Амос был невозмутим. «Он сказал мне: «Нет никаких причин для беспокойства. Все зависит от военно-воздушных сил, а они у нас есть. Наши ВВС уничтожат их самолеты», – вспоминает Барбара.
Утром 5 июня израильские ВВС нанесли внезапный удар по армии Египта, сосредоточенной вдоль израильской границы. За несколько часов израильские летчики уничтожили четыре сотни самолетов – практически все египетские ВВС. Затем израильская армия вторглась на Синайский полуостров. К 7 июня Израиль воевал на три фронта: против Египта, Иордании и Сирии.
Позднее стало известно, что перед войной президент Насер говорил с Ахмедом Шукейри, основателем недавно образованной Организации освобождения Палестины. Насер предложил евреев, которые переживут войну, вернуть в страны, откуда они приехали. Шукейри ответил, что об этом не стоит тревожиться, так как не будет никаких выживших евреев. Война началась в понедельник. В следующую субботу по радио объявили, что война закончилась.
Израиль добился такой убедительной победы, что многим евреям она показалась не итогом современной войны, а скорее чудом из Библии. Страна стала вдруг в два раза больше, чем была ранее, и взяла под контроль старый город Иерусалима вместе со всеми святыми местами. За неделю до этого Израиль был размером с Нью-Джерси – теперь он превосходил штат Техас. Радиостанции прекратили транслировать боевые сводки и крутили радостные еврейские песни о Иерусалиме. Израиль отличался от Соединенных Штатов еще и тем, что его войны были короткими и победоносными.
В четверг Барбара получила сообщение от солдата, служившего в подразделении Амоса: ее муж жив. В пятницу Амос усадил жену в армейский джип, и они поехали по завоеванному Западному берегу. По пути им попадались странные и удивительные знаки: в старом Иерусалиме тепло встречались арабские и еврейские торговцы, разделенные с 1948 года, толпы арабских мужчин ходили в обнимку по бульвару Руппин в Еврейском квартале, останавливаясь на перекрестках, чтобы поаплодировать… светофорам.
Западный берег был завален сгоревшими иорданскими танками и джипами – и пустыми консервными банками, оставленными израильтянами, которые уже приезжали сюда на пикник. Муж привез Барбару в Восточный Иерусалим, в наполовину построенный летний дворец короля Иордании Хусейна, где Амос квартировался вместе с парой сотен других израильских солдат. «Дворец меня поразил, – писала Барбара своей семье в Мичигане. – Он сочетает в себе худшее из арабского стиля и худшее из стиля Майами-Бич».
Позже пришли похоронки. «Сегодня утром в газете напечатали, что погибло 679 и ранено 2563 человека, – писала домой Барбара. – Цифры вроде бы небольшие, но это в стране, где у каждого кто-то из друзей погиб». Амос потерял одного из своих людей, когда они атаковали монастырь на вершине холма в Вифлееме. В другом месте на поле боя его товарищ был сражен снайпером, были убиты и несколько преподавателей Еврейского университета. «Я выросла во время вьетнамской войны и не знала никого, кто уехал во Вьетнам, и тем более тех, кто там погиб, – говорила Барбара. – Зато я знала четырех человек, которых убили в ходе шестидневной войны, хотя я там только шесть месяцев».
В течение примерно недели после войны Амос находился в летнем дворце короля Хусейна. Затем его ненадолго назначили военным губернатором Иерихона. Еврейский университет был превращен в лагерь для военнопленных. Однако 26 июня снова начались занятия в университете, и преподавателям, которые принимали участие в войне, надлежало без лишней суеты приступить к исполнению своих обязанностей. Среди них был и Амнон Рапопорт, присоединившийся к Амосу на факультете психологии Еврейского университета и занявший привычное место его ближайшего друга.
Когда Амос возглавил пехотное подразделение, Амнон забрался в танк. Его танки совершили прорыв линии фронта в Иордании. На этот раз Амнон признался самому себе, что переход в состояние войны дался ему болезненно: «Как это возможно? Они берут молодого доцента, и в двадцать четыре часа я начинаю стрелять в людей и становлюсь машиной для убийства. Я не знаю, как это совместить. Уже несколько месяцев меня беспокоят кошмары. Как примирить эти две стороны жизни: преподаватель и убийца?»
Они с Амосом всегда предполагали, что будут совместно изучать, как люди принимают решения, но Амос был плоть от плоти Израиля, а Амнон вновь захотел уйти. Его проблемой была не только постоянная угроза войны. Идея работы с Амосом потеряла свою привлекательность. «Он был слишком интеллектуально доминирующим. Я понял, что не хочу всю жизнь оставаться в его тени». В 1968 году Амнон перебрался в Соединенные Штаты, стал преподавателем в Университете Северной Каролины и оставил Амоса без понимающего собеседника.
В начале 1967 года Авишаю Хенику был двадцать один год, и он работал в кибуце на Голанских высотах. Сирийцы постоянно обстреливали кибуц из артиллерии, но Ави не слишком тревожился. Он только что закончил службу в армии и, хотя был не лучшим учеником в средней школе, планировал поступать в университет. Однако в мае 1967 года израильская армия снова призвала молодого человека на службу. И Ави предположил, что скоро начнется война. В его подразделении было сто, может быть, сто пятьдесят десантников, большинство из которых он никогда раньше не встречал.
Спустя десять дней началась война. Прежде Ави в боях не участвовал. Сначала его командиры сказали, что их десантируют на Синай для сражений с египтянами. Затем они передумали и приказали подразделению Ави ехать на автобусах в Иерусалим, где открылся второй фронт с Иорданией. В Иерусалиме было два места для атак на иорданские войска, которые окопались недалеко от Старого города. Солдаты Ави проскользнули сквозь линию фронта без единого выстрела. «Иорданцы нас даже не заметили». Несколько часов спустя второй отряд израильских десантников последовал за ними – и был разбит наголову. Подразделению Ави повезло, его отряд приблизился к стенам Старого города.
Началась стрельба. Накануне Ави познакомился с молодым парнем по имени Мойша. Мойшу поразила пуля. «Через минуту он умер, – вспоминает Ави, который тогда испытывал ощущение, что в любой момент тоже может умереть. – Было очень страшно».
Его отряд с боем проложил путь через Старый город, по пути потеряв убитыми больше десяти человек. «Один упал здесь, другой там». Ави запомнил образы и драматические моменты: лицо Мойши, иорданский мэр Иерусалима, размахиващий белым флагом, солдаты возле Стены Плача… Невероятно! Ави видел ее только на картинках, а теперь стоял рядом! Повернувшись к командиру, он поделился своим счастьем, а командир ответил: «Ну, Авишай, ты не будешь счастлив завтра, когда узнаешь, сколько ребят мы потеряли». Ави нашел телефон, позвонил маме и просто сказал: «Я жив».
Для Ави шестидневная война на этом не закончилась. Уцелевших десантников отправили на Голанские высоты воевать с сирийцами. По дороге
