можно более мягко.
Она молча помотала головой и не подняла глаз.
– «Какое-то неизвестное животное атакует и пробивает корабли всех цивилизованных государств…» – донеслось из телевизора.
– Ну, хорошо, может, объяснишь, что я сделал не так?
Дуся молчала. Потом тихо опустилась по стенке на пол и продолжила очень напряжённо вглядываться в угол, как будто там было что-то безумно интересное.
– «Всякое непонятное явление, прежде всего, надо понять, изучить…»
Алексей сел рядом на корточки попытался встретиться с ней взглядом, но ему это не удалось. Тогда он протянул руку и хотел убрать ей за ухо упавшую на лицо прядь, но непослушные волосы не желали держаться за ухом и снова упали ей на щёку. Алёша уже и сам не знал, чего от неё ожидать и почти был готов к очередной её выходке. И почти угадал. Дуся вдруг резко обхватила его руками за шею и прижалась всем телом, крепко-крепко. Она молчала, и Алексей слышал только её тяжёлое неровное дыханье и чувствовал, как прямо ему в грудь колотится её сердце, как у испуганной зверюшки. Он растерянно обнял её в ответ.
– Дусь… – Алёша хотел заглянуть ей глаза, но она вцепилась в него и не желала отпускать.
«– Мы так беспощадно уничтожаем бесконечное количество редких животных.
– Я не учёный, господин Аронакс, я военный. Безопасность страны для меня превыше всего…»
Наконец, Алексей почувствовал, что её хватка ослабла и снова заговорил:
– Дусь, прости, если я…
– Нет! – перебила она. Дуся отстранилась и, по-прежнему отворачиваясь, стала вытирать глаза кулаками, причём с детской наивностью пыталась сделать это незаметно. – Это я… Просто… Неважно… Я тебе потом расскажу… Обещаю! – Она наконец посмотрела прямо на него. Ресницы были ещё мокрые, но она не плакала, а в голосе Лёша услышал отчаянное желание убедить его, что она сдержит обещание. Или убедить себя.
– Хорошо.
Она резко встала и прошла к дивану.
– Я перемотаю, – сказала она без вопроса и взяла пульт. – А то я пропустила. – Села на диван и взяла новую чашку с чаем.
Алексей сел рядом и обнял её так нежно, как только мог. Ему было жаль эту девочку. Каждый день она преподносила сюрпризы, и не всегда приятные. С ней было сложно, и она ничем не пыталась облегчить это, но за её капризами была видна какая-то неустроенность, как будто острые осколки чего-то порой прорезывались сквозь видимое благополучие.
Первая любовь
Дуся тут же словно забыла об инциденте и больше ничем не показывала, что что-то произошло.
– Пойдём куда-нибудь поужинаем, а потом я отвезу тебя домой, – предложил он вечером.
– Пошли тогда сразу ко мне домой.
– А ужин?
– Что-нибудь придумаем.
– А может быть, проще…
– Я иду домой! – С этими словами Дуся вышла из комнаты, расстёгивая на ходу его рубашку.
В магазине, куда они зашли за продуктами, Алексея снова ждало сражение: из-за каких-то своих предубеждений Дуся наотрез отказывалась принимать его материальный вклад в их будущий ужин.
– Я покупаю продукты для себя! – заявила она.
– А меня ты кормить не собираешься?
– Собираюсь…
– Так что мой вклад вполне обоснован, – поспешил высказаться он. – И вообще ты ставишь меня в неловкое положение! Я тоже хочу почувствовать себя благородным человеком!
Как ни странно, этот полушутливый аргумент подействовал.
– А давай возьмём бутылку вина! – вдруг выдала она.
Алексей воззрился на неё изумлённо: за всё время их знакомства Дуся ни разу не согласилась выпить хотя бы глоток спиртного.
– Здрасьте! А как я домой поеду?
– Ну, значит, не поедешь, – она пожала плечами. – Поедешь утром.
Алексей посмотрел на неё с ещё большим недоумением, но поспешил согласиться.
Сидя у неё на кухне, он снова с удовольствием следил за её быстрыми, ловкими движениями и наслаждался ароматами жарящегося мяса, а потом помогал ей готовить салат и успел порезать целый помидор за то время, пока она резала всё остальное.
– Дусь, давай выпьем за тебя! Ты замечательная! Ты прекрасный повар! И вообще я ещё не встречал таких, как ты…
– Это тебе везло! – прокомментировала она последнее замечание.
– Ну, и хорошо! Ты исключительная. У тебя даже имя редкое.
– Скажи спасибо моей матери. Это она всегда хотела, чтобы у меня всё было не так, как у других.
Алексей не понял интонации, с которой она говорила о матери: не то с гордостью, не то с презрением.
– Обязательно скажу, когда увижу.
– Надеюсь, это будет не скоро.
– Почему?
– Потому что она вообще не знает о твоём существовании.
– Ты не рассказывала? Почему?
– Ну, во-первых, я вообще не люблю ей ничего рассказывать, – резко ответила она.
– А во-вторых? – осторожно спросил он.
– А во-вторых, это не её дело!
– Дусь, она же твоя мама…
– И что? То, что она меня родила, не даёт ей права строить по-своему мою жизнь!
– А она обязательно будет строить?
– А как же! Она же всегда делает как лучше! Только почему-то ей никогда не приходило в голову спросить меня, как лучше мне! – Её щёки раскраснелись и глаза блестели от вина и от гнева. – Ладно, хватит! – Она вдруг резко оборвала сама себя. – Я не хочу об этом говорить. Налей мне лучше вина. – И подставила свой бокал. – Давай лучше выпьем за что-нибудь хорошее!
– Давай за сегодняшний день. Он мне очень понравился. И вечер получился замечательный.
– Он ещё не кончился.
– Надеюсь, его ничто не испортит! – улыбнулся Алексей.
Дуся промолчала и стала пить вино, мыслями уйдя куда-то далеко. Он встал из-за стола:
– Теперь моя очередь мыть посуду!
К Алёшиному удивлению, она не стала возражать и, пока он представлял собой рекламу моющего средства, сидела нахохлившись на стуле и допивала вино в бокале.
– Я обещала тебе рассказать… – произнесла она, как только он выключил воду, – …про свою первую любовь. – Она криво усмехнулась.
Всё жизнерадостное настроение Алексея как ветром сдуло. Он сел на стул.
– Была у меня одна история… – В Дусином голосе зазвучал сарказм. – Пару лет назад.
Она вдруг до смешного напомнила Алексею маленького ребёнка, который с деловым видом и взрослыми интонациями рассуждает о серьёзных вещах, в которых ничего не смыслит.
– Это был день рождения одного… знакомого. Родителей. Ну, их знакомого. Большая компания, все взрослые. Он приехал из Америки на несколько дней. Он русский, но жил за границей и вообще много путешествовал, много повидал. Ему было лет под сорок, а вокруг глаз –морщинки, такие красивые, добрые… Наверно. – Дуся смотрела куда-то в сторону, целиком погрузившись в воспоминания. – За столом мы оказались рядом и разговорились. Он стал рассказывал о себе, о том,
