- Его величество пока не разрешал мне выходить к людям, - нерешительно ответила я, когда леди Маргарита посмотрела на меня.
- Можно ли объехать? – спросила она у стражника.
- Никак, госпожа. Мы сейчас заставим их разойтись.
- Они весьма грубы с людьми, - вдруг сказала Маргарита, задергивая занавеску. – Но будем надеяться, обойдется без жертв. Раз король приказал, надо повиноваться.
Я с волнением прислушивалась к крику, поднявшемуся впереди экипажа. Народ сопротивлялся страже и просил королеву.
Только что я думала о том, что насилие порождает насилие. Если стража грубо разгонит людей, как они отреагируют на меня в следующий раз? Правильно ли я поступаю?
Маргарита сидела ровно, но в глазах светилось глубокое удовлетворение.
Моя позиция слишком слаба. Я не могу так поступать с подданными Генриха. Я положила ладонь на ручку дверцы, а потом решительно поднялась и вышла из экипажа.
- Прекратите, я поговорю с ними!
Стража оцепила улицу, народ притих, снова прихлынув поближе к экипажу.
Маргарита Вандомская вышла следом.
- Подойдите ближе, а то они решат, что вы их боитесь, - шепнула она мне.
Я не боялась. Просто никогда такого не делала. Сделав глубокий вдох и выдох, я пошла к людям. В основном это были бедняки. Они протягивали руки, гладили меня за край плаща, за рукав, за юбку – за все, до чего могли дотянуться. Сначала было страшно. Казалось, что в следующее мгновение они начнут рвать меня на части. Но я всмотрелась в их лица, полные надежды. Одна женщина дотронулась до моих волос, я испуганно повернулась, стража уже бросилась мне на помощь, но она сказала:
- Вы королева северных земель, как в сказке. И также печальны.
Я с трудом улыбнулась ей.
Ребятишки хватали меня за юбку. В толпе звучали приветствия и благословения, я постепенно теряла страх.
- Я прошу вас разойтись, - набравшись храбрости, обратилась я к людям. – Его величество ждет меня.
Они начали расступаться, стражники передо мной, которые удерживали копьями параллельно мостовой напор толпы, подняли их вертикально. В этот момент из толпы женщин вынырнул мужчина в обтрепанной одежде и с воплем:
- Альбионская шлюха! – проскользнул мимо стражников и занес клинок над моей головой.
Все произошло очень быстро. Я подалась назад, но сзади стояла Маргарита Вандомская, она не среагировала, не дав мне выиграть расстояние. Я лишь упала на нее, но нож вонзился бы мне в грудь, если бы не среагировал стражник слева. Он вдруг резко схватил мужчину под локоть опускающейся с оружием руки, толкнул ее вверх, поворачивая удар вспять, а потом повалил его наземь, выбив клинок.
Народ испуганно разбегался, Маргарита пыталась дозваться до меня, но я была оглушена ненавистью на лице того человека.
Остальное смешалось в какой-то компот из кадров: Маргарита тащит меня к карете, стража вяжет убийцу, один из стражников, тот самый, что спас меня, помогает мне подняться в экипаж. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в лицо тому, кто спас меня, но оно скрыто под шлемом. Экипаж срывается с места, едва мой спаситель захлопывает дверцу. Маргарита пытается поговорить со мной, но я оглушена. Ненависть напавшего на меня человека была убийственной. Его нож не достиг цели, но взгляд ранил достаточно тяжело…
Я вошла в свои покои, леди Сандра читала у меня в гостиной, она радостно поднялась, но, увидев мое состояние, тут же подбежала, схватила за руки.
- Леди Эллен? Что с вами? Вы вся ледяная и дрожите! Дождь? Ваш плащ сух, что случилось? Нисия! Немедленно ванную для королевы! И один из твоих дурацких вонючих напитков! Поскорее, дуреха!
Она расстегивала пряжки плаща, когда влетел Витторино. Лорд-канцлер был бледен, но успел только сказать:
- Его величество…
Как вошел король.
- Все вон! – рыкнул он так, что я захотела выскочить из комнаты первой.
Леди Сандра и Витторино поспешно вышли за порог. Я еле стояла на ногах, не в силах шелохнуться. Лицо короля не выражало ничего, но ярость клокотала в нем, это чувствовалось в голосе. Дверь захлопнулась, я нервно вздрогнула от звука. В тот момент мне казалось, что лучше еще раз увидеть занесенный над собой клинок, чем вынести разговор с королем. Но разве я могла выбирать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Кто вас просил? – с расстановкой произнес король.
Я молчала. У меня дрожали колени, перед глазами еще мелькала страшная сцена. Я не могла и двух слов связать, потому что речь мне не подчинялась.
- Вы всегда все портите, леди Эллен? Или это политика вашего отца, которую вы успешно претворяете в жизнь? Зачем вы это сделали?
При упоминании об отце внутри меня все сломалось окончательно.
- Простите, - со слезами на глазах пробормотала я. – Простите, что подвела вас. В этом не было злого умысла. Стража разгоняла народ. Я хотела, как лучше. Чтобы… чтобы они не думали обо мне плохо… чтобы не обижались.
- Кто вам подал эту идею? Маргарита Вандомская?
- Нет… я сама…
- Теперь вы дали неплохой девиз вашим противникам. «Альбионская шлюха» звучит довольно привлекательно для противников Альбиона, противников нашего союза и брака и моих личных противников. Я повешу вашего убийцу, и это вызовет новый резонанс. Вместо того, чтобы праздновать наш брак, я устрою казнь. Благодарю вас за помощь! А если бы он убил вас, то все стало бы еще хуже, - вдруг тише заговорил король. – Моя власть ослабла бы еще больше, чем до нашей свадьбы. Народ окунулся бы в панику и страх. Подняли бы головы мои противники. А я не простил бы себя никогда за то, что притащил вас из другого мира, чтобы отправить на заклание. Сядьте уже, вы трясетесь как осиновый лист.
Я рухнула в кресло.
Некоторое время между нами царило молчание. Я куталась в плащ, пытаясь согреться, а король отвернулся к ярко пылавшему камину.
- Тот стражник, что спас меня… - вдруг сказала я. – Я бы хотела поблагодарить его.
- Не стоит. Он выполнял свой долг, - холодно ответил король.
- И этот мужчина, что хотел убить меня… Я не прошу о его казни. Допросите и отпустите. Пожалуйста, - у меня от шока все еще тряслась челюсть.
Генрих повернулся ко мне.
- Вы хотите помиловать его?
- Да. Вы сами говорите, что казнь навредит вам. Я его прощу. Если надо, публично.
Король подошел и мягко поднял мое лицо за подбородок.
- Да что вы за создание такое, леди Эллен?
Я с трудом подняла взгляд на него. Какие же пустые и равнодушные глаза… А ведь они теплые, карие… а смотрят так, будто я куча мусора… Я еле смогла ответить:
- Я знаю, что такое жестокость, порождающая сопротивление. Если вы проявите жестокость, вы дадите повод вам сопротивляться и вас осуждать.
- Если проявлю мягкость, получится то же самое, - король отпустил меня и отступил.
- Нет. Не то же. Я попрошу у вас помилования на коленях, если надо. Публично, если нужно. Я все возьму на себя. Когда я исчезну из вашей жизни, я унесу это все с собой. Все осуждение ляжет только на мои плечи. Пусть слишком мягкой и слабой окажусь я. А вы… предложите народу решить судьбу.
- Я недооценивал вас, леди Эллен, - ответил, помолчав, король Генрих.
Он смотрел в сторону, размышляя над моими словами. Возможно, он считает, что я прислана сюда своим отцом, чтобы сеять раздор и смуту? И я прекрасно вписывалась со своими действиями в эту жуткую картинку. Стало обидно. Как же он не понимает, что я не встану никогда на сторону отца?
- Знаю. Я привыкла, в этом мире меня всегда недооценивали, - горько усмехнулась я.
- Мы сделаем, как вы предлагаете, - король снова отошел к огню. - Впредь постарайтесь четко следовать моим указаниям. Я несу ответственность. За свой народ. За вас. И еще за жизни тех, чьи земли расположены дальше, пусть они об этом и не подозревают. На кону стоит слишком много, леди Эллен. Халифат Омейя стирает с лица земли население завоеванных государств, пропадают народы и культуры, лицо мира меняется под его насильственным влиянием. Он, как саранча, уничтожает все вокруг. А магия смерти, которой управляет Рахман, забирает жизнь из земли, делая ее засушливой и неурожайной. Вот почему они рвутся дальше, на зеленый и водный восток. Вот почему судьба мира зависит от нас.
