После того как Адония, сын Давида, со слезами на глазах распрощался с прекрасной сунамитянкой Ависагой и каждый из них пошел своей дорогой, Аменхотеп, главный царский евнух, обратился ко мне:
— Хочу сделать одну поправку, Ефан. Однажды я сказал тебе, что нет никого глупее Ависаги во всем Израиле, но ни одна женщина не глупа окончательно, ибо если у нее отказывает голова, то за нее думает чрево.
— Мой господин прав, — откликнулся я, — только приходится опасаться за последствия тех мыслей, что исходят оттуда.
Тут Аменхотеп заломил руки, как бы желая показать своим жестом: это, мол, уж не его забота.
— О, госпожа, — сказал я, — раб ваш поспешил на зов, будто на крыльях херувима, очи мои исполнены благодарности, а сердце прыгает от радости, словно ягненок.
Принцесса Мелхола насмешливо скривила губы.
— Лучше благодари своего друга-египтянина, это по его ходатайству тебе разрешено прийти сюда; ему же царь велел внимательно слушать, что я скажу, а самое важное сообщить.
Аменхотеп вежливо поклонился:
— Уверен, госпожа не скажет ничего такого, что царю было бы неприятно.
Заметив, как принцесса закипает от возмущения, я поспешил заверить, что мои беседы с госпожой Мелхолой касаются давно минувших дней, поэтому не могут вызвать досады даже у самых щепетильных из наших современников.
— Давно минувшие дни… — повторил евнух. — А если разговоры о прошлом будут использованы для того, чтобы уничтожить нынешних высокопоставленных особ? Не вызовет ли это их гнева? Недаром у израильского народа есть пословица: «Боящемуся зеркала страшна даже лужа».
Принцесса нетерпеливо шевельнула рукой.
— Я старая женщина, которую смерть почему-то щадит.
— Вы, госпожа, неприкосновенны; никто в Израиле не смеет докучать вам,
— Аменхотеп всплеснул руками, — но мой друг Ефан был так настойчив…
ЗАПИСЬ ТРЕТЬЕЙ БЕСЕДЫ ПРИНЦЕССЫ МЕЛХОЛЫ С ЕФАНОМ, СЫНОМ ГОШАЙИ, СДЕЛАННАЯ В ПОКОЯХ ГЛАВНОГО ЦАРСКОГО ЕВНУХА АМЕНХОТЕПА, ПРИСУТСТВОВАВШЕГО ПРИ БЕСЕДЕ
Вопрос: Чтобы не тратить времени зря, я вкратце перескажу, что, собственно, мне уже известно из других источников. Надеюсь, госпожа принцесса исправит вкравшиеся ошибки? О т в ет: Слушаю. Вопрос: В ту пору, когда ваш супруг Давид, преследуемый царем Саулом, скрывался со своими людьми в Секелаге, вы оставались дома у вашего отца, а потом вас отдали Фалтию, верно? Ответ:Да.
Вопрос: После смерти вашего отца Саула и вашего брата Ионафана вы последовали за остатками разбитого войска за Иордан и присоединились к вашему брату Иевосфею, который находился в Маханаиме; там вы жили с Фалтием, а еще взяли к себе пятерых сыновей вашей сестры Меровы. О т в е т: Да.
Вопрос: И за то время, пока власть Давида все усиливалась и он стал наконец царем Иуды, Давид не послал вам ни одной весточки, ни разу не дал знать о себе? Ответ: Ни разу, В о п р о с: Вы тоже не посылали ему вестей? Ответ: Нет. Вопрос: Вы больше не питали к нему никаких чувств?
Ответ: Чувства женщины в расчет не берутся. В о п р о с: Но ведь вы были счастливы, узнав от Ие-восфея, что Давид отправил послов сказать: «Отдай жену мою Мелхолу, за которую я заплатил сто крае-обрезании филистимских». Ответ: Еще как счастлива… Но и горько мне было. И страшно. И Фалтия было жалко. Вопрос: Ваш брат Иевосфей беспрекословно подчинился Давиду? Ответ: Иевосфей, вероятно, рассчитывал, что взамен получит месяц-другой отсрочки. Вопрос: А Давид когда-нибудь рассказывал, зачем вывез вас из Маханаима?
Ответ: Нет.
Вопрос: Каковы же все-таки, по-вашему, были причины?
Ответ: Могу только догадываться. Вопрос: Мало кто знал Давида так близко, как вы, госпожа, поэтому очень важны и ваши догадки.
О т в е т: 0, для догадок у меня было достаточно времени по пути из Маханаима. Я ехала на ослике, палил зной, впереди, где скакал Авенир со своими людьми, позвякивало оружие, позади тяжело дышал Фалтий, державшийся за хвост моего осла. Я вспоминала Давида и сто, нет, двести филистимских краеобрезаний, уплаченных за меня; мне подумалось: он хочет вернуть себе приобретенное когда-то, ведь теперь Давид достаточно силен, чтобы сделать это. А потом я подумала: может, он все-таки хочет именно меня, хочет ту женщину, к которой некогда приходил и с которой спал? Но почему же он тогда так долго молчал? Из-за Авигеи, или из-за другой женщины, которых у него было великое множество, или из-за молодых мужчин, которых он порою предпочитал? И вдруг я поняла, что все его помыслы всегда занимало только одно: он — избранник Божий. Вот почему я понадобилась ему после стольких лет. На мне строились его расчеты, через дочь Саула он получал законное право на престол Саула.
(Здесь Аменхотеп перебил ее:
— Позвольте вам заметить, госпожа, что речь идет об отце мудрейшего из царей Соломона и о его троне.
— Я говорю о моем муже, — отрезала принцесса.)
Вопрос: Вернемся к путешествию. Вы остановились на том, как Фалтий шел за вашим ослом, держась за хвост.
Ответ: Бедняга. Но меня утешало то, что Фалтий рядом, пусть даже он держится за ослиный хвост; ведь Фалтий был единственным, кто действительно любил меня. Оборачиваясь, я каждый раз видела его глаза, полные любви. Ночью он прокрадывался в поставленный для меня шатер, клал голову на мое плечо, и слезы текли по его щекам, жалкой боро-денке. Авенир и его люди, казалось, не замечали Фалтия, они не делились с ним съестными припасами, он довольствовался тем, что ему оставляла я. Когда мы добрались до Бахурима, границы племен Вениамина и Иуды, Авенир обернулся в седле и крикнул Фалтию: «Поди сюда!» Фалтий подошел и встал перед ним, как всегда чуть скособочившись, одно плечо ниже другого, Авенир сказал: «Ступай назад!» Фалтий поплелся назад, и больше я его никогда не видела.
(Принцесса глотнула ароматной воды из чаши на подносе, откинулась на подушки и прикрыла белесые веки.)
Вопрос: Можно ли продолжать, госпожа? Ответ: Продолжай. В о п р о с: А те пятеро сыновей вашей сестры Меровы, ваши подопечные, они остались в Маханаиме? Ответ: Мы с братом Иевосфеем решили, что мужскому потомству Саула безопаснее держаться от Давида подальше.
(Тут Аменхотеп опять заломил руки, причем с таким страдальческим видом, что я предпочел сменить тему.
Вопрос: Что же произошло по прибытии в Хеврон?
Ответ: Очутившись на земле Иуды, где царствовал мой муж Давид, я ожидала, что меня встретят с почестями, достойными царской жены, впереди побегут скороходы, меня посадят в паланкин, осыплют подарками. Однако до Хеврона мне пришлось тащиться на моем усталом осле, которому седло изрядно намяло спину, хотя от самого Бахурима, где мы пересекли границу Иуды, за нами постоянно следили. Когда впереди показался Хеврон, Авенир велел протрубить в трубу, от ворот прозвучал троекратный ответ, и двадцать всадников с начальником галопом выскочили из города. Отряд подъехал к нам, начальник отряда и Авенир, не спешиваясь, приветствовали друг друга, а потом они ускакали в город, оставив меня прямо в поле, посреди столпившихся бродяг и попрошаек. Те стали тянуть ко мне руки, щупали мою одежду, даже сандалии, трогали кольца, спрашивали: «Ты кто такая? Почему тебя бросили в поле с нищими?» «Я — Мелхола, дочь царя Саула!» — ответила я. Тут они принялись хохотать, кривляться, корчить рожи; я погнала осла к воротам, тогда калеки, убогие побежали за мною вслед с криком: «Глядите, люди! Царская дочь среди нищих! Великие времена настали для Иуды, разбойник и грабитель объявляет себя избранником Божьим, а шлюха — царской дочерью!»
(Аменхотеп сердито хлопнул в ладоши и гортанно приказал:
— Вычеркни это, Ефан!)
Вопрос: Но в конце концов, слуги царя Давида встретили вас и отвели к супругу, не так ли? Ответ: 0, да. Мне объяснили, что произошла ошибка; царь, дескать, сожалеет и просит извинить его. Меня выкупали, умастили маслами, надушили розами и миррой, одели в роскошные одежды.
Я почувствовала, как тело мое оживает, сердце наполняется радостью; я лежала и ждала Давида, моего возлюбленного, отдавшего за меня двести крае-обрезании филистимских. С наступлением ночи он пришел. Он встал в круг света от светильника. Да, это был Давид — серые глаза с их удивительным блеском, губы, которых я не могла забыть; и все же он был мне чужим. Давид сел рядом со мною на ложе, посмотрел на меня и сказал: «Дочь Саула, несомненно!». «Отец мой, царь Саул, мертв», — проговорила я. Давид сказал: «Ты станешь женой царя Израиля». «Иевосфей, мой брат, — царь Израиля», — проговорила я. Но Давид лишь махнул рукой, словно стряхнул паука с одежды, и сказал…
(Тут Аменхотеп вскочил и выпалил: — Отведайте гранатов, госпожа. Я получаю их от моего личного поставщика, он объезжает по моему поручению лучшие сады вокруг Израиля.
Он разрезал гранат, принцесса взяла сладкую мякоть плода, попробовала.)
В о п р о с: Так что же сказал Давид, ваш супруг? О т в ет: Он сказал: «За последнее время я сочинил несколько недурных песен. Хочешь послушать? Сам я уже почти не пою, у меня есть начальник хора и певцы с разными голосами, высокими и низкими, они поют под лютню, псалтирь и гусли. Я пришлю их к тебе. Я поблагодарила его, сказав, что он очень добр и что я очень люблю его песни. В о п р о с: А что потом?
