близкие, – офицер многозначительно посмотрел на меня.
Лейтенант, перестав писать, тоже посмотрела на меня, неуловимым движением кокетливо поправив прическу.
– В октябре прошлого года в Туле сотрудниками местного управления МГБ был арестован Борис Николаевич Ильинский, – неспешно заговорил следователь, начав расхаживать по кабинету. – В прошлом Борис Ильинский офицер советского Военно-морского флота. Если быть точнее – сотрудник разведотдела штаба Черноморского флота, был начальником информационного отделения. Капитан-лейтенант Ильинский был на хорошем счету у начальства, бодро шел вверх по карьерной лестнице. Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. – Капитан третьего ранга остановился, многозначительно посмотрев мне в глаза, а потом продолжил: – Второго июля сорок второго года, после падения Севастополя, не успевший эвакуироваться Ильинский попадает в плен. Там наши с вами коллеги из абвера быстро ломают Бориса Николаевича. После получения информации от Ильинского в румынской армии была проведена смена техники шифрования, сокращен оперативный радиообмен. Естественно, что в самый разгар Сталинградской битвы и сражения за Кавказ наша радиоразведка утратила возможность получения ценнейшей информации. Ну а дальше понимаете: если коготок завяз – то всей птичке пропасть… Уже через неделю после первого допроса Борис Ильинский был официально завербован зондерфюрером [56] немецкого морского разведоргана Николаем Келлерманом. Далее, до весны сорок пятого, плодотворная служба в абвере. Там Борис Николаевич тоже был на хорошем счету, – зло усмехнулся следователь. – Был награжден Железным крестом второго класса, получил чин майора… Словом, мог бы далеко пойти, если бы немцы войну не проиграли…
Капитан третьего ранга остановился, обдумывая дальнейшие фразы, потом снова заходил и продолжил.
– Разумеется, что за все свои деяния третьего марта сего года Военный трибунал Московского военного округа приговорил Ильинского к высшей мере наказания. Он, естественно, подал жалобу, сетуя на чересчур суровый приговор, – опять усмехнулся следователь. – Его следственным делом сейчас я и занимаюсь, понятно, Виктор Васильевич? – капитан третьего ранга посмотрел мне в лицо.
– Честно говоря, не совсем, – пожал я плечами. – Какое отношение я могу иметь к этому Ильинскому?
– К нему самому не имеете, здесь я с вами согласен, а вот с последствиями его деяний вы сталкивались два раза, – веско произнес следователь. – Первый раз это было летом сорок четвертого года. Ваша разведгруппа тогда должна была высадиться на румынское побережье, где вас ждала засада. Вспомнили?
Я молча кивнул.
– Тогда погиб наш разведчик при попытке его ареста немцами. Но абверовцам удалось взять его радиста с радиостанцией и шифрами. Вот немцы и начали радиоигру через перевербованного радиста. Правда, ваша группа своим лихим абордажем спутала им все карты, – улыбнулся следователь и пояснил: – Виктор Васильевич, я не только изучил ваше личное дело, но и лично представляю, что произошло. До весны сорок третьего сам был командиром сторожевого катера… Есть все основания предполагать, что здесь без Ильинского тоже не обошлось. В это время он работал против нашего Черноморского флота. Ну да ладно, это дело прошлое, тут все ясно… А вот начало октября пятидесятого года помните? Я сейчас говорю про штурмовку американской авиацией нашего аэродрома. Так вот, есть все основания предполагать, что к разведывательному обеспечению этой операции имеет самое прямое отношение все тот же Ильинский… Да, да, Виктор Васильевич, вы не ослышались. Именно к налету американской авиации на аэродром советской морской авиации Сухая Речка, произошедшему три года назад, имеет самое прямое отношение наш незабвенный Борис Николаевич Ильинский. Наш пострел везде поспел, – хмуро усмехнулся капитан третьего ранга. – В связи с нападением американцев на аэродром морской авиации вынесенный приговор в отношении этого изменника Родины еще не приведен в исполнение, а его следственное дело передано именно нам для дорасследования. Я сейчас говорю о морском управлении военной контрразведки, – пояснил следователь. – Так вот, по не так давно полученной информации, мы предполагаем, что здесь сработала спящая агентура, заброшенная в конце Великой Отечественной на длительное оседание. Знаете, наверное, что в войну около десяти процентов сотрудников абвера сотрудничало с американцами и англичанами. Даже сам глава этого ведомства адмирал Канарис вел свою хитрую игру с англичанами. За что, собственно, и поплатился, – усмехнулся каптриранг. – После неудавшегося покушения на Гитлера он был арестован и заключен в концлагерь Флоссенбург, где и был казнен весной сорок пятого года. Да, тогда наше ведомство их переиграло, Гитлера им убить не удалось. Я имею в виду зафронтовых разведчиков Смерша. Как нашего, морского, так и абакумовского.
Бросив взгляд на мой более чем озадаченный вид, следователь улыбнулся и произнес:
– Я поясню свои слова, Виктор Васильевич. Приготовьтесь слушать. Расскажу вам о том, чего нет в этом следственном деле, – следователь ткнул пальцем в лежащую на столе пухлую папку. – Но, не зная всего этого, вам будет непонятна деятельность майора абвера Ильинского где-то с весны сорок четвертого года.
Начну свой рассказ издалека, хотя вам, как кадровому офицеру разведки, и так должно быть все понятно, – на этих словах капитан третьего ранга замялся, – за исключением некоторых деталей, о которых вы знать не могли. Как я уже говорил, в германских вооруженных силах всегда был большой процент генералов и старших офицеров, симпатизировавших Великобритании. На Гитлера с его национал-социалистическими бреднями они смотрели как на опасного идиота, которого надо побыстрее устранить. Кстати, поэтому после прихода нацистов к власти они начали создавать войска СС как военную силу, способную противостоять вермахту. Собственно говоря, эту задачу они и выполнили летом сорок четвертого года, разгромив заговорщиков и блокировав верные им воинские части.
Но вернемся к Великобритании, точнее к деятельности ее разведки, – следователь поднялся из-за стола и снова начал ходить по кабинету. – Англия была, есть и будет врагом нашей страны. И выражение «англичанка гадит» в России появилось вовсе не случайно. В тридцатые годы именно англичане позволили гитлеровской Германии перевооружиться и умело натравливали бесноватого фюрера на Восток. Здесь, правда, они немного просчитались – вскормленный ими зверь решил стать равным хозяину. Тогда Англии и Америке пришлось воевать с Германией и даже стать нашим союзником. И если США во Второй мировой войне действительно были нашим военным союзником, то Англия, вместе с нами воевавшая против Германии, всегда оставалась нашим врагом.
– Поясните, пожалуйста, что вы имеете в виду, – я посмотрел на ходившего взад-вперед следователя.
Лейтенант перестала писать и тоже посмотрела на него с явным интересом.
– А чего тут пояснять. Этот факт вы и без меня обязаны были знать, – недовольно ответил следователь. – Когда летом сорок четвертого года, после завершения стратегической наступательной операции «Багратион» части Красной армии вступили на территорию Польши, Литвы и Западной Белоруссии, поляки из организации «Армия Крайова» начали проводить в наших тылах диверсионные и террористические акты. А оружие
