Но она больше его не любила.
Именно эту глубокую привязанность она столь долго принимала за любовь, а чувство, которое Люси испытывала к мужу, казалось ей лишь физическим влечением к привлекательному, сексуальному мужчине.
Как же долго она себя обманывала и почему понадобилось столько времени, чтобы понять очевидное?!
Теперь она увидела правду, и та ошеломила Люси — она чувствовала себя как человек, перенесший сильнейшее потрясение.
Она любила Джеймса, и уже давно.
— Ах, ну и черт с тобой! Я возвращаюсь в Лондон. А ты поступай как знаешь, но учти, если ты останешься, с нашим браком будет покончено!
Он повернулся на каблуках и выбежал из кухни. А Люси продолжала стоять, сама не своя от шока. Спустился Джеймс уже с чемоданом — так он действительно собрался в путь!
— Джеймс, послушай… Сейчас я не могу уехать, ведь я нужна им. Но… — начала было она, но Джеймс перебил ее.
— Никаких «но», Люси. Я сказал именно то, что думал. Я сыт по горло превратностями нашего брака. И больше не могу так жить.
Через секунду его уже не было, дверь за ним захлопнулась, а она, смертельно побледневшая, осталась стоять, не в силах пошевелиться. Люси слышала, как Джеймс завел машину, как взвыл мотор, откликнувшись на прикосновение его ноги к педали акселератора, а потом шуршание шин по гравию. И все.
Джеймс оставил ее.
7
Когда через несколько часов вернулась тетя Милли, она нашла дом вылизанным сверху донизу, а обед — почти готовым.
Услышав тетины шаги, Люси поставила чайник. Через пару минут в дверях кухни появилась и сама Милли.
— Да… ну ты и молодец! Я как раз собиралась завтра заняться уборкой. А ты тут как тут — оттерла все до блеска!
Люси заставила себя улыбнуться и наклонилась, чтобы попробовать суп, который варила в большой кастрюле с толстым дном.
— Чай готов. Я только что его заварила.
— Ой, умираю, как хочу чаю! — Милли Грей облегченно вздохнула и налила себе чашечку. — А что это у тебя на плите? Пахнет ужасно вкусно!
— Дядя Уильям оставил на столе корзину с помидорами, и я решила сварить из них суп, в который положила немного базилика из твоего садика.
Тетя Милли одобрительно кивнула.
— Да, у нас в этом году такая прорва томатов. Конечно, если б у меня было время, то следовало бы закатать несколько банок и еще сделать пикули — помнишь, я же всегда занималась заготовками в это время года?
— Да, — рассеянно ответила Люси, думавшая сейчас совсем о другом. Когда до нее дошел смысл тетиных слов, она предложила: — Я могу законсервировать овощи завтра, когда ты будешь у Дэвида.
— А вдруг Джеймс захочет повезти тебя куда-нибудь? Ведь ему должно быть, очень скучно сидеть здесь сложа руки. — Тетя Милли отпила чаю и небрежно спросила: — Кстати, я что-то не видела его машины у дома. Он, что, куда-то поехал?
— В Лондон, — сказала Люси, поворачиваясь к тете спиной.
Она открыла дверцу духовки посмотреть, как там мясо. Ее обдало жаром, отчего бледные щеки Люси зарумянились.
— А он вернется? — В голосе тети послышалась тревога, должно быть, она почувствовала что-то неладное по тону племянницы.
— Нет. — Люси полила жаркое соком, помешала картофель, прикрыла дверцу и выпрямилась.
— Что произошло, Люси? — Под пристальным взглядом тети Люси отвернулась и постаралась говорить как можно спокойнее.
— Он очень занят, ему нужно было вернуться. — За уборкой Люси обдумывала, как объяснить отъезд мужа. Ей не хотелось, чтобы родные узнали о том, что их брак под угрозой, или, не дай Бог, догадались о предъявленном ей ультиматуме, а по сути, о его требовании сделать выбор между семейством Грей и им самим. Они и без того несли на своих плечах слишком тяжелую ношу.
— Мне казалось, он собирался остаться до конца недели?
Люси не удалось ввести тетю в заблуждение. Милли Грей была очень проницательным человеком, от которой немногое могло укрыться.
— Он хотел, но… — Люси осеклась. Говорить о Джеймсе — значило думать о нем, а это причиняло боль.
— Люси, родная моя… что случилось?
Вот сочувствия ей было уже не вынести. Не в силах больше скрывать свое несчастье, Люси закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Тетя Милли поспешила ее обнять.
— Не плачь, родная. Все не так уж плохо.
Люси перестала всхлипывать.
— Он оставил меня, тетя Милли!
Милли Грей взяла племянницу за подбородок и насухо вытерла ей слезы, словно той было пять лет.
— Но почему, дорогая? Какая кошка между вами пробежала?
Люси беспомощно тряхнула головой. Она не могла объяснить — все это было слишком личным, слишком сложным.
— Это из-за Дэвида?
Какая же умная у нее тетя! У Люси даже дыхание перехватило. Она не ответила, но ей и не надо было этого делать — Милли обо всем догадалась сама.
— Значит, из-за него, — заключила она. — Нам не следовало просить тебя приехать! — Тетя глубоко вздохнула.
Люси поторопилась опровергнуть ее слова.
— Ну что ты, конечно же, следовало! Ведь он мой брат, и вы должны были сообщить мне о случившемся. А я должна была приехать! Если бы Дэвид умер, я никогда бы не простила свое отсутствие!
В первый раз Люси назвала Дэвида братом, и ее тетя не могла не обратить на это внимания. По лицу Милли пробежала волна… удивления… Смятения.
— Да, ты имела право знать. Но Джеймс возмутился… Он не хотел, чтобы ты приезжала?
Люси кивнула.
— Он думает, что я… до сих пор… — Она запнулась и прикусила губу, нет-нет, лучше она промолчит: покой в семействе Грей слишком хрупок сейчас, и Люси боялась нарушить его неосторожными словами.
— Конечно, он знает о Дэвиде… и подозревает, что ты по-прежнему неравнодушна к нему?
Люси разразилась истерическим смехом. Тетя Милли обо всем догадалась. Ей следовало бы понять с самого начала: тетя Милли всегда умела читать между строк. Здесь, на далекой границе между Шотландией и Англией, где над холмами и болотами гуляли вольные ветры и моросили частые дожди, где люди встречались крайне редко, Милли Грей удалось тем не менее стать настоящим знатоком человеческой психологии. Она любила людей — вот в чем секрет, думала Люси. Любила и понимала, а не занималась только собой, как большинство других.
Как я, например, мелькнула в голове Люси мысль, и сердце ее упало. Меня волновали лишь собственные желания, собственные чувства, а Джеймса я даже не замечала, о чувствах его не думала. Словом, представления не имела о том, что творится в его душе. Жила с ним много месяцев, жила как с мужем и как с любовником, и все же знала о нем так мало…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
