Он шел быстро, удивляясь тому, что совсем не чувствует усталости, естественной после бессонной, заполненной тяжелой работой ночи. Сверток приятно оттягивал плечи. Как крылья. Ведь крылья тоже имеют вес и немалый. Но разве можно назвать их ношей?
К стоянке археологов Клим вышел в седьмом часу утра. Слава Богу, снаружи никого не было видно. Те, что ночевали в вагончике, еще досматривали последние сны, а остальные пока не приехали. Он положил металлоискатель на прежнее место и повернул к своему грузовичку, предусмотрительно припаркованному на краю небольшого обрыва в некотором отдалении от лагеря.
— Адриан!
Клим взрогнул от неожиданности и обернулся. К нему, потягиваясь и зевая, шла аспирантка Ханна, еще розовая от сна. Ее черные волосы были безжалостно примяты наскоро повязанным головным платком, что, впрочем, нисколько не мешало им продолжать свой всегдашний бунт против какого бы то ни было порядка.
— Вы приехали или уезжаете?
— Приехал… — автоматически ответил Клим. — То есть, уезжаю.
В самом деле, глядя на его потное изможденное лицо, изодранную одежду и покрытые пылью и ссадинами руки, было бы трудно предположить, что он только что прибыл из дома.
— Так приехали или уезжаете? — засмеялась Ханна. «Все-таки она очень красивая… особенно, когда вот так, со сна, без этой своей фирменной бледности, — подумал Клим и тут же одернул себя за несвоевременное направление мыслей. — Не о том думаешь, дурак!»
— И то, и другое, — сказал он вслух. — Готовим ночной маршрут. От Альмога через Наби Муса и по Вади Кумран.
Ханна с сомнением покачала головой.
— Ночью? По Вади Кумран? Там и днем-то… что-то вы темните, мой дорогой мнимый румын. Небось, завели себе бедуиночку. Здорово же она вас изваляла! — она воздела вверх руку и продекламировала с потешной торжественностью: — О, пыльная пустынная постель! О, ложе бедуино-румынской страсти! Э, да она еще и царапается!
Клим покосился на грузовик. В другое время он бы охотно подключился к шутливой пикировке, обычной для их заряженных взаимным притяжением диалогов, но сейчас, когда за спиной трепетали сложенные крылья, а в Михмасе Амит ждал возвращения своей машины…
— Гм… — он смущенно кашлянул, не зная как ответить.
— Гм? — воскликнула Ханна, безошибочно определив, что соперник явно не в форме, и потому ей предоставляется редкий шанс одержать полную и решительную победу. — Гм?! Это все, что может сказать нынешний герой-любовник? Прежние Ромео были не в пример разговорчивее… А что это вы несете? Колыбельку? Уже?
— Ханна, — Клим неуклюже попытался сменить тему. — Не найдется ли у вас… ээ-э-э… фотоаппарата? Всего на один день. А сейчас мне правда нужно ехать. Я уже опаздываю, извините.
Ханна немного растерянно улыбнулась, отметив про себя его странное, необычное для их отношений поведение. Можно было подумать, что он тяготится ее присутствием. Что случилось?
— Ага… — сказала она с тенью обиды. — Я вижу, вы сегодня не расположены к контакту. А аппарат, конечно, найдется. Подождите, я принесу… ох, и ни черта себе…
Ханна замерла на полуслове, глядя куда-то через климово плечо. Он обернулся — как раз вовремя, чтобы увидеть, как его грузовичок ныряет с обрыва вместе с отслоившимся куском скалы, как летит, клюя капотом и переворачиваясь, как падает вниз кабиной и замирает, брызнув напоследок стеклами и крутя в воздухе бесполезным уже колесом. Грохот отчего-то пришел с опозданием, непонятно почему — ведь они находились в какой-то сотне метров от обвала… а может, просто слух работает в таких ситуациях с определенной инерцией или воспринимается с задержкой, или еще что.
Из вагончика и из палаток выскакивали люди, бежали к обрыву, вставали на самом краю, глядя вниз и многозначительно покачивая головами, затем пятились опасливыми шажками, вдруг осознав, что могут разделить судьбу погибшего грузовичка, возвращались к Климу со словами утешения и сочувствия: мол, не кручинься, Адриан, машина казенная, главное, что сам цел остался… а он все размышлял о возможных причинах такого странного отставания звука.
— Эй! Вы меня слышите? Да что это с вами сегодня? Адриан!
Это снова была Ханна.
— Извините, — смущенно сказал Клим и кивнул на лопату. — Моя ненасытная Джульетта и в самом деле меня измотала. Не спал ни минутки. А теперь еще, как назло, грузовик… и Амит ждет меня в Михмасе через полчаса…
Она посмотрела на часы.
— Я отвезу вас домой. Вам необходимо отдохнуть. Пойдемте. Даже не думайте возражать.
— Возражать? Вам? — Клим усмехнулся. — По всему выходит, что в момент обвала я должен был сидеть в кабине, прогревая двигатель. Так что, если бы вы, дорогая Ханна, не задержали меня с вашими милыми шуточками…
— Не берите в голову, — отмахнулась она. — Тут это случается, такое место. То обвал, то промоина. Никогда не угадаешь. Так… на чем мы остановились? По-моему, вы что-то просили… ах, да, камеру.
Амиту они позвонили с дороги. Узнав о гибели грузовика, он, скорее, обрадовался, чем рассердился. Начальство уже два лишних года тянуло с заменой машины: раздолбанную колымагу можно было продать разве что на свалку. Теперь же Компания получала полноценную страховку, а группа — новый автомобиль. Все это Амит сразу же объяснил Климу — чтоб не слишком переживал.
— И вообще, — добавил он. — Отдохни-ка ты денек-другой. А то в последние недели я тебя, брат, не узнаю. Ходишь, как в воду опущенный. Никак, по Румынии соскучился?
— Нет, — чистосердечно отвечал Клим. — По Румынии не соскучился. Но за денек-другой спасибо, не откажусь.
Доехав до климова вагончика, Ханна зачем-то заглушила двигатель и тут же сама пожала плечами, удивляясь:
— Вы ведь не собираетесь приглашать меня на чашку кофе, не так ли?
— Честно говоря, у меня и двух чашек не найдется, — неловко сказал Клим. — Но если вы согласны по очереди…
— Согласна как угодно. Только не подумайте, что я навязываюсь. Кофейная зависимость. С утра не успела из-за вашего грузовика, а теперь вот мучаюсь.
Они вошли внутрь и Клим замешкался, ища, куда положить сверток. Во время поездки он держал его на коленях и теперь не нашел ничего лучшего, как положить на кровать: стол предполагался для кофепития, а класть свиток на пол не хотелось.
— Садитесь, Ханна, — он указал на единственный стул. — Я сейчас, только смою пыль с лица. Впрочем, вы можете хозяйничать сами. Вот чайник, вот кофе…
Когда Клим вернулся из-за загородки, Ханна уже заливала в чашку кипяток.
— А сахара я не нашла, — сказала она и продолжила с той же интонацией. — Надеюсь, вам известно, что самостоятельные раскопки незаконны?
— Как вы узнали? — глухо спросил Клим, даже не думая отрицать. Он слишком устал для того, чтобы выдержать еще и этот бой.
Ханна насмешливо фыркнула.
— Да и кто бы не узнал! Возвращаетесь откуда-то ранним утром, один, весь в пыли и с лопатой на плече. Ведете себя странно, явно собираетесь улизнуть незамеченным — и это из места, где у вас полно друзей и знакомых! Врете насчет ночного маршрута. Потом, этот сверток… в машине обычно рюкзак бросают на заднее сиденье или в багажник; вы же баюкали его, как малого ребенка. И, будто всего этого мало, вы даже не смогли толком завернуть свой черепок! Смотрите! — она сердито указала пальцем на сверток. Действительно, края куртки разошлись, и в образовавшуюся прореху отчетливо виднелся глиняный торец катушки. — В общем, немедленно прекратите пудрить мне мозги и рассказывайте. Иначе я заподозрю вас черт знает в чем.
— Я понял, — сказал Клим. — Сахар там, на книжной полке.
Он сел на кровать рядом со свертком и попытался заново оценить ситуацию. Его тайна перестала быть тайной намного раньше, чем это было запланированно. Гм… запланированно? Можно подумать, что он что-то планировал. Рядом Ханна возмущенно звенела ложечкой. Ее явно обижало климово недоверие. В самом деле, разве они не друзья? Клим вздохнул. Голова варила плохо, хотя спать не хотелось; он пребывал в каком-то взвешенном состоянии, близком к прострации.
Можно посмотреть на происходящее и под другим углом. Прочитать текст самостоятельно он все равно не сможет. Значит, задача заключается в том, чтобы снять и оставить себе копию — точную, не искаженную произвольными толкованиями, фальшивыми переводами или подгонкой под политические и религиозные концепции. В этом смысл его «права первой ночи», а вовсе не в том, чтобы оставить находку у себя. А потом уже можно будет искать специалиста для перевода. Клим не сомневался, что найдется достаточно много ученых, готовых продать душу за то, чтобы заполучить копию неопубликованного кумранского свитка. А где гарантия, что с ним поделятся переводом? — Пусть только не поделятся! Можно показывать им копию не сразу, а страничка за страничкой. Хочешь следующую страничку — давай перевод предыдущей…
