с кораблем. Более восьмисот человек оказались выброшены в море. Пятьдесят из них, в основном раненные в результате торпедной атаки, умерли в течение ночи. На следующее утро на выживших напали акулы. Поблизости не было кораблей, которые могли бы прийти на помощь людям, находившимся в отчаянном положении; они не успели даже подать сигнал бедствия; солнце слепило их; от морской воды, которую многие, отчаявшись, пили, люди сходили с ума. Только утром 2 августа с воздуха заметили тех, кому удалось выжить. До тех пор о корабле даже не спохватились. Теперь, после того как люди провели в воде восемьдесят четыре часа, началась спасательная операция. В живых оставались только 318 моряков; 414 умерли в воде — их съели акулы или они утонули в океане.
Всего в катастрофе «Индианаполиса» погибло 883 человека, что стало самой массовой гибелью личного состава в истории ВМС США, а сам крейсер оказался последним крупным военным кораблем, потерянным на море во время Второй мировой войны. Для самих японцев это стало долгожданным успехом в безуспешной борьбе. Офицер, командовавший японской подводной лодкой, капитан 3-го ранга Мохицура Хасимото, участник нападения японцев на Пёрл-Харбор, позднее вспоминал, как они отмечали свой успех на следующий день после потопления «Индианаполиса»: «Мы отпраздновали трофей, добытый в предыдущий день, нашим любимым рисом с бобами, вареными угрями и солониной (все это было консервами)».
Кроме того, капитан Хасимото послал в Токио радиосообщение, в котором заявил, что он «потопил линкор класса „Айдахо“», и передал точную широту и долготу. Хотя американцы не получили никакого сигнала с тонущего «Индианаполиса», сообщение Хасимото о победе было в рабочем порядке перехвачено и дешифровано американской службой разведки сигналов. К утру 30 июля копия расшифрованного сообщения была отправлена в ставку американских ВМС на Гуаме. Еще одну копию получил 17-й флот. Однако заявления японцев о потоплении почти всегда были преувеличенными до нелепости, поэтому никто не задумался о том, что это был за корабль, и не организовал проверку района затопления с воздуха. Если бы это сделали, спасательная операция могла бы начаться на целых три дня раньше.
30 июля в связи с ранее согласованными планами сбросить ядерные бомбы на четыре потенциальные цели генерал Карл Спаатс телеграфировал в Вашингтон, что Хиросима, «согласно рассказам военнопленных», была единственным городом из четырех, «в котором не было лагерей для союзнических военнопленных». В ответном сообщении говорилось, что теперь уже слишком поздно менять цели: «Однако если вы считаете эти сведения достоверными, то Хиросиму нужно рассматривать как наиболее приоритетную из них».
Японцы по-прежнему стремились к тому, чтобы Советский Союз выступил посредником, пытаясь обойти англо-американо-китайское требование безоговорочной капитуляции и вступить в переговоры о мире. 2 августа в отчете американской разведки, основанном на радиоперехватах, выполненных группой «Магия», указывалось, что японцы «до сих пор не согласны с условием безоговорочной капитуляции», а также «еще намерены в полной мере воспользоваться возможностью заключения мира с Россией». Ознакомившись с радиоперехватами, выполненными группой «Магия», на которых и основывался отчет, министр военно-морских сил США Джеймс Форрестол отметил, что японское правительство, судя по всему, решило, что «война должна вестись со всей решительностью и ожесточением, на какие способен народ в ситуации, когда единственной альтернативой выступает безоговорочная капитуляция».
Ранним утром 31 июля в порт Сингапура вошли две британские мини-субмарины, доставленные подводной лодкой на буксире с Филиппин. Не без труда выбравшись из одной субмарины, а затем с большим риском работая в течение получаса под водой, старший матрос Мик Мадженнис, ирландец из Белфаста, отскоблил водоросли и ракушки с корпуса крейсера «Такао», чтобы прикрепить туда шесть магнитных мин. За исключительную храбрость он вместе с капитаном субмарины лейтенантом Яном Фрэзером был награжден Крестом Виктории.
В корпусе «Такао» образовалась огромная пробоина, однако, находясь на мелководье, корабль просто сел на грунт. Нет сомнений, что если бы он был в глубоководном море, то потонул бы. К некоторому своему огорчению, британские подводники впоследствии узнали, что корма крейсера уже была повреждена в море американской подлодкой.
2 августа завершилась Потсдамская конференция. Помимо прочего, там было решено «переселить немцев из Польши, Чехословакии и Венгрии». Многие из этих немцев уже перемещались. Участники конференции передали Польше все территории на востоке Германии от границы 1937 г. до линии Одер — Нейсе. Черчиллю очень не нравилось, что Советский Союз настаивает именно на Нейсе (Нысе-Лужицке), а не на протекающей восточнее Нысе-Клодзке; однако, вернувшись в Лондон во время конференции, он узнал, что на парламентских выборах его Консервативная партия проиграла. Для проведения завершающего этапа переговоров в Потсдам прибыл новый премьер-министр от лейбористов Клемент Эттли.
Польша не только получила от Германии Померанию и Силезию, но и поделила с СССР Восточную Пруссию. «Волчье логово» Гитлера под Растенбургом оказалось теперь на территории Польши. Советскому Союзу отошли восточные районы довоенной Польши, куда входили города Вильнюс и Львов, некогда населенные преимущественно поляками. Подобно тому, как несколько миллионов немцев были переселены с новых территорий Польши на запад, в Германию, так и миллионы поляков переселялись теперь с новых территорий СССР на запад, в Польшу; многие из этих поляков поселились на землях, отнятых у Германии, а восточнонемецкие города получили новые названия. Так, Штеттин стал Щецином[117], Бреслау — Вроцлавом, Кольберг — Колобжегом, а Растенбург — Кентшином.
В конце Первой мировой войны, когда вместо безоговорочной капитуляции страны Антанты позволили Германии и ее союзникам заключить перемирие, условия мирного договора обсуждались на переговорах. Тем не менее в ходе этих переговоров победители успешно навязали свою волю побежденным государствам. Под видом заключения мира были отобраны территории, обеспечены выплаты репараций и расформированы армии. Мирный договор вскоре был денонсирован как «навязанный», а политические смутьяны, среди которых был и Гитлер, при этой денонсации разожгли радикальный национализм. Союзники намеревались не допустить повторения этой ситуации; поэтому они и настаивали на безоговорочной капитуляции. Границы и условия, которые создавались в послевоенной Европе, не были предметом ни переговоров, ни обсуждения с теми, кто потерпел поражение. Применяя такой метод, союзники намеревались не повторять в Потсдаме тех ошибок и недоработок, которые, по их мнению, были допущены в Версале. Немцы не смогут считать, будто их лидеры предали их за столом переговоров: на переговорах в Потсдаме не было никаких представителей Германии.
Президент Трумэн на обратном пути в США отобедал с королем Георгом VI на борту линкора «Ринаун» в Плимуте. Разговор в основном шел о ядерной бомбе. Адмирал Лихи, один из сопровождающих Трумэна, выражал сомнения по поводу эффективности бомбы. «На мой взгляд, это не более чем мечтания
