— Я... э... она ни с кем меня не сводит.
Он сощурил глаза.
— Мне казалось, я слышал, как ты просила её.
Я с запозданием вспомнила, что не так давно я просила её свести меня с кем-нибудь. Чёрт. Но имела ли я это в виду? У меня не было времени на свидания в слепую и бесполезные встречи на одну ночь. Честно говоря, даже одна ночь с одним из друзей Диллон вымотала бы меня. Лучше всего было забыть об этом.
— Ты, наверное, ослышался. Э, о чём ты хотел поговорить со мной?
Он помолчал какое-то время, и я подумала, что он забыл, о чём хотел поговорить. Но в итоге он сказал:
— Есть вероятность, что сегодня к нам зайдёт Ребекка Джонс.
— Ого.
Ребекка Джонс была ресторанным критиком Дарема. На "Лилу" писали отзывы множество известных критиков, когда Киллиан работал здесь, и по сравнению с теми журналами, профессионалами и известными критиками, которые писали о нас раньше, Ребекка Джонс не была особенно опасной. Но для Уайетта она была самым примечательным критиком, который когда-либо обедал в "Лилу", с тех пор, как начался режим его правления.
Для него это был хороший знак. Люди хотели оценить его, посмотреть, достаточно ли у него хватки, чтобы справляться с "Лилу".
Он пожал плечами.
— Это не точно. Но на всякий случай, мне надо, э, мне надо, чтобы ты сегодня была на высоте.
Заметив его красные глаза и трёхдневную щетину, я с лёгкостью определила, что он всё так же не спит. Не удержавшись, я наклонилась вперёд и провела большим пальцем по его скуле. От моего прикосновения он подался вперёд, его глаза закрылись.
У меня появилось сильное желание поцеловать его веки. Моё сердце сжалось от необходимости снять с него часть напряжения и стресса, которые упали ему на плечи. Сейчас он был такой спокойный, такой милый. Сейчас он не был диктатором, которого я не могла выносить на кухне, это была более мягкая и уязвимая версия его. Та версия, которая сжимала всё внутри меня и заставляла принимать плохие решения.
Когда я осознала, что делаю, я уронила свою руку. Он открыл глаза, и моё сердце снова подпрыгнуло из-за того, каким уставшим он выглядел. Может с этим и был связан этот недавний поцелуй — недостаток сна.
— Ты всё так же не спишь, — спросила я мягко.
Он покачал головой.
— Я думаю, что я всё ещё акклиматизируюсь.
— Должно быть, ты всё делаешь правильно. Раз Ребекка Джонс собралась сегодня прийти. Скоро город Дарем узнает, что ты офигенно справляешься с этой кухней.
Я надеялась на улыбку и я её получила.
— Ага, или наоборот.
Закатив глаза, я собралась пройти мимо него.
— Не беспокойся, я присмотрю за тобой сегодня, поэтому ничего такого не случится.
Его рука дёрнулась вперёд и обхватила меня.
— Спасибо, — пробормотал он мне в ухо.
В то же самое время мы услышали, что курильщики возвращаются. Его рука тут же упала, и я прошмыгнула внутрь, чтобы никто не застал нас за невинным и совсем не подозрительным разговором на улице.
Я поискала, обо что бы подолбиться головой, чтобы успокоить сердцебиение и свою кровь, бешено несущуюся по венам, но в итоге начала готовиться и резать продукты.
Твою ж мать, Кайа, соберись. Или всё закончится красными глазами и глюками, как у Уайетта.
А у меня сейчас на это совсем не было времени.
Мне надо было присмотреть за шеф-поваром и захватить ещё один ресторан.
Мне было сложно сконцентрироваться после всего того, что сегодня случилось между нами. К тому времени, как я добралась домой после пятнадцатичасовой изнурительной смены и удачного вечера, в ходе которого нам удалось впечатлить Ребекку Джонс — по крайней мере, я на это надеялась — я даже не удивилась, когда обнаружила текстовое сообщение от Уайетта.
"Спасибо, что позаботилась сегодня обо мне".
Я улыбнулась его словам, представив, как он выдавливал их из себя.
"Тебе стыдно, что ты теперь так нуждаешься во мне?" — спросила я.
Он почти тут же ответил.
"Я уверен, что давно уже в тебе нуждаюсь".
Демон-соблазнитель внутри меня не смог сдержаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
"Ты никогда этого раньше не говорил..."
"Раньше у меня не было возможности".
Я теребила колечко в нижней губе и думала, говорил ли он всё ещё о еде.
"Слишком об этом не думай, шеф, но, возможно, я в тебе тоже нуждаюсь".
Он ответил просто и по существу, и почему-то его ответ был самым сексуальным из тех, что я когда-либо получала.
"Хорошо".
ГЛАВА 08
— Чарли, переделай.
Мой коллега выругался себе под нос, назвав меня нехорошим словом, которое я не смогла разобрать. Но я могла бы догадаться. Это было что-то связанное с частями тела и совращением женщин.
Я закатила глаза. Я вовсе не собиралась мириться с тем, что он такой нытик: некоторое время назад я по глупости переспала с этим идиотом. После одной из нереально долгих смен мы пошли прогуляться, потом был джин. За одним плохим решением последовало другое... На следующее утро я проснулась с ужасным похмельем и сожалением, как после плохой покупки. Он был довольно милым парнем, поэтому совсем мне не подходил.
— Твоя спаржа сгорела к чертям, и ты убил яйцо.
Яйцо-пашот с хрустящей спаржей и лимоном было одним из оригинальных блюд Уайетта, и оно было фантастическим. Несмотря на то, что комплименты Уайетту давались мне с трудом, я должна была признать, что это была самая лучшая спаржа, которую я когда-либо пробовала.
А у Чарли хорошо получалось делать так, что никто не разделял моего мнения.
— Чёрт побери, Кайа, — продолжал ворчать он.
— Я спасаю твою задницу, — напомнила я ему. Подняв свой взгляд от сковородки с филе, я пристально посмотрела на него. — Или ты хочешь услышать это от Уайетта?
Уголок его губ приподнялся в полуулыбке.
— Ты такая же ужасная, как и он.
Я поморщила нос, это сравнение мне и понравилось, и нет.
— Не будь таким мерзким, — я указала на решётку его гриля. — И следи за блюдом, чёрт побери, а то опять сожжёшь его.
— Да, да, — пробормотал он и опять повернулся к своей еде.
Инстинктивно, я оглянулась и заметила, что Уайетт смотрит на нас своим фирменным взглядом. Он либо был зол на Чарли за то, что тот испортил спаржу уже в третий раз за сегодня, либо на меня, за то, что я вмешиваюсь в дела Чарли.
Наши взгляды встретились, между нами пронеслись вспышки молний. Нет, он был точно зол на меня. Он, вероятно, хотел сам покричать на Чарли, и я его этого лишила.
Но вдруг случилась странная вещь. Я заметила тень улыбки на его губах. Он смотрел на меня. И он мне улыбался!
В животе у меня всё перевернулось от нервов, а тело обмякло. Я быстро отвернулась и постаралась забыть этот взгляд и это выражение лица. Я раньше видела, как Уайетт улыбается. Но один или два раза. Наверное. Но это была не обычная улыбка. В ней было всё — секс, порок и все эти грязные вещи.
Стейк, Кайа. Следи за стейком.
Должно было произойти чудо, чтобы я не испортила это несчастное филе. А это было вагю. Я скорее была готова умереть, чем сжечь вагю. Мне надо было сосредоточиться.
И не думать об Уайетте.
Именно так.
Я уже два дня твердила себе об этом. И ничего не помогало.
Мои губы всё ещё горели от его прикосновения в среду. Хотя уже вчера я перестала называть это поцелуем, и решила, что это было больше похоже на метку, действующую в течение двадцати четырёх часов. Это был не поцелуй. Поцелуи были тёплыми, нежными и приятными.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Нет, Уайетт не поцеловал меня.
Он пометил меня.
Я знала, что это именно так, потому что я всё ещё чувствовала очертания его губ на моих, и жар его тела, когда он прижимался ко мне. И нежное прикосновение его языка. Целая стая бабочек пролетала внутри меня от головы до пальцев ног каждый раз, когда я думала об этом.
