состоянии кровной вражды находится свыше 60 тейповых групп. ...Опасная конфликтная ситуация сложилась между враждующими тейпами Яндиевых и Хадзиевых-Албаковых, проживающих на границе автономных республик». В регионе отмечался высокий уровень наркомании, который превышал общесоюзный в Северной Осетии в 5 раз, в Чечено-Ингушетии — в 3 раза. «Вместе с тем органами внутренних дел республик,— отмечали авторы справки,— не выявлено ни одного нарушителя, занимающегося сбытом наркотического сырья».
В справке сообщалось и о том, что в горных районах Чечни сохранялось самое настоящее рабство и в роли рабов оказывались русские, разными путями попавшие в эти места. Процитируем документ: «Только в Ачхой-Мартановском, Сунженском и Шалинском районах выявлено 65 так называемых батраков. Среди них — алкоголики, ранее судимые, без определенного места жительства. Все они, как правило, завозятся нанимателями из других регионов страны. У Экту- маемых, например, для ухода за личным подворьем, насчитывающим до 300 овец, 27 голов крупного рогатого скота, 29 лошадей, использовались Абрамов, Александров и Соболев. В личном хозяйстве Хашиевых — Павлов из Краснодарского края и Котов из Горького, у Хариковых — неоднократно судимые Кос- тенков и Бондарюк. Такие лица содержались даже в хозяйствах секретаря партийной организации, депутата Ореховского сельсовета т. Хачукаевой, завхоза школы т. Мурадова».
В конце 80-х гг. на арену политической жизни в Чечено-Ингушской АССР вышел вопрос о создании отдельных — Ингушской и Чеченской — республик. Стали возникать общественные объединения — Вайнахская демократическая партия во главе с 3. Яндарбиевым, партия «Исламский путь» Б. Гантемирова и крупнейшее объединение, существовавшее с ноября 1990 г.,— Общенациональный конгресс чеченского народа (ОКЧН), который предложили возглавить генерал-майору Джохару Дудаеву, командиру дивизии стратегических бомбардировщиков, дислоцированной в Эстонии, в Тарту. Генерал Дудаев, детство которого прошло в ссылке в Казахстане, сделал блестящую карьеру в Советской Армии, был награжден двенадцатью правительственными наградами, поддерживал дружеские отношения с эстонской интеллигенцией, был хорошо информирован о движении за независимость Эстонии.
На I съезде ОКЧН 23-25 ноября 1990 г. была принята декларация «О государственном суверенитете Чеченской республики». Напомним: в это время Чечня входила в состав единой Чечено-Ингушской АССР и вообще не имела формальных государственных признаков. Однако постоянный митинг, организованный ОКЧН, постепенно захватывал властные полномочия. Под давлением многотысячного митинга 27 ноября 1990 г. Верховный Совет Чечено-Ингушетии принял Декларацию о государственном суверенитете Чечено-Ингушской республики.
ОКЧН находился в оппозиции к официальным властям Чечено-Ингушетии — обкому партии и Верховному Совету Чечено-Ингушской АССР, которые возглавлял Доку Завгаев, по-своему примечательная личность — первый чеченец, оказавшийся во главе местного обкома202. Д. Завгаев последовательно проводил курс руководства КПСС в республике: добивался неучастия населения республики в референдуме о введении поста Президента России; в ходе избирательной кампании организовал агитацию за Н. И. Рыжкова. Делегации от ингушского и чеченского населения постоянно требовали восстановления своей государственности в 1990 г.
Летом 1991 г. состоялся второй этап съезда ОКЧН. На нем было принято решение — учредить Чеченскую республику. Уже тогда звучали требования отделения от России, неучастия в выборах Президента России.
Августовский путч ускорил развитие политических процессов в Чечне. Возглавляемые Д. Завгаевым Верховный Совет и обком партии заняли осторожно- выжидательную позицию по отношению к ГКЧП. Их оппоненты — генерал Дудаев и Общенациональный конгресс чеченского народа — решительно осудили путч, объявили о своей готовности с оружием в руках противостоять чрезвычайному положению. После подавления путча Д. Завгаев оказался среди тех местных руководителей, над которыми висело обвинение в пособничестве ГКЧП. Реальная власть в Грозном переходила в руки ОКЧН и к организованному им митингу. I съезд Общенационального конгресса чеченского народа объявил, что Верховный Совет Чечено-Ингушетии низложен, власть переходит к съезду ОКЧН и Чечня берет курс на независимость.
В этом решении было по крайней мере два аспекта, позволявшие Москве дать различные интерпретации происходившего. Для властей России на первый план выходила борьба против «партократа» Завгаева, а заявление Дудаева о независимости воспринималось как политическая риторика, не имевшая реального значения. С другой стороны, курс на отделение одной из автономий России мог создать крайне опасный прецедент, спровоцировать аналогичные процессы в других республиках203
К этим непростым размышлениям (политические процессы в Чечне, да и в самой России, только начали определяться в новой политической ситуации, сложившейся после подавления путча) прибавлялись многочисленные обстоятельства, на первый взгляд незначительные, которые оказали долговременное воздействие на то, что происходило внутри и вокруг Чечни. Чечня была и оставалась гораздо более традиционным обществом, чем это виделось московским политикам, В события в Чечне активно стали вмешиваться спикер российского парламента Р. Хасбулатов, чеченец, и его соотечественник генерал А. Аслаханов, председатель Комитета Верховного Совета РСФСР по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью. Высокие политические цели переплетались с соперничеством традиционных кланов, осложняя достижение ясных политических результатов. Отнюдь не комичным стало личное соперничество двух летчиков — командира полка штурмовиков полковника А. Руцкого, ставшего вице-президентом при президенте Ельцине и генерал-майором за участие в подавлении путча, и командира дивизии стратегических бомбардировщиков, элиты ВВС, генерал-майора Д. Дудаева.
В Чечню зачастили высокопоставленные визитеры. 10 сентября туда прибыли госсекретарь Г Бурбулис и министр информации и печати М.Полторанин. 15 сентября в Чечне был исполнявший обязанности Председателя Верховного Совета РСФСР Р. Хасбулатов, потребовавший от Верховного Совета Чечено-Ингуше- тии самораспуститься. Требование Хасбулатова было удовлетворено, и власть формально была передана Временному Высшему Совету, своего рода совету старейшин, нелегитимному органу. Политические противники Хасбулатова обвиняли его в том, что его вмешательство в конфликт имело во многом личные причины и в созданном при его участии Временном Высшем Совете были широко представлены родственники и сторонники российского спикера204. Во всяком случае, затея с созданием этого органа оказалась неудачной, и реальная власть по-прежнему оставалась у съезда Общенационального конгресса чеченского народа во главе с генералом Дудаевым. Начался отчасти стихийный, отчасти спланированный захват правительственных учреждений в Грозном.
Имеются сведения, что генералу Дудаеву были официально предложены очередное генеральское звание и высокая должность в командовании ВВС (по другим сведениям — в МВД). Но для Дудаева более важным представлялся пост президента — первого президента независимой Чечни.
Ситуация вокруг Чечни резко осложнилась в октябре 1991 г. В ночь с 5 на 6 октября в Грозный прилетел А. Руцкой, которого сопровождали генералы А. Аслаханов и министр внутренних дел России А. Дунаев. Поездке предшествовали сведения, что «национальные гвардейцы» Дудаева захватили здание местного КГБ, ранив одного из сотрудников, блокируют здание МВД и телецентр. Для Руцкого поиск выхода из чеченского кризиса стал первым крупным самостоятельным поручением, которое он получил от президента. По сути, это была аттестация на право стать самостоятельной
