поищем закусочную.
Десять минут спустя они сидели в дайнере за углом и, пуская слюни, изучали меню. Вдоль блестящей стойки стояли хромированные стулья, но они устроились на кожаных диванчиках за пластиковым столом.
– Я буду панкейки с черникой и кленовым сиропом, – сказала Рокси.
Шона облизнулась. Все выглядело очень аппетитно. Когда официантка в фартучке с рюшами подошла принять заказ, она сказала:
– Яичница с беконом на французском тосте без сахара.
– Ты говоришь как местная, – сказала Рокси, когда официантка понеслась к окну раздачи и, озвучив заказ задерганному шеф-повару, приколола листок к доске.
– Пожалуй. Здесь ко всему быстро привыкаешь. Мне нравится это место. Тут дешево, порции огромные, но все посыпают сахарной пудрой. Для меня, ирландки, это просто дикость.
– И для меня, уроженки Ливерпуля, тоже, – заметила Рокси. – Сейчас бы лабскауса навернуть! Дома не была целую вечность.
– Как твои?
– Мама и папа по-прежнему ладят, как кошка с собакой. Шейла выходит замуж за своего лоботряса и хочет, чтобы я сшила ей платье. А что твои?
– Послушать мою маму, так здесь Содом и Гоморра. Она неустанно твердит мне не разговаривать с незнакомыми мужчинами, а они в Лос-Анджелесе все незнакомые, – рассмеялась Шона. – Как тебе Милан?
– Это какое-то безумие! Итальянцы просто сумасшедшие, у всех любовницы, женщины все как одна выглядят на миллион долларов, а после пятидесяти носят только черное, как вдовы.
– Ты серьезно?
– Шучу немного. Мне там нравится, Шона.
Обойдя четырех стажеров, Рокси получила заветную должность помощника дизайнера в модном доме Миссони в Милане. Пока она занималась инвентаризацией тканей и в несметных количествах готовила крепчайший кофе для команды дизайнеров.
– Я уже столько всего узнала. Там все такие суперкреативные.
– Я рада за тебя, Рокси. Ты же так этого хотела.
Официантка принесла заказ – порции были гигантские, от еды поднимался пар – и сказала:
– Приятного аппетита и хорошего дня.
– Этим можно накормить всю мою семью.
– Я уже оставила попытки съедать здесь все. Иначе в конце концов жиром заплыву.
– Ненавижу тебя, Шона О’Брайен. Можешь есть что хочешь и не прибавляешь ни грамма.
– И ты можешь. У тебя рост как у баскетболистки.
Они принялись уплетать, и Рокси, прожевав, снова заговорила о Милане:
– Работа действительно тяжелая, корпим весь день за гроши, но одежда умопомрачительная, а мужчины… у меня, скажем так, интенсивный курс итальянского языка!
Обе захихикали.
– Ну а ты?
– Мне так повезло, Рокси. У меня появились друзья, хотя и не сразу, но времени на общение все равно не остается.
– Забавно, как все сложилось. Мы обе там, куда мечтали попасть.
– Да. Но если бы бухгалтерская фирма, в которую я попала после университета, не открыла офис в Лос-Анджелесе, я бы до сих пор тянула лямку в конторе на Тоттенхэм-Корт-роуд.
После выпускных экзаменов Шона устроилась в крупную бухгалтерскую фирму в Лондоне. Как она и предполагала, там было скучно, но, когда компания открыла отделение в Лос-Анджелесе, Шона уговорила босса отправить ее туда на год. Он ей симпатизировал и пошел навстречу. Первые несколько месяцев стали для нее откровением. Казалось, она попала в кино: роллеры с огромными наушниками рассекали по тротуарам Голливуда, милые собачки семенили рядом с облаченными в лайкру владельцами, возбужденные таксисты громко препирались на светофорах с другими водителями… А лучше всего было то, что пиццу и китайскую еду доставляли на дом – в Ирландии о таком сроду не слышали. Шона также выяснила, что американцы трудолюбивы, амбициозны и оптимистичны. Во всем здесь чувствовался размах.
Она была на хорошем счету и, проработав год в лос-анджелесском отделении, по примеру одного из коллег перевелась в крупную производственную компанию, которая базировалась в финансовом центре города. Шона трудилась в поте лица, первой приходила на службу и уходила последней. Она взвалила на себя дополнительные обязанности, координировала как одержимая взаимодействие отделов и успешно подключилась к внестудийной работе – помогала на съемках локейшн-менеджеру и держала бюджет под жестким контролем. Она снимала крошечную квартирку напополам с другой девушкой, которая работала в той же компании, хотя они почти совсем не виделись, потому что постоянно работали.
– А что за фильм вы снимаете? – спросила Рокси, жуя панкейк.
– Не говори с набитым ртом, Рокси. В создании фильма как такового я не участвую, моя задача – не допустить превышения бюджета. Но сама атмосфера – это что-то невероятное. Том Круз – звезда, и он просто потрясающий. Работает больше и дольше, чем кто бы то ни было. Снимает Дэн Джексон – это его первый высокобюджетный фильм. Когда работает, он такой взрывной и дотошный, а вне площадки – просто милейший человек.
– Шона О’Брайен, у тебя сияют глаза! Этот Дэн Джексон, в нем есть что-то особенное, да?
– О, не говори глупостей, ничего подобного. Просто он воодушевляет, вот и все. Я столько всего узнала о кинопроизводстве даже за то небольшое время, что провела на съемочной площадке.
– А как твои занятия по актерскому мастерству?
– Откуда ты узнала?
Шона покраснела.
– От меня ничего не утаишь.
– Если честно, это была дурацкая затея. Я подумываю бросить. На работе задерживаюсь допоздна и все время их пропускаю – преподаватель уже махнул на меня рукой.
Рокси погрозила пальцем и цокнула языком.
– Никогда не отказывайся от мечты, моя милая.
На мгновение Шоне показалось, будто она вернулась в прошлое, в тот момент, когда кто-то другой сказал ей эти слова. Ее лицо помрачнело, но она не стала рыться в памяти и бросила взгляд на часы.
– О господи, времени-то сколько! Мне нужно возвращаться в офис. У нас очередное заседание по кризисному бюджету. Локации вот-вот поменяются, и продюсер Джерри Брукхаймер переживает из-за перерасхода. Думаю, нам светит хорошая взбучка.
– Черт, все настолько плохо?
– Мы так просто не сдадимся – я уже уяснила: если складывать лапки, тебя тут съедят со всеми потрохами.
– Это боевой настрой.
– Еще бы, хотя как Джерри скажет, так и будет. А у тебя какие дальнейшие планы?
Рокси наклонилась с заговорщицким видом.
– Сама не верю в то, что говорю: я сейчас как Золушка перед балом – отправляюсь на примерку с одним из главных дизайнеров. Никогда не угадаешь, к кому.
– Колись немедленно!
– Всего лишь к Кэтлин Тернер – она хочет платье для «Оскара».
Шона потеряла дар речи.
– Она великолепна!
– Не верится, да? Я буду всего лишь снимать мерки и фиксировать идеи, но надеюсь, шить платье мне позволят! Может быть, что-то раскроить или хотя бы сметать.
– Доедай скорее, а то не будет нам ни платья, ни работы!
Рокси еще пару раз откусила и прожевала.
