время решить, что делать с Райнером.
Мастер Лирид изучал его, сузив глаза. Мгновение спустя он пожал плечами.
– Ну, значит, три недели.
* * *
Оказалось, что Синдеру можно было не волноваться о будущем Райнера. Через несколько дней после драки с эрроузами Джарда и Старда затребовал могущественный клан из их племени, а затем их быстренько призвали в армию Ракеша, и в течение недели они покинули приют Пресвятой Огненной Девы, как будто их там никогда и не было.
Синдер посчитал это чуть ли не чудесным завершением злоключений Райнера и так и сказал Корал, когда она навестила их однажды вечером после ужина. Днем она работала служанкой у леди Уэнтерн, жены отставного генерала.
На самом деле леди Уэнтерн не была дворянкой – этот титул присваивали супругам тех, кого пожизненно выбирали представителями законодательных органов Ракеша. Половина должностей отходила отставным офицерам армии, а вторая – богатым купцам. Однако истинная государственная власть в Ракеше принадлежала судьям, число которых составляли в основном старейшины. Это были члены касты священников, которые должны были служить нации в качестве судей и вершить высшую справедливость.
Старейшины. Именно они решали, какие законы, предлагаемые законодательными органами, приемлемы. А председатель Верховного Священного Суда, которого простолюдины звали просто председателем Верховного Суда, являлся главой государства и имел право накладывать вето на решения суда.
Синдер считал, что государственная система Ракеша не совсем верно отражает волю населения, но она, по крайней мере, не выглядела столь идиотской как, например, монархия. В этом смысле их народ брал пример с Гандхарвы, второго политического союза, управляемого людьми, не имевшего монархической власти и не являвшегося автократией.
Что касается Корал, она уже не раз приходила в приют Пресвятой Огненной Девы и во время предыдущих визитов объяснила, как обстоят дела у нее на работе. Звучало не так уж плохо. Корал служила горничной восемь дней из десяти, и последние два была свободна, как и большую часть вечеров. Она проводила их, занимаясь с музыкантом, у которого брала уроки пения. Ее учитель верил, что девушка может стать профессиональной певицей. Корал была достаточно красива, чтобы разжечь интерес публики, и обладала вполне приятным голосом, чтобы удержать ее внимание.
В остальное время, как сегодня, она навещала Райнера.
Ее брат сейчас помогал с посудой, а Синдер подметал и мыл столовую, что требовалось делать после каждого приема пищи. Сироты были теми еще свиньями.
Синдер не до конца понимал, почему Корал решила подождать с ним, а не с Райнером, который как раз заканчивал дела на кухне. Может, потому что не хотела мешать брату.
– Джарда и Старда не чудом отослали, – сказала Корал, отвечая на комментарий Синдера.
– Тогда что это было? – спросил он, сметая крошки и прочий мусор, которыми был усыпан пол, в более терпимую кучу.
– Просто когда эрроузы осели в Ракеше, им предъявили условие, по которому они обязаны снабжать армию определенным количеством солдат.
Об остальном Синдер и сам быстро догадался.
– И из-за того, что лидеры племени не хотят посылать своих собственных детей, они отправили Джарда и Старда?
– Именно. – Корал приподняла ноги, чтобы не мешать, когда Синдер подметал под лавкой, на которой она сидела. Ее платье длиной до лодыжек зашелестело, обнажая икры.
В благопристойном обществе Ракеша женщинам считалось неприличным выставлять на всеобщее обозрение ноги выше лодыжек. Вместо того чтобы смущать Корал, указывая на это, Синдер просто продолжил подметать, притворившись, что не заметил.
– Печальный исход для Джарда и Старда, но хороший для Райнера.
– Очень хороший для Райнера, особенно учитывая, что ты уходишь.
Синдер перестал подметать и глянул на Корал.
– Когда мне предоставили возможность поступить в школу Адептов Украшенных Сталью, меня обеспокоила ситуация Райнера. Я не знал, что было бы с ним, если бы я ушел. И рад, что все сложилось так.
– А еще это одна из причин, почему я сегодня здесь. – Корал поднялась на ноги. – Хотела лично поблагодарить тебя, прежде чем ты покинешь приют.
– Ты не обязана меня благодарить. Я лишь сделал то, что было необходимо. Как Райнер всегда говорит о Шокане и Сире: «Мы призваны помогать тем, кто в этом нуждается, так, как сумеем».
Корал подошла ближе, вторгаясь в его личное пространство. Синдер замер. Несмотря на то, что ему стало некомфортно от ее близости, как и тогда, когда он увидел ее икры, если бы он отодвинулся, он бы только лишний раз ее смутил. К тому же, ему нравилось стоять рядом с ней. Его охватила странная идея: захотелось запеть.
Корал подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Ее темные глаза казались бездонными. Она была прекрасна, и сердце Синдера забилось быстрее.
– И все же я тебе благодарна, – сказала она. – И всегда буду благодарна.
Синдер постарался смочить слюной неожиданно пересохший рот.
– Спасибо. Я это ценю, но…
Корал приложила палец к его губам.
– Никаких «но». Ты стал тем, кто защитил Райнера, а это значит, что ты настоящий мужчина, Синдер Шейд.
– А ты прекрасная женщина, Корал Стрейн. – Синдер мысленно разинул рот, ужаснувшись тому, что только что сказал. Прекрасная женщина? Откуда это взялось? Он попробовал реабилитироваться: – Я обязательно буду приглядывать за Райнером, когда у меня будет время.
Корал одарила его вялой улыбкой.
– А я, может, буду приглядывать за тобой. – Она сжала его руку, прежде чем отступить, и задела его плечом, уходя на кухню.
* * *
Сегодня был последний день Синдера в приюте Пресвятой Огненной Девы, и так уж вышло, что он выпал на выходной. Райнеру повезло меньше. У него была работа на кухне, и в результате Синдер получил день, свободный от обязанностей, но ему не с кем было его разделить.
Он решил погулять по Быстромечию. За последние почти три месяца своего пребывания в столице он практически нигде не был, только периодически курсировал между приютом и школой Украшенных Сталью, где с сегодняшнего утра официально приступил к тренировкам. Помимо этого, город он почти не видел. Большую часть своего свободного времени Синдер проводил изучая то, что остальные считали само собой разумеющимся: различные человеческие и эльфийские цивилизации, теологию и философию.
К тому же ему еще предстояло восстановить память, и к этому моменту он уже начал сомневаться, что это когда-либо произойдет. Синдер посчитал, что его истинное самосознание могло возникнуть в тот судьбоносный день почти четыре месяца назад, когда Питч спас его от утопления в колодце. Четыре месяца. Короткий промежуток времени, чтобы охватить шестнадцать лет жизни.
По крайней мере, мир уже не был таким запутанным. Синдер понял, чего хотел от него и как этого добиться. Он хотел стать воином, и путь к достижению мечты начинался с завтрашнего дня.
Сегодня, однако, он планировал увидеть море. Хотел постоять на берегу перед бесконечной гладью воды, хотел впитать ее беспокойную силу, почувствовать неослабный ветер, бесконечный прибой,
