ли не сканировали предстоящий путь, прищурился.
— У нас нет другого выбора, кроме как попытаться, — пробормотал он, и его голос почти терялся в шуме веселого ветра.
Это лишний раз убедило Хаджара в том, что у четверки имелась куда более весомая причина искать путь в кузню, нежели тривиальная любовь к истории.
Генерал, стоявший чуть поодаль, сделал глубокий вдох, и в его голове пронеслись воспоминания о всех тех мытарствах в горах вместе с Оруном. Он взглянул на Та Лика, широкие плечи которого, казалось, несли на себе всю тяжесть предстоящего испытания. Отчего-то этот юноша, преисполненный уверенности, напомнил ему учителя из далекого прошлого.
Вместе они начали подъем, и каждый их шаг становился едва ли не прыжком веры, потому как с одной стороны ступени светились под их руками и ногами, но с другой, стоило только начать восхождение, как вокруг каждого из идущих ступени начали мигать, порой гаснув, а иногда зажигаясь без всякого видимого ритма или резона.
По мере продвижения порывы ветра усиливались, настигая их, словно невидимый противник. Нога Ли Оа заскользила по особенно выветрившейся ступеньке, выбив глыбу камня, со свистом упавшую в пропасть внизу. Парню удалось удержаться на ногах, но его дыхание участилось, а взгляд стал еще более напряженным.
В какой-то момент и Амик, с неким изяществом поднимавшаяся прежде по веревке, закрепленной впереди идущим, протянула руку и обнаружила, что следующая ступенька полностью обрушилась.
А во тьме зияла пропасть.
Пальцы задрожали в поисках спасительной заметки, но нащупали лишь пустоту. Тар Ар Кир, шедший перед ней, не теряя бдительности, сделал выпад вперед и вовремя схватил подругу за запястье. Их глаза на мгновение встретились, и между ними промелькнула немая благодарность.
Силы на пустую болтовню никто не тратил.
Их восхождение продолжалось. Хаджар, как и учил когда-то Орун, прижимая пояс к скале и выставляя колени так, чтобы внутренняя сторона всегда касалась камней, шел замыкающим, прекрасно понимая, что если бы не Тар Ар Кир, то он вряд ли бы смог с первого раза найти нужный маршрут в этом хитросплетении ложных и обманных путей.
Тем более, что запутанность ходов была далеко не единственной их проблемой. В какой-то момент они оказались перед разломом, вымытым косыми дождями.
Та Лик прикинул ширину расщелины перед собой, а затем напряг мышцы. Не говоря ни слова, он взмыл в воздух.
Мир замер.
Все звуки — шепот ветра, далекие крики птиц — исчезли, остался только резкий вздох его товарищей, испугавшихся тому, что даже самый малейший лишний вскрик может привести к трагедии.
Ботинки Та Лика с оглушительным треском ударились о выступ с другой стороны. Под ногами закрутилась запутанная паутина трещин. Некогда прочная ступенька накренилась, и каменные зерна посыпались в пропасть. Широко раскрытые глаза юноши раскрытые глаза встретились с глазами Хаджара, а крик так и не успел слететь с уст сорвавшегося Гиртайца.
Хаджар, связанный веревкой, не потратил ни мгновения на размышления.
Взмахнув руками, он бросился вперед, буквально в полете подхватив Та Лика и вместе с ним врезавшись в скалу. Их пальцы, стираясь в кровь, заскрежетали по поверхности в поисках опоры. Веревка все раскручивалась, грозя тем, что двое могут не успеть, но в какой-то момент они зацепились за край следующей устойчивой ступеньки. Собрав все силы, Та лик приподнялся и упал на уступ. Тяжело вздымалась грудь, а тень пропасти нависла в нескольких миллиметрах от него.
Пальцы Хаджара побелели на скальном выступе. Его снесло чуть дальше от спасительного уступа и теперь он повис прямо над бездонным провалом.
Ветер, неумолимый и невидимый, налетал на него, грозя превратить бескрайние просторы под ним в коварную гибель. Походный плащ бешено развевался, крыльями встревоженной птицы трепыхаясь под не стихающими порывами.
Казалось, под ним сдвигается сама земля.
Равновесие нарушилось, ощущение недавнего свободного падения подкашивало живот. Дыхание перехватило, и тихий вздох потерялся в реве горного ветра. Как если бы верный друг вдруг забыл о своем товарище и теперь боролся с ним так же яростно, как прежде с врагами Хаджара.
Но инстинкт и отточенные рефлексы привели генерала в чувство. Свободная рука вырвалась вперед и ухватилась за каменную глыбу, которая, казалось, выросла из скалы в тот миг, когда Хаджар уже почти сорвался. Мышцы напряглись, притягивая вытягивая его вперед и приковывая к склону горы, отказывая ветру в победе.
Тот бушевал, но Хаджар оставался непреклонным.
Восхождение продолжалось.
Каждое натяжение веревки было похоже на биение сердца, отражающее жизнь, заключенную в ее волокнах. Грубая поверхность спасительного каната терлась о руки, нашептывая обещания помощи, но истертые концы напоминали о затаившейся опасности. С каждым растяжением и натяжением истончившиеся нити обнажали слабую сердцевину того единственного, что спасало их от падения.
И по мере подъема группа не только видела износ веревки, но и чувствовала его. Очередной разрыв стрельнул, стоило Тар Ар Киру переложить вес вес на недавно перетянутый участок, тершийся о острый выступ. В глазах Амик тут же вспыхнули искры беспокойства, когда она увидела отрезок, где пряди начали постепенно распускаться.
Пальцы Ли Оа, постоянно прощупывали, проверяли, выискивали очередное слабое место, которое может подвести в самый неподходящий момент. И мрачное лицо Та Лика, тени на котором становились все глубже, когда плетение стонало чуть громче, чем прежде.
Каждый шаг, каждое изменение веса приводило к безмолвной мольбе веревки — « держись, еще чуть-чуть». Каждый взгляд на ее слабеющие нити — леденящее душу напоминание о бездне, ожидающей внизу.
Казалось, за каждым из пройденных сантиметров таятся часы борьбы. Поход в скалу уже был виден, но подъем все еще слишком далек от завершения. И, как оно часто бывает, самое трудное поджидало их в конце.
Последний участок оказался почти вертикальным, ступени здесь наиболее выветрились и напоминали скорее отвесную скалу, чем лестницу. Здесь их отряд больше всего и зависел от веревок: с их помощью они тянули друг друга вверх, надеясь, что те не оборвутся.
Тар Ар Кир шел впереди всех, его пальцы были в крови, но дух его оказался непоколебим. Юноша перевалил через последний гребень и рухнул на твердую землю. Один за другим к нему присоединились остальные. Амик, распустившая косу, с прядями волос, обрамляющими ее лицо. Ли Оа, с, наконец, замершим взглядом беспокойных глаз. Та Лик, с его широченной грудью, дрожащей от напряжения.
И, наконец, Хаджар, сделав последнее усилие, присоединился к группе на вершине. Они лежали, опутанные веревками, и ветер, по сравнению с прежней силой, теперь казался им ласковым и нежным.
— А неплохо было, да? — хихикнул Хельмер на плече.
И Хаджар, неожиданно для себя, понял, что да — неплохо.
Дурацкая улыбка, о которой он уже успел позабыть, украсило его лицо. Почему-то это восхождение по тонкой грани между жизнью и смертью, без всяких атрибутов Пути Развития, заставило его вновь, впервые за долгие века, почувствовать себя по-настоящему живым.
Генерал, привлекая к себе всеобщее внимание, засмеялся.
Глава 1881
Посреди широкого луга, над которым сдвинулись речными барашками кустистые облака, стояла девушка. Она носила странную броню. Её длинные ноги прикрывала летящая по ветру юбка, словно сшитая из лучшего шелка, что только можно было отыскать среди мастеров и мастериц со всех уголков Безымянного Мира, но в то же время этот шелк отливал блеском стали.
Талию подпоясывал широкий пояс из кожи неведомого зверя, а выше, грудь и руки, закрывал нагрудник то ли из серебра, а может и из пленного кузнецом, познавшим тайны мироздания, света луны.
Позади девушки развевались её длинные, белые волосы, увенчанные небольшой диадемой, из-под которых торчали длинные, острые уши, но не как у эльфов, а скорее, как у… кошки. А еще она держала в руках длинный, белоснежный клинок, на поверхности которого отражались всполохи её зеленых, словно изумрудных, глаз.
И каждый, кто увидел бы её лицо, будь то мужчина, немедленно бы потерял дар речи, а может и вовсе забыл бы как дышать, настолько прекрасно было её лицо, атласна кожа, не знавшая ни зноя, ни морщин, и столь же элегантно выточена фигура.
Но наваждение длилось бы недолго.
Вплоть до того, как незнакомый зритель не увидел бы первого взмаха меча девушки. И то, одновременно с тем, как плавно и легко двигался её клинок, столь же грозно рычало и гремело белоснежное пламя искрящихся молний на его
