Прогулка под ручку с генералом Ндунти выглядела со стороны, как легкий флирт на публике, но вопрос обсуждался крайне серьезный. Лидер шонао имел виды на Штаубе, как на консультанта по развитию авиации и предлагал снять с INDEMI все проблемы, связанные с этим неоднозначным персонажем. Проблемы действительно были. Штаубе хочет жить в благополучной стране. Меганезия – единственная благополучная страна, откуда его не выдадут эмиру. Казалось бы, заполни анкету и лети на восток вдоль 10-й параллели до самой Хониары. Но есть одно «но»: кто добровольно принял ислам (не постмодернистский нео-суфизм, а средневековый суннизм) и служил исламистам, тому вряд ли будет уютно в Меганезии. Кем, кроме разнорабочего, он может там устроиться? Авиа-бизнес для него закрыт. Никто не возьмет его туда на работу, это – верный путь лишиться клиентуры. Он мог бы купить дешевую флайку и стать авиа-рикшей где-то в глубинке, где потенциальные пассажиры не знают его биографию? Но это - занятие для молодого парня со средним образованием, а не для авиа-эксперта экстра-класса. Есть, конечно, исключения. 60-летний дядя Гваранг, лучший мастер-пилот Народного флота времен Конвента, уже 15 лет занимается авиа-извозом. Все Северное Тонга знает его черный «Skyfarmer» c зелеными черепами на крыльях и фюзеляже. У дяди Гваранга 3 vahine (не считая легких увлечений), куча детей, и fare на Ниуафо-Оу. Он любит летать над океаном, болтать с пассажирами и пить какао из старой армейской кружки, сидя на скрипучем бамбуковом пирсе, под хлопающим на соленом ветру полотняным навесом. Дядя Гваранг - канак, его земля это море. А Штаубе - не канак, и не сможет так жить. Через пол-года он взвоет, а через год, когда притупится чувство опасности, его понесет куда-нибудь поближе к привычным европейским обычаям. А там его возьмут за жабры. Этого нельзя допускать. Черт с ним, со Штаубе (он – гниловатый субъект, его не очень жалко), но косвенно пострадает имидж Меганезии, как страны, надежно защищающей любого и каждого иммигранта от множества специфических видов преследования.
Генерал Ндунти не знал всех этих тонкостей, но суть дела понимал отлично, и изложил аргументы не так четко, но вполне убедительно. Уловив (по чуть заметному движению глаз), что собеседница согласилась с его выводами, он махнул рукой бармену и заказал еще по кружке кофе с ромом и сливками. К этому времени (а было уже около часа ночи) они обосновались в баре «Trampeador», на 3-м ярусе башни-ретранслятора Mpulu-Tira.
Некоторое время капитан разведки и самозваный генерал молчали, глядя друг на друга.
- Хочешь знать больше? - спросил генерал,
- Я и так знаю, - спокойно ответила она, - Но я хочу знать, знаешь ли ты, Чоро.
- У! Ты такая жесткая, Чубби. Твоему мужчине это нравится, нет?
- Со своим мужчиной я мягкая и пушистая, - сообщила она, - Говори, Чоро, я слушаю.
- Не очень я в это верю, - проворчал он, - Ты солдат, вот что. Не знаю, как у вас что-то получается. Но это ваши дела с ним. Слушай теперь про дело. Все было не так, как мы говорили. Забудь. Герхард всегда был наш человек, да! Герхард и народ шонао – одно. Фронт народа шонао есть и в Европе, и в Аравии. Агентура. Espionage. Spymen.
- Допустим, - огласилась Чубби, - И что дальше?
- Ты действительно знаешь, – сказал Ндунти, внимательно глядя на нее, - Откуда?
- Твое заявление для прессы, - ответила она, - Ты назвал Штаубе героем.
- А вдруг я думал что-то другое?
- Нет ничего другого, Чоро. Один вариант из одного. Простая игра.
- Тогда зачем ты спрашиваешь?
- Я хочу убедиться, что ты сможешь объяснить это ему, - сказала Чубби.
- Я не смогу, - спокойно сообщил генерал, - Ты сможешь. Да.
- Тебе надо учиться риторике, - ехидно сказала она.
Ндунти пожал плечами, закурил сигару и, не без некоторого сожаления, произнес:
- Мне поздно этому учиться, Чубби. И моей жене поздно. Дети учатся, да. Я купил им много книг. Читают. Я купил диски, где правильно говорят. Мой старший сын совсем правильно говорит. Все думают: «он, наверное, из Иоханнесбурга!». А я не умею, нет.
- Ладно, - сказала она (как большинство меганезиек, она становилась несколько мягче, если разговор касался детей), - Я это сделаю. Но ты примешь все так, как я скажу.
- Ты нези, - спокойно ответил он, - вы сильнее. Вы все равно заставите. Это понятно.
Чубби неопределенно кивнула, достала диктофон, включила и начала говорить.
- Герхард Штаубе, агент-волонтер Народного Фронта Освобождения Шонао, выполнял спецзадание на вражеской территории. На его счету уничтожение 600 элитных солдат и офицеров противника, захват сотни боевой мото-техники и самолета, стоимостью треть миллиарда долларов. Теперь, когда враг разбит, Штаубе, герой справедливой народной борьбы, встанет на страже рубежей страны, защищая мирный труд и счастливую жизнь шонао… Чоро, ты придумал для него какую-нибудь должность?
- Да, - ответил генерал, - Министр военной авиации. Красиво?
- E-o, - согласилась она, и продолжила, - Он возглавит министерство военной авиации, которое в ближайшем будущем вырастет в министерство национальной металлургии, горного дела, машиностроения и авиа-индустрии. Реально (если без лозунгов), Штаубе будет курировать военно-техническое сотрудничество с Меганезией. Он грамотный и работоспособный человек. Его доход должен быть не ниже, чем в развитой стране. Это обязательное условие. Его социальный статус должен соответствовать должности. Это тоже обязательное условие. Важно подчеркивать: Штаубе не меганезиец. Его высокий пост в правительстве Шонаока позволит дезавуировать измышления западной прессы и подозрения китайских комми, что в Восточном Шонаока создается про-меганезийский марионеточный режим. Мы заранее соглашаемся, что Штаубе работает здесь временно. Выполнив свои задачи, он иммигрирует в Меганезию и уйдет в гражданскую авиацию.
- Да, - подтвердил Ндунти, - Так будет.
- Так было и есть, - уточнила капитан Хок, - Это реальность, которая именно такова.
- У! Ты верно сказала, Чубби! Реальность!
- Тогда… - она посмотрела на часы, - Встречаемся в 6 утра в моем офисе. Ты скажешь красивые слова и вручишь факс с красивым текстом, а я проведу агиационную работу.
- Да, - снова сказал он, - Поговорим еще по дороге? Я хочу понять про красивый текст.
- Разумеется. Это просто.
Когда примерно в половине третьего ночи они вернулись в Саут-Нгве, Ндунти очень церемонно пожал ей руку и заявил:
- Чубби, знаешь что? Твоему мужчине два раза повезло.
- Даже два? – удивилась она, - Надо будет его порадовать.
- Первый раз, что он нашел такую женщину, - пояснил генерал, - А второй раз, что он может с такой женщиной жить. Мало кто смог бы. Да!
…
Утром она, без лишних церемоний, представила этих двоих друг другу.
- Мистер Штаубе, пилот международного класса – мистер Ндунти, президент Шонаока.
- Называй меня просто Чоро, - добавил Ндунти, - так удобнее.
- Хорошо. Тогда - просто Герхард. А что, собственно…
- Во-первых, - перебил его президент, - Я, уже в воздухе, получил ответ национального собрания про тебя. Орден Золотого Гепарда. Эта высшая военная награда вручается от всего народа шонао - тебе, да! Гравировку на ордене и наградном оружии уже делают.
- Э… мне? – переспросил изумленный Штаубе.
- Да. За эту военную операцию, - Ндунти кивнул в сторону окна, из которого был виден Airbus, - Церемония награждения будет в нашей столице, Лумбези. Всего час лететь на маленьком самолете. Мы с тобой полетим, когда ты соберешься.
- Ну… Я даже не знаю, - замялся пилот.
- Не беспокойся про безопасность, - помог ему президент, - Все исламисты, которые хотели бы на тебя напасть, в нашей стране уже убиты. Я сам это контролировал. Мы убили их всех, да! Капитан Хок может подтвердить мои слова.
- Это правда, - хмуро проворчала Чубби, думая про себя, что Ндунти не просто редкая сволочь, а исключительно редкая. Он с самого начала внушал всем окружающим, что резня, начавшаяся в Лумбези, а затем прокатившаяся по стране шонао, была от «A» до «Z» согласована с меганезийскими, китайскими и американскими военными.
- Вообще-то я собирался… - начал Штаубе.
- Я знаю, - перебил Ндунти, - ты хочешь уехать в Меганезию. Это большая и богатая страна, а Шонаока пока маленькая и бедная. Мы не можем дать тебе, столько, сколько там. Ты много сделал для народа шонао, да! Ты рисковал жизнью и спас сотни семей шонао, на которых бы напали эти исламские фанатики. Наверное, на твоем месте я бы тоже решил ехать в богатую страну. Как и ты, Герхард, я не шонао. Я анголец, но моя жена – шонао. Наши дети родились в стране шонао. Я хочу, чтобы когда они вырастут, страна шонао была богатая. Чтобы дети жили в своей богатой стране, да, Герхард?
- Да, Чоро - согласился Штаубе, - Я понимаю. Жена, дети, это, конечно…
