя.
Ивлин нахмурилась. Что имел в виду Маккерик, когда говорил это? Он считал ее красавицей или простушкой? Горец продолжил с недовольной миной:
– Мне придется немало потрудиться, чтобы убедить его в том, что между нами ничего не случилось. А Дункан обожает болтать языком.
– Да? – Ивлин округлила глаза.
– Водится за ним такой грех. – Маккерик наморщил лоб и с сожалением покачал головой. – А Бьюкенены…
