class="p">Я делаю глубокий вдох, бросая последний взгляд на залив и возможности, которые лежат за ним, затем ступаю на бетонную дорожку. Я киваю проходящей паре, направляясь в вестибюль.
Навстречу моей знакомой и удобной судьбе.
ГЛАВА 22
НЕЛЛ
ТРИ КОСТРА ИСПЕЩРЯЮТ ПЛЯЖ. Вокруг одного из них расставлены раскладные стулья, и, похоже, его облюбовали пожилые пары, пьющие вино и мартини. Ещё один оккупирован семьями, которые жарят сыр и кричат своим детям, чтобы те не подходили слишком близко к огню. Третий был захвачен подростками, студентами колледжа и звуковой док-станцией, качающей музыку из своих динамиков.
Мы с Максом направляемся к нему, в то время как папа и София присоединяются к более искушенной толпе. София была права — собравшиеся у костров в основном гости, но здесь есть несколько сотрудников и их дети. Макс знакомит меня со своей подругой, официанткой в одном из ресторанов отеля по имени Тара. Она только что пришла со смены, на ней чёрные брюки и белая блузка, её косы собраны в аккуратный пучок на макушке.
— В сентябре Нелл станет такой же заключенной в школе Уинслоу, — говорит ей Макс.
Затем он смотрит на меня и показывает большим пальцем на Тару.
— Тара тоже будет выпускницей. Однако она претендует на роль королевы бала выпускников, так что, вероятно, она будет слишком высокомерна и величественна, чтобы разговаривать с нами…
Тара толкает его локтем.
— Ты, может быть. Я могу сказать, что Нелл классная.
— Я не знаю, что пострадало больше, — говорит Макс, хватаясь за бок. — Моя гордость или грудная клетка.
Тара закатывает глаза.
— Он такой мелодраматичный.
Чем темнее становится, тем больше людей приходит. Один из несовершеннолетних гостей тайком открывает банки с газировкой, наполненные пивом. Макс качает головой.
— Кто-то всегда выкидывает нечто подобное, — говорит он мне. — Пока никого не поймали, но это только вопрос времени, особенно если люди станут неряшливыми и начнут блевать повсюду.
Парень предлагает мне банку, но я отказываюсь. В тот единственный и неповторимый раз, когда я попробовала это, на следующий день на уроке балета я была вялой и слишком хорошо осознавала тот факт, что от меня пахло, как от пивоварни. Не говоря уже о том, что я была так близка к тому, чтобы стать тем неряшливым пьяницей, о котором говорил Макс, и облевала весь блестящий деревянный пол студии.
Не совсем то чувство, которое я хотела бы воссоздать.
Кроме того, мне не нужно пиво, чтобы веселиться. Не тогда, когда из звуковой панели доносится музыка, а звёзды светят на нас, как вспышки фотоаппаратов. Кто-то начинает танцевать вокруг костра, а потом этим заражаются все, подпрыгивая в такт. Тара хватает меня за руку, и мы ныряем в толпу, поднимая ногами песчаные дуги, и это…
Подол платья, изобилующий нижними юбками, обвивается вокруг стройной лодыжки.
— как будто —
Копна светлых кудрей, кружащихся в свете костра.
— я делала это —
Другая девушка танцует рядом со мной, но там, где брюнетка улыбается, блондинка наблюдает за мной настороженными глазами.
— раньше.
Полено трескается в огне, словно выстрел, и видение исчезает.
У меня кружится голова. Я тянусь к Таре, чтобы придать себе равновесия.
— Ты в порядке? — одними губами произносит она.
Я киваю.
— Просто голова кружится.
Она хмурится, поскольку не слышит меня из-за музыки. Я изображаю, что беру напиток, и она показывает большой палец вверх.
Я отхожу от огня, моя кожа пылает, а в горле пересохло. Тара следует за мной, и мы берём по бутылке воды из одного из холодильников.
Макс сидит у линии прилива и что-то набирает в своём телефоне.
— Переписываешься с тайной любовницей, Макси? — спрашивает Тара, плюхаясь рядом с ним.
Я успеваю заглянуть в приложение «блокнот», прежде чем экран становится чёрным.
— У меня появилась идея для сценария, — говорит он. — Я должен был записать мысль, пока не забыл.
— Ах да, сценарий, — говорит Тара, растягиваясь на спине. — Твой писательский блок наконец-то излечился?
Макс засовывает телефон в карман.
— Может быть.
Тара поворачивается всем телом и бросает на меня взгляд.
— Он сказал тебе, в чём дело?
— Пока нет, — отвечаю я, садясь с другой стороны от Макса.
Тара садится.
— Ооооо, могу я ей сказать?
— Ни в чём себе не отказывай, — говорит Макс, а затем фальшиво шепчет мне на ухо: — Она любит быть в центре внимания. Будущая ходячая драма, лучше которой ты не найдешь.
Тара хлопает его по руке.
— Тихо, — говорит она, а потом поворачивается ко мне. — Наша история начинается с легенды об Алеке Петрове.
Мои глаза расширяются.
— Подожди, Алек Петров? Как в?..
— Парень, на которого ты напала? — обращается Макс. — Тот самый, что ни на есть.
Тара выгибает бровь, глядя на меня.
— Ты напала на Алека Петрова?
— Я не нападала на него. Мы столкнулись друг с другом. В этом не было ничего особенного.
— Из твоих уст это звучит как большое дело, — говорит Макс.
Я шлепаю его по другой руке.
— Оу!
Тара шикает на него.
— Уверена, Макс уже сказал тебе, что Алек живёт в отеле? — она спрашивает меня.
Я киваю.
— Ну, согласно местной легенде, он не совсем недавний жилец. На самом деле, некоторые люди говорят, что он живёт в отеле уже более ста лет. То есть он зарегистрировался, но так и не выписался.
— Он не «зарегистрировался», — говорит Макс. — Он работал здесь.
Тара отмахивается от его комментария.
— Никакой разницы.
— Так кем же он должен быть? — спрашиваю я — Призраком?
— Может быть, — говорит Тара, её глаза становятся огромными.
Она машет пальцами в воздухе, как будто произносит заклинание.
— Или бессмертный.
Я наклоняюсь вперёд, ловя взгляд Макса.
— Ты же на самом деле в это не веришь, не так ли?
— Конечно, нет, — говорит он. — Петров — своего рода лёгкая мишень. Это был только вопрос времени, когда кто-нибудь пустит о нём слух.
— Что ты имеешь в виду?
Макс вытягивает ноги.
— Никто о нём почти ничего не знает, что довольно редко встречается в таком местечке, как это. Добавь к этому тот факт, что он почти никогда ни с кем не разговаривает и… ну … люди могут быть придурками.
Тара качает головой.
— Не все думают, что это просто слухи. Мой дядя работал здесь, когда учился в средней школе, примерно миллион лет назад, верно? Ну, он говорит, что Петров тоже работал здесь тогда, или, по крайней мере, кто-то, кто выглядел точно так же, как он.
— Может быть, это был дядя Петрова, — говорит Макс, — или какой-то другой родственник. Твой миллионолетний дядя когда-нибудь
