— О черт! — простонал Фаррингтон. — Да как он вообще может оказаться одним из них? Они же в сравнении с людьми — супермены, верно? А этот Фрайгейт уж точно никакой не супер! Только ты уж не обижайся, Пит.
Том, прищурившись, поглядел на Фрайгейта:
— Так он же мог и притвориться человеком… Впрочем, не думаю, что кому-нибудь удалось бы носить такую маскировку двадцать шесть лет.
— Мастак ты болтать, приятель.
— Еще поглядим, кто больше болтает-то! Истинный вождь Открой-Рот-Пошире!
Фаррингтон зажег еще одну сигарету. Райдер последовал его примеру, а потом спросил:
— Хочешь подымить, Пит?
— Значит, порешили меня дымом удушить? — улыбнулся Фрайгейт. Он вытащил сигару из своей висевшей через плечо сумочки. — А еще я не отказался бы от выпить чего покрепче.
— Этого нам всем недостает. Том, позаботься насчет выпивки. А потом мы все ему расскажем. Господи, как полегчало-то!
Глава 55
— Это была темная бурная ночь, — начал Том. Он усмехнулся, показывая, что умышленно пародирует классические вступления к рассказам о привидениях. — Джек и я…
— Пусть будет — Мартин, Том. Помнишь наш уговор? Даже если мы наедине…
— Конечно помню, но тогда ты был еще Джеком. Разумеется, в те дни я уже был знаком с Кидом, но близкими друзьями мы еще не стали. Наши хижины стояли близко одна от другой, и мы оба служили моряками на патрульной шлюпке местного диктатора.
Однажды, когда я был свободен от дежурства и мирно спал в своей хижине, я вдруг проснулся. Разбудили меня не молнии и не гром. Просто кто-то тряс меня за плечо.
Сначала я подумал, что это Говардина — моя женщина. Ты помнишь ее, Кид?
— Красотка была, — пояснил Мартин Фрайгейту. — Рыжая как огонь шотландка.
Фрайгейт заерзал на скамейке, а потом сказал:
— Знаете, мне бы очень хотелось поскорее добраться до сути дела.
— О'кей, тогда обойдемся без литературного украшательства. Тем более что это была не Говардина — та крепко спала. Затем вспышка молнии высветила темную фигуру, которая склонилась надо мной. Я хотел вскочить, а рука уже готовилась скользнуть под подушку, за лежавшим под ней томагавком. Но двинуться я не мог.
Думаю, меня либо усыпили, либо я был под каким-то особым психическим воздействием. Я подумал — ой, ой, этот парень меня достал, он каким-то образом парализовал меня и сейчас искренне ваш получит свое!
Конечно, возможно, я просто проснулся в каком-то совсем другом месте, но ведь я не чувствовал, что меня волокут из хижины!
Еще две вспышки молний позволили мне рассмотреть этого парня чуть подетальнее. И вот тут меня просто оглушило. Заметьте, мне не стало страшно, я просто удивился. Его фигура была закутана в большой черный плащ. А голова! Да ее просто не было! Я хочу сказать, она была накрыта большим сосудом вроде круглого аквариума для рыб. И эта штука была тоже черной, так что черты лица рассмотреть не удавалось. А он каким-то образом видел меня отлично.
Но если двигаться я не мог, то уж говорить-то — извольте! Я спросил: «Кто ты такой?» Сказал это нарочито громко, чтоб разбудить Говардину, но она даже не пошевельнулась за все время нашего с ним разговора. Я решил, что ее тоже одурманили, только еще сильнее, чем меня.
Чужак заговорил басом, ответив мне по-английски:
— У меня мало времени, и я не могу отвлекаться на мелочи. Мое имя значения не имеет. Да к тому же я бы тебе его все равно не назвал, ибо тебя могут обнаружить и развернуть твою память.
Я не знал, что это значит «развернуть память». Все происходящее и без того выглядело сплошным безумием. Я знал, что не сплю, и очень об этом сожалел.
— А если бы они это сделали, то узнали бы обо всем, что говорилось и делалось в этой хижине, — продолжал этот hombre[155]. — Это все равно что снять кинофильм с того, что заключено в твоей памяти. А из него они могут вырезать все, что сочтут нужным, чтоб ты позабыл, и ты это действительно позабудешь. Но даже если они это сделают, я все равно явлюсь к тебе еще раз и мы поговорим о многом.
— А кто такие эти «они»? — спросил я.
— Это те люди, которые восстановили эту планету и воскресили вас, — ответил он. — А теперь слушай и не перебивай, пока я не закончу.
Ты ведь знаешь меня, Кид. Я же ни от кого не потерплю панибратства. Но этот тип говорил со мной так, будто весь мир — это его ранчо, а я — слуга при нем. А впрочем, я все равно ни черта сделать не мог!
— «Они», — сказал незнакомец, — живут в Башне, что стоит в самом центре Полярного моря на севере. Может быть, ты слыхал какие-нибудь разговоры об этом? Ведь кое-кому из людей и в самом деле довелось пройти через горы, окружающие это море.
В этом месте его рассказа я мог бы спросить его, не он ли тот, кто оставил висеть длинную веревку, чтоб люди могли подняться с ее помощью на скалу, и не он ли пробил туннель, но тогда я еще не слыхал этой истории.
— Но им не удалось проникнуть в Башню, — продолжал он. — Один из их отряда умер, упав в море со скалы. Ему было дозволено снова воскреснуть где-то в долине.
Том помолчал.
— Должно быть, у упавшего все же сохранились какие-то воспоминания.
А незнакомец меж тем продолжал:
— Другим же это не было дано. Они… впрочем, не важно…
— Значит, — ухмыльнулся Том, — ему не все было известно про этих египтян. Он явно не знал, что одному из них удалось все же бежать. А если и знал, то по какой-то причине решил от меня это утаить. Но не думаю, что этот факт был ему известен. Иначе он вряд ли позволил бы тому египтянину уйти… А может, и позволил бы?..
Во всяком случае, незнакомец продолжал:
— Быстрота, с которой слухи распространяются по долине, поразительна. Кажется, вы это явление называете сарафанным радио? Человек, упавший со скалы, рассказал свою историю после своего воскрешения, и она разошлась по всей долине. Скажи, ты-то слыхал про тот поход?
— В первый раз слышу, — ответил я.
— Ладно, наверняка в будущем ты ее услышишь. Ты отправишься вверх по Реке, и тебе обязательно расскажут ее либо в одном сильно переработанном варианте, либо в другом. Но в своей основе она правдива.
Без сомнения, ты думал над тем, зачем вас воскресили и поместили здесь?
Я кивнул, а он продолжал:
— Мой народ — этики — совершил это в качестве научного эксперимента. Они перенесли вас сюда, смешали все расы и народности из разных времен лишь для того, чтобы изучать ваши реакции. А потом их записывать и классифицировать.
А затем (тут в его голосе появились нотки возмущения), после того как они подвергли вас этому эксперименту, после того как возбудили в вас надежду на вечную жизнь, они прикроют этот проект! И вы умрете, но уже навсегда. Не будет вам больше воскрешений! Вы превратитесь в прах и прахом пребудете во веки веков!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
