Что там происходило, Кайсай понять не смог, так как было, всё же, довольно далеко, хотя отчётливо разглядел и светловолосых, и рыжих, и тёмных, и каких там только не было, но большинство, обладали волосами золотого цвета. Он даже несколько обрадовался, что всё же попал именно к поляницам, а не пойми к кому. Хотя, чему тут было радоваться?
Его повели дальше и вскоре, впереди он разглядел среди деревьев огромный шатёр, к которому они и направлялись. У самого выхода из леса на поляну с этим шатром, их встретила троица новых «мужерезок», но на этот раз выглядевших вполне знакомо для Кайсая, притом та, что стояла по средине, показалась знакомой. Она явно выделялась от всех, кто был рядом, и возрастом, и обилием золота на себе любимой, и надменностью взора.
Две сопровождающие Кайсая черноволосые девы, тут же отстали и судя по удаляющемуся в сторону конскому топоту, покинули кавалькаду. Старшая, как понял Кайсай, подъехала к нему в плотную, елейным голоском запела, явно заигрывая и стараясь привлечь к себе его внимание, кляча старая, считая, похоже, себя просто неотразимой:
— Здравствуй, Кайсай.
— Будь здрава, дева, — ответил рыжий учтиво кланяясь, — только я не помню, чтоб нас друг другу представляли.
— Ну, какие проблемы, — заворковала людоедка, которой он в сыновья годился, подъезжая так близко, что задела своей ногой его ногу, как бы случайно, — меня кличут Огненный Ветер, ты можешь называть меня, просто, Ветерок.
— Ммм, как мило, — подыграл ей рыжий, улыбаясь в ответ, а про себя ругнулся, мол, вот только тебя мне ещё не хватало для полного счастья.
Но тут на помощь пришёл проводник, высказав ей через плечо:
— Ветерок, нас царица ждёт.
— Знаю, — чуть ли не рявкнула на него дева, сделав зверское личико и затаив обиду за такой облом, в соблазнении молодого красавца.
Она резко ушла в сторону и по виражу поскакала к шатру, где, спрыгнув с коня, скрылась внутри. Проводник поехал туда же, но шагом. Кайсай несколько замешкался, соображая, как же ему себя вести в дальнейшем, если каждая встречная-поперечная, начнёт, вот так, напрашиваться к нему на коленки: и не пошлёшь, и не посадишь, порвут в обоих случаях, но быстро сообразив, что отстал, пустился за провожатым следом.
Войдя в шатёр, Кайсай в очередной раз растерялся. Он, наверное, был готов увидеть всё что угодно, но только не то, что увидел. Внутри стоял ещё один шатёр! Между внутренним и внешним, создавался некий коридор по кругу, по которому быстро шагал проводник, шелестя своими нарядами, уже скрываясь из виду. Бердник припустил за ним следом и догнал лишь, когда тот неожиданно остановился и принялся раздеваться, предложив сделать тоже самое Кайсаю.
— Зачем? — удивился рыжий, напрочь сбитый с толку всеми условностями и непонятными правилами поведения, в этом осином гнезде.
— Это баня, воин, — принялся пояснять, непонятливому гостю, чужак, скидывая при этом, всю свою одежду и стаскивая украшения с пальцев, — а в баню ходят голыми. Это обычай.
Укоризненно закончил посыльный, раздевшись и аккуратно сложив всё в одну кучу. Сначала ошарашенный Кайсай обратил внимание, что таких кучек одежды, вдоль стенок, огромное множество, конца и края не видно, сообразив, что внутри, достаточно много народа. Прислушался, но было очень тихо: как внутри, так и снаружи.
Не успел он отойти от этого шока, как тут же получил второй. Проводник повернулся к нему, как бы ожидая, когда же, наконец, разденется гость и Кайсай, буквально, впился ему между ног взглядом, от неожиданности распахнув рот. Там ничего не было! Вернее, сначала он подумал, что этот мужик — баба бритая, по тут же понял, что там попросту всё отрезано, под корень. Остался только уродливый шрам оплавленного ожога.
Кайсай в панике попятился, но тут же споткнулся о чью-то сложенную одежду и чуть не упал. Короткая потеря равновесия, заставила его встрепенуться, оторвать взгляд от уродца и постараться взять себя в руки. Голова гудела пустой бочкой, руки и ноги стали нечувствительными. Воин начал медленно раздеваться. Расшнуровывая бронь, он, наконец, восстановил сбившееся дыхание и позволил себе задать только один вопрос:
— Это они?
— Нет, — равнодушно и даже, как-то, обыденно, ответил проводник, чужеземной наружности, явно не в первый раз, отвечая на этот вопрос, — они такое не делают. Им не нужен евнух.
— А что такое евнух? — спросил Кайсай, лишь бы для того, чтобы спросить, ибо разговор его успокаивал и давал возможность сосредоточиться.
— Ты не знаешь? — спросил проводник так же равнодушно, — и не надо. Это долгая история, а нам некогда. Царица ждёт.
С этими словами он резко развернулся и куда-то ушёл вперёд. Не успел рыжий сообразить, что ему делать, как проводник вернулся, надев на себя широкие матерчатые штаны, на ходу завязывая на них завязки.
Наконец, Кайсай разделся, но провожатый не спешил. Он осмотрел воина снизу-вверх и потребовал одеть на палец подарок царицы, чтоб видела, как он сказал. Кайсай выудил перстень из кармашка пояса и нацепил, невзрачную деревяшку со встроенным в неё небольшим камешком, на палец. Только после этого странный проводник, назвавшийся евнухом, развернулся и пошёл дальше по коридору, приглашая следовать за ним.
Через несколько шагов, за поворотом, они достигли входа во внутреннее помещение. В проходе их встретили две вооружённых девы, со странными росписями золотом по всему лицу, с мечами в правой руке и длинным ножом в левой, готовые в любой момент накинуться на гостя.
По тому, как они держались и как держали оружие, бердник, сразу понял, что это не девочки для битья, но именно их вид, моментально выбил из его головы всякую дурь и Кайсай мгновенно превратился в того, кем являлся.
Он резко расслабился и стал спокоен, только сейчас осознав, как он был напряжён и скован всё это время. В голове стало ясно и тихо. Все, даже малейшие колыхания тел противниц, читались им. Он уловил их дыхание, ритм, глубину. Воин почувствовал даже их напряжение и лёгкую дрожь. Девы боялись его! Не успел бердник осмыслить своё полное преимущество, как тут проводник, отошёл чуть в сторону и в пол голоса проговорил:
— Покажи им перстень.
Кайсай разжал кулак, опущенный вниз и выпрямил ладонь, чуть приподнимая руку. Те, посмотрели на невзрачную деревяшку и расступились.
— Как у вас тут всё строго, — так же в пол голоса, проговорил Кайсай, проходя мимо людоедок, самым наглым образом, пожиравших его глазами, в которых бурлили ненависть, страх и жуткое любопытство. Затем, миновав охрану, протиснулся между двух факелов, которые, буквально, облизали его голое тело.
Наконец, он вошёл в святую святых — в девичью баню. В принципе, их баня совсем не отличалась от обычной, походной. Тот же банный камень с очагом, только необычно большой, тот же жар, лёгкий туман, вперемешку с конопляным дымом, но было и отличие. Первое, что бросалось в глаза — её огромный размер и непривычные пологи. Они были сделаны тремя кольцами по всему периметру. Каждое последующее, выше предыдущего, примерно, Кайсаю, чуть выше колена.
Все пологи были завалены шкурами разных зверей. Народу, действительно, было много и все, как одна, девы, боевые девы, судя по хорошо различимому рельефу мышц. В общем, не те девочки, которых он отлупил давеча. Эти и летами по старше и телом побогаче. Они вызывающе возлежали на всех ярусах и складывалось впечатление, что Кайсай попал в змеиный клубок на зимовке, так как все, медленно шевелились и ему, изначально, даже показалось, что тихо шипели.
Воин огляделся и понял, что их хищные взгляды, направлены, исключительно, на него. «Вот я попал», — только и успел подумать бердник, как с противоположной стороны, встала обнажённая дева и весело приветствовавши издалека, направилась к нему на встречу.
— Кайсай, мальчик мой, наконец, ты, соизволил нас посетить.
У Воина аж ноги в коленках подкосились. Это была сама Матерь. Царица! Голая! Рыжий остолбенел, не в силах сделать больше ни шагу. Повелительница «мужененавистных» дев, подходила к нему медленно и величаво.
