— говорят, китайские девушки обладают своими достоинствами…
— Это китайцы обладают достоинствами, что если у них что-то купить или продать, или вообще иметь дела, то они держат язык за зубами в разговорах с полицией, в отличие от моих соотечественников. Поэтому я с ними якшаюсь. А слух про страстный секс с четырнадцатью китайскими массажистками мой приятель по моей же просьбе распустил, рассчитывая на легковерных дурачков, чтобы сбить со следа ищеек. И точно не ожидал, что Вы попадёте в их число.
— Четырнадцатью? Я не столь легковерна, — уверенное и спокойное выражение лица Полины Этьеновны хреново сочеталось с тем, что она караулила меня у туалета своего заведения вместе со своей тяжёлой артиллерией — Зурабом.
Про количество я добавил только что. Слухи имеют привычку мутировать, кто знает какую версию слышала мадам Кукушкина и какую — её обворожительная дочь.
— Триады Вам привет передавали и своё почтение.
— Аркаша, ты что, их знаешь?
— Не буду строить из себя того, кем не являюсь. Не знаю. Они узнали Пенелопу, Вам привет передали. Но вели себя уважительно. Прямо очень-очень. Высоко Вас ценят, что и говорить.
Мадам Кукушкина задумалась.
— Вы идите, Аркадий. Вы же в уборную шли, чего не идёте?
На сегодня мои отношения с семейством Кукушкиных были разрешены. Зураб смотрел на меня без киллерских намёков, старшая Кукушкина передала нам на столик бутылку шампанского, Пенелопа смеялась над моими шутками и позволила проводить себя до дома, где нежно поцеловала в щеку.
— Пока, Филинов, — прошептала она одними губами. Её запах пьянил.
Особняк Кукушкиных, кстати надо спросить у Предка, в каких они отношениях, был в центре, так что я легко и непринуждённо двинул к офису пешком, прислушиваясь к ощущениям, нет ли случайного прорыва с Изнанки.
Не считая шампанского, я не пил, стараясь быть верным своей идее не стать в этой жизни, мире и теле — алкоголиком, поэтому без труда заметил фигуру, которая отделилась от тени одной из стен дома впереди и переместилась в другую тень. Вот ведь, перемещается в моём направлении. А в Кустовом по ночам никто не ходит просто так.
И из оружия у меня только «шило», в ножнах, убранное во внутренний карман.
Потянулся, достал, положил в руку. Клинок ответил мне гаммой эмоций, словно пытался рассказать, как его обижали прежние хозяева, как он ржавел и не использовался по своему назначению, как его роняли в грязь и нечистоты, им вскрывали грязные животы противных монстров Изнанки, как он «сбежал».
Нырнул в соседний проулок, спешно прошёл его до середины, присел под декоративным деревцем. Где-то вдалеке залаяла собака. Сегодня ночью холодно. Меньше, чем через минуту, пугающе беззвучно, показался мой преследователь. Я замер.
Глава 10
Меня неприятно удивило то, что я увидел в слабом отсвете луны — в руке у тёмной фигуры была коротая массивная дубинка. Вот зачем ему такое оружие, если он просто следит за мной? Или не просто? Кукушкина всё же решила меня превентивно прихлопнуть? Бакланов — обыскать без ордера, по принципу «с бесчувственного тела»?
Я добежал до середины переулка, ввинтился в развесистый куст на обочине и замер без движения. По закону подлости тут же зверски зачесался нос. Я перестал дышать и крепко стиснул нож. Чужак неожиданно бесшумно для своих внушительных габаритов прокрался мимо моего куста. Постепенно он уходил, я сделал пару осторожных вдохов носом, нестерпимо хотелось почесаться.
В какой-то момент фигура чужака остановилась, потопталась на месте и пошла обратно. Услышал моё сопение?
Медленно, крадучись, он брёл обратно, как будто каким-то шестым чувством мог меня запеленговать. Попробовать сбежать? Не в моей нынешней физической форме. Через забор, сигануть в чужой двор? А справлюсь? Вот же я слабак… Кажется, это меня погубит.
Адреналина в моей крови было так много что скоро из ушей потечёт. Фигура остановилась возле кустов и осторожно, на пробу ткнула дубинкой в направлении переплетения ветвей в районе моего лица. Разозлившись, я схватился за дубинку и резко потянул на себя, одновременно выбросил вперёд правую руку и что есть сил врезал чужаку рукоятью ножа в район носа.
Мой противник покачнулся, но не отпустил дубину и не упал. Может, я и использовал фактор неожиданности, зато он был вдвое сильнее и тяжелее меня! В ту же секунду он сцапал меня рукой, свободной от дубинки — в свои медвежьи объятья.
Клинок в моей руке задрожал от возмущения как в тот раз, когда его держали мои и Пенелопы руки.
Нож прорезал пространство и буквально втянул меня вместе с моим преследователем в образовавшийся разрыв.
Изнанка.
Мы оказались на наклонной горной круче, был ясный день и кажется, даже пели какие-то местные птицы.
Я упал, увлёк чужака, и мы вместе покатились по каменной россыпи.
Чтобы удержаться, бугай рефлекторно выпустил меня и в ту же секунду я ужом скользнул в сторону, перекатился, оцарапал лицо о какой-то куст и вскочил на ноги.
Мужик, а теперь при свете дня я мог точно разглядеть что этот тот громила, что стоял за плечом у Бакланова при встрече у торгового суда, медленно и уверенно встал, стряхнул с лица камушки и нехорошо ухмыльнулся, глядя мне в глаза.
— Стой, давай поговорим! — я выставил вперёд левую руку, одновременно отводя правую, с ножом. Громила с неотвратимостью удава, гипнотизирующего добычу, следил за перемещениями ножа и пугающе плавно шагнул ко мне.
— Тебя послали меня обыскать? Давай договоримся?
Я медленно пятился назад, не оставляя попыток к дипломатии, одновременно лихорадочно соображая, что делать, потому что за моей спиной была небольшая расселина, щель между наклонными горными участками, глубиной всего лишь метров восемь, но, чтобы поломать шею, особенно с моей удачей, этого вполне достаточно. И сейчас каждым шагом мой противник уверенно «прижимает» меня к расселине, отрезая пути к бегству.
Там, в переулке, надо было воспользоваться иллюзией чтобы отвлечь его и попросту сбежать, — пронеслась в голове запоздалая мысль. Стоп, а что мне мешает сделать это сейчас?
Мой противник, продолжая безмолвствовать, неуклонно подходил всё ближе, неотрывно следя за мной, стоящим в напряженной позе, с отведённым назад острым клинком. В какой-то момент он совершил рывок, буквально прыгнув вперёд чтобы перехватить руку с ножом и сбить легковесного меня с ног.
Ну, точнее сказать, он думал, что следит неотрывно. В момент, когда он буквально пролетел сквозь пустую иллюзию, в его глазах мелькнуло изумление.
…
Стоя на краю расселины,
