на пристань и стиснула Шону в объятиях. Так они долго стояли, прижавшись друг к другу, а потом расцепили руки, и Рокси сказала:
– Как ты узнала, что я на пароме?
– Я этого не знала.
Рокси покачала головой, и мгновение они смотрели друг на друга. Именно тогда Шона поняла, что подруга стала какая-то другая. Она похудела, а вокруг глаз залегли тени от недосыпания.
Забыв о собственных проблемах, Шона спросила:
– Что случилось, Рокси? В чем дело?
– Я не могу… – Рокси оглядела причал и катер. – Не здесь, позже расскажу, когда доберемся до…
Тут ее взгляд остановился на рюкзаке Шоны, и она нахмурилась.
– Меня уволили, – сказала Шона.
– Кто?
– Неважно. А это значит, что я не смогу устроить тебе грандиозную экскурсию по Итосу. Это последний рейс, и мы должны на него сесть.
Рокси пожала плечами.
– Ну и ладно. Я приехала сюда только из-за тебя. Иди вперед, а я следом.
Они закинули рюкзаки на плечи и отправились на паром.
Когда катер отчалил, а остров исчез вдали, Шона подумала обо всем, что произошло. Всего за несколько недель ее жизнь изменилась – и она тоже изменилась. Она влюбилась и позволила себе мечтать о будущем. Теперь она знала, что Деметриос был прав. Богатые люди не такие, как все, – у них нет сердца. Теперь, по крайней мере, она это знала и больше не попадется в эту ловушку.
Она отвернулась от Итоса и поклялась, что никогда туда не вернется.
Шона и Рокси сидели на палубе и пили купленное на борту холодное пиво. Солнце стояло низко над горизонтом, и Шоне казалось, что это гигантский оранжевый шар, который медленно опускается за горизонт и тает в море.
Рокси потягивала пиво и молча слушала рассказ обо всех перипетиях, произошедших в жизни Шоны с момента их последней встречи.
– Не могу поверить, что Деметриос так обошелся с тобой. А ты не думала, что тут замешана его властная мамочка?
– Пусть даже так, но что ты за мужчина, если позволяешь своей мамочке так распоряжаться собственной жизнью? Нет, я просто была дурой. Мне следовало догадаться, что он за субъект, когда он так поступил с Нормандией. Он эгоистичный, избалованный ублюдок.
Шона знала, что все еще любит его и какая-то ее часть будет любить его всегда, но прямо сейчас ей следовало его ненавидеть и убедить себя в том, что без него ей будет лучше. В противном случае боль будет точить ее изнутри до тех пор, пока от нее ничего не останется. Больше ни слезы по Деметриосу, решила она про себя.
– Хватит обо мне, – сказала она. – Что у тебя с Тьерри? Что-то плохое, да?
Рокси отвела взгляд. Шона молча ждала. Она видела, что подруга старается подобрать нужные слова.
– Тьерри… – Рокси горько рассмеялась. – Как выяснилось, он тоже был лгунишкой, но гораздо гаже. – Она сделала еще глоток пива. – Мы приехали на большую виллу в местечке под названием Кап д’Агде, и там я с одного взгляда поняла, что он наврал с три короба. Это была не колония художников, а скорее коммуна хиппи. Куча обкуренного и обдолбанного народа слонялась туда-сюда. Среди них было несколько художников, но в основном – старичье, трахающее юных цыпочек. Я продержалась пару недель, потом сказала, что сваливаю. Тьерри давай меня отговаривать, мол, люди, с которыми я хотела познакомиться, уже в пути и мне нужно набраться терпения. Он все твердил: «Расслабься, Рокси…» – Она изобразила его акцент, но без тени юмора.
Казалось, она крепилась духом, чтобы продолжать.
– Как-то вечером появились музыканты, и пошла настоящая туса. Все танцевали – было весело… поначалу.
– Продолжай, – мягко подбодрила ее Шона.
– Ты меня знаешь, наркотики я не принимаю. Но думаю, мне что-то подмешали в выпивку. Голова вдруг закружилась, язык стал заплетаться, и ноги перестали слушаться. Я болтала с Тьерри и другими старыми чуваками, которые там были. Они казались нормальными, но половину того, что они говорили, я не понимала. Следующее, что я помню, – это как Тьерри сказал: «Приляг, дорогая, ты ведь устала, да?»
Я оперлась на него, чтобы подняться, и это было как-то неправильно – когда напьешься, чувствуешь себя иначе, а тут мне казалось, что я… беспомощная. Он отвел меня в какую-то комнату. Не в ту, в которой жили мы с ним, и там вроде бы уже кто-то был. Это мне смутно помнится.
Ее голос дрогнул. Шона видела, что Рокси трудно продолжать, поэтому она обняла ее одной рукой, в другой стиснула ее ладонь.
– Я лежала на кровати, и тут этот другой лег рядом и начал меня щупать. Мне хотелось заорать, но я не могла, голос не слушался. Потом он оказался на мне, и я, похоже, вырубилась. Следующее, что я помню, – это то, что я проснулась и одежды на мне не было. А этот другой спал рядом – он был старше Тьерри, с реденькими седыми волосами.
Она всхлипнула.
– О, Рокси, – Шона почувствовала, как по ее собственным щекам текут слезы.
– Шона, он изнасиловал меня, и Тьерри позволил ему это, – она глубоко вздохнула. – Я не раздумывая схватила вещи и умотала оттуда. Было еще рано, и никого поблизости не оказалось. Больше я их не видела.
– Рокси, мне так жаль. Их обоих убить мало.
– Но это еще не самое худшее. У меня задержка. Мне кажется, я беременна.
Обе замолчали. Как случилось, что путешествие, о котором они так мечтали, обернулось кошмаром? За что их лишили счастья? Сердце Шоны было разбито, но она знала, что боль пройдет. Теперь она должна была помочь Рокси.
– Что я могу сделать? – спросила она.
– Просто отвези меня домой.
– Конечно… и, что бы ни случилось, я буду рядом.
– Я знаю, Шона, я знаю…
Часть вторая
Журнал Hello!
Спустя восемь месяцев после помолвки София Константис и Деметриос Теодосис связали себя узами брака на частной церемонии в Афинах. София – одна из самых богатых наследниц в мире, которая унаследует миллионы своего отца, судового магната. До помолвки Деметриос считался одним из самых завидных холостяков Европы. Его имя связывают с рядом красавиц, включая модель Нормандию Шапель и актрису Брук Шилдс.
Из источника, близкого к паре, Hello! стало известно, что свадьба прошла за закрытыми дверями и среди гостей присутствовали Джерри Холл, Мик Джаггер и Ники Лаудер.
Медовый месяц молодожены провели в Нью-Йорке, любимом городе счастливого супруга. На греческом острове Итос начато строительство нового крыла семейной виллы,
