Новая книга, над которой Уитмен работал в типографии Роумов в 1855 году, называлась «Листья травы». В июле она вышла.
В книге было только девяносто пять страниц, из которых десять были отведены предисловию, напечатанному в два столбца и занимавшему больше места, чем текст самих стихов. Остальные восемьдесят пять страниц занимали двенадцать стихотворений без названий, или, вернее, каждое имело один и тот же заголовок «Листья травы». Широкие страницы позволяли печатать стихи почти без переносов и представляли поразительное и величественное зрелище. Их благородная простота прекрасно гармонировала с первыми строками:
Я славлю себя и воспеваю себя,И что я принимаю, то примете вы,Ибо каждый атом, принадлежащий мне, принадлежит и вам.
Пер. К. Чуковского
Книга была довольно тонкой — около полудюйма, включая обложку, — но переплетена с основательностью, достойной тома судебных протоколов. Обложка была из плотного картона, обтянутого темно-зеленой материей, размером одиннадцать с половиной на восемь дюймов. И спереди, и сзади был орнамент из листьев чего угодно, только не травы, обведенный тройной золотой рамкой. Чуть выше середины была надпись золотом «Листья травы», простыми крупными буквами с бахромой из корней. На корешке тоже золотом написано «Листья травы» и узор из листьев, обведенный золотом. Обрез был золотой, шмуцтитул — из «мраморной» бумаги, — словом, дорогая книга.
Однако не все первое издание вышло в таком виде. Некоторые экземпляры имели название только на передней обложке, не было золотой каймы и контуров на обложке и корешке, золотых обрезов тоже не было, а шмуцтитулы были простые — желтые. Вывод очевиден: книги были переплетены не все сразу. Когда стало ясно, что коммерческого успеха не будет, автор стал благоразумней и оставшиеся экземпляры переплел с большей экономией. У Горация — Уитмена не было другого Мецената, кроме самого Уитмена.
Зато у Уитмена была непоколебимая вера в себя и умение печатать и набирать. Этим он сэкономил себе все затраты на издание. Ему удалось каким-то образом достать бумагу и эскиз обложки и добиться, чтобы ему переплели книги. Имена благодетелей неизвестны и, конечно, никогда известны не будут. Все это сомнительное предприятие держалось единственно на расположении к автору, которого тот умел добиваться.
Много спорят о том, анонимно или нет вышли «Листья травы». Действительно, ни на титульном листе, ни на обложке не было имени автора. Титульный лист сообщал только: «Листья травы. Бруклин, Нью-Йорк, 1885». Однако на следующей странице помещался один из известнейших теперь дагеротипов в истории американской литературы. На нем был изображен бородатый мужчина тридцати с лишним лет, в рубашке с расстегнутым воротом и без галстука. Мягкая черная шляпа надета ближе к левому уху. Правая рука на бедре, левая на кармане брюк. Вся поза выражает достоинство и важность. Портрет не подписан, но всякому ясно, что это автор. Авторское право, указывалось на обороте титульного листа, принадлежит Уолтеру Уитмену. На двадцать девятой странице автор представлялся читателю: «Я Уолт Уитмен, я космос, я сын Манхеттена…», через две страницы он провозглашал: «Речь не измеряется речью, она всегда глумится надо мной, она говорит, издеваясь: Уолт, ты содержишь немало, почему ты не дашь этому выйти наружу?» На странице 92 сообщались и подробности; оказывалось, что автор «родился в первый день мая, в 1819… и что я вырос шести футов ростом и достиг тридцатишестилетнего возраста в 1855».
Сколько экземпляров этого издания напечатано, точно не известно. Не больше девятисот, а может быть, всего пятьсот. Цена была два доллара — внушительная сумма для того времени, особенно если вспомнить, что некоторое время спустя можно было купить «Песнь о Гайавате» Генри Лонгфелло за один доллар, и уже продавалась «Алая буква» Готорна за 75 центов. Позднее книгу уценили вдвое, но и тогда книжные магазины не наполнились толпами покупателей.
«Листья травы». Титульный лист факсимильного издания
III
О продаже книги известно только, что таковой почти не было. По нескольку экземпляров было в магазине Свейна на Фультон-стрит и в торговом заведении Фаулера и Уэллса в доме 308 на Бродвее в Нью-Йорке. Эта фирма, вероятно, разослала книги в свои филиалы в Бостоне и Филадельфии и в агентства по всей стране, до самого «города процветания» — Сан-Франциско. Как издательство, Фаулер и Уэллс имели склонность к лженауке френологии. Сегодня никто даже не шутит о френологических «шишках», но во времена Орсона и Лоренцо Фаулеров френология считалась вполне серьезной и уважаемой наукой. Ее сторонники в Европе поделили мозг на тридцать зон, Фаулеры и Уэллс внесли свой вклад, увеличив их число до сорока трех. Многочисленные трактаты братьев Фаулер включают «Брак, или Френология и выбор супруга» Орсона и «Брак, его история и философия, с руководством к счастливой семейной жизни» Лоренцо. Не уступает им и мистер Уэллс (кстати, женатый на сестре Фаулеров Шарлотте), написавший несколько позднее «Брак, или Правильные отношения полов». Фирма также выпускала «Водолечебный журнал». Редактировал его мистер Уэллс, который к тому же был пионером вегетарианства в Америке. Несмотря на столь явную склонность к причудам, Фаулеры и Уэллс умели торговать книгами. Но даже они не смогли распродать «Листья травы».
Наибольшего успеха добился, наверно, «Старый Угловой книжный магазин» в Бостоне и то благодаря энтузиазму и энергии знаменитого писателя Эмерсона. Профессор Перри, готовя свое исследование «Уолт Уитмен, его жизнь и творчество», пользовался экземпляром первого издания, который был когда-то куплен по рекомендации Эмерсона в этом магазине. Перри также сообщает, что знаменитый экземпляр Теодора Паркера, находящийся теперь в Бостонской публичной библиотеке, вероятно, тоже из того магазина. Эмерсон, конечно, получил свой экземпляр от автора, но тома, подаренные писателю Санборну из Конкорда и поэту Карлейлю, куплены в «Угловом магазине». Считают, что Эмерсон купил там еще несколько экземпляров и раздал друзьям.
Однако своей популярностью «Листья травы» обязаны не Эмерсону. Как часто бывает с поэтическими первенцами, книга не расходилась, и ее уценили. В Англии это было сделано уже в конце 1855 года представителями фирмы Фаулер и Уэллс — Хорзелл и К0 с лондонской Оксфорд-стрит. Известны экземпляры первого издания с наклейками «Лондон, У. Хорзелл, Оксфорд-стрит, 492» на титульном листе. Одна книга с такой наклейкой имеет дарственную надпись: «У. Россетти[20] от У. Б. С. Рождество 1856 г.» Это, наверно, самый замечательный рождественский подарок в истории литературы, ибо с него началось знакомство английских читателей с Уитменом.
У. Б. С. — это Уильям Белл Скотт, поэт и художник, один из «Прерафаэлитского братства». В своих «Автобиографических записках» он рассказывает, как книга попала к нему. В Америке, пишет он, «книгой пренебрегли все книготорговцы, отказавшись сначала даже выставить ее на прилавках». Затем он еще более категорично говорит, что книга «вовсе не появлялась на прилавках американских книжных магазинов». Судя по его склонности к поспешным обобщениям, оба утверждения неточны.
Очевидно, Хорзелл еще раз уценил большинство экземпляров, попавших в Англию, потому что некоторые из них оказались даже в Сандерланде, в двухстах пятидесяти милях от Лондона, у самой шотландской границы. Там один торговец всякой всячиной пытался продать их голландским аукционом, т. е. ежедневно снижая цену, пока не объявится покупатель. «Томас Диксон, — продолжает свой рассказ Скотт, — простой резчик пробки, прислал мне ту книгу как диковинку». Скотт купил еще несколько экземпляров и один послал Россетти, который, прочитав, решил ее издать. Это-то английское издание и сделало Уитмена знаменитым.
Первое английское издание «Листьев травы», вышедшее в 1868 году, содержало посвящение Скотту, в котором ему приписывалась вся заслуга этого открытия. На подаренном Скоттом экземпляре 1855 года Россетти сделал пометку: «Некоторое количество экземпляров этого оригинального издания «Листьев травы» было привезено в Англию и продано по сниженной цене. Томас Диксон, резчик из Сандерланда, купил ту книгу и подарил ее У. Б. Скотту, который дал ее мне».
Почти через четверть века Скотту пришло в голову попросить Диксона подробно описать историю своей покупки. Диксон ответил замечательно полным рассказом одного из самых романтических эпизодов в истории книжной торговли:
«В книжной торговле есть такой прием, который представляет собой род аукциона, но торговец, применяющий этот прием, не имеет квалификации аукционера. Объявленная цена книги постепенно снижается, пока кто-нибудь не купит ее. Начинают, скажем, с пяти шиллингов, потом снижают, пока цена не дойдет до шиллинга или шести пенсов. В то время в городе появлялся один человек (кажется, это было в начале 1856 года) по имени Джеймс Гринфорд, занимавшийся такой продажей книг, сошедших с рынка или изданных не совсем законно. Некоторое время спустя, много позже окончания Гражданской войны в Америке, он опять приехал в Сандерланд и возобновил торговлю тем же способом, но его жена (с которой он разошелся, оставив ее вполне обеспеченной), еще жившая в городе, вскоре заставила его уехать. Я очень об этом жалел, потому что он приносил столько удивительных и любопытных книг, таких, какие редко попадаются. С тех пор у нас не было такого книготорговца. По воскресеньям он приходил пить чай со мной, и тогда я узнал, что он прошел Гражданскую войну в Америке, так же, как и Уитмен. Он не любил рассказывать о том, что он видел на войне, только мое сочувствие обычно вызывало его на разговор, а мне очень хотелось узнать, как они выстояли. Он присоединился к одному из полков Штатов и большую часть времени был в армии, которой командовал генерал Шерман. Он был с Шерманом во всех ужасных рейдах под конец войны и часто голодал и был вынужден есть почти все, даже самое отвратительное, что они могли найти во время тяжелых переходов по опустошенной стране; он видел, как много людей падало и умирало от голода. «Но когда мы достигли лагерей, где была еда, за нами очень хорошо ухаживали; но я никогда в жизни не испытывал таких мучений, как тот голод во время рейдов». Он был с генералом Шерманом при взятии Атланты, а потом демобилизован вместе с другими, несшими ту же тяжелую службу.
