Через минуту у меня зазвонил мобильный. Это был, конечно, Мартин. Я ответила, ожидая вопросов и прикидывая, что соврать.
– У тебя все в порядке? – спросил он.
– Да, конечно.
– Что ж... пока.
Я разглядывала телефон в своей руке, досадливо хмурясь.
– Твой парень? – повернулся ко мне Алексей. Не дождавшись ответа, он усмехнулся и тоже замолчал.
Нам предстояло преодолеть сто двадцать километров. Примерно полтора часа на дорогу, пару часов на беседу... Ближе к вечеру мы должны вернуться, я успею встретиться с Мартином. То, что он видел, как я садилась в машину, очень меня беспокоило. Он не спросил, с кем и куда я еду, но мне придется все объяснить. Что все? Сказать, что я вдруг заинтересовалась своим пропавшим пятнадцать лет назад братом? Мартин хотел меня защитить и по этой причине советовал не рассказывать следователю всей правды. А теперь я с каким-то типом пытаюсь выяснить, что за роль киллер отвел мне в своем плане. Очень умно. Мартина это вряд ли обрадует, и уж точно он меня не поймет. Я то и дело поглядывала на телефон в своей руке, борясь с искушением ему позвонить. Вот только что я скажу? Нет, лучше дождаться вечера. Как я буду объяснять свое поведение, я понятия не имела. Но, глядишь, что-нибудь и придет в голову.
– Парень ревнивый? – спросил Алексей, наблюдая мои страдания. – Он тебя простит, поверь тренеру.
– Ты не мог бы заткнуться? – не очень вежливо попросила я.
– Я ж тебя утешаю. Жизнь прекрасна. Улыбнись.
– Подожду, когда с тобой что-нибудь случится, и тогда уж непременно улыбнусь.
– Вот дрянь, – он беззлобно покачал головой. Достал сигарету, прикурил и вроде забыл про меня. Он то ли не успел побриться с утра, то ли счел это излишним, щетина отливала синевой, и, может, благодаря ей выглядел он классическим злодеем из боевиков. Я смотрела за окно, чуть не плача из-за глупого происшествия и недоумевая, куда и зачем я еду. Но понемногу успокоилась, покосилась на Алексея, который без конца курил, чем здорово действовал мне на нервы, вздохнула и сказала:
– Вчера я встречалась с друзьями.
– Похвально, – кивнул он.
– Они мало что помнят об Алексе. Представь, он играл на скрипке.
– И что? Я, кстати, тоже на скрипке играл, – огорошил меня он.
Я решила, что он издевается. Представить такого типа со скрипкой все равно что меня за штурвалом истребителя. Конечно, чего в жизни не бывает, но это все-таки слишком.
– Ты? – недоверчиво скривилась я.
– Ага. Батя у меня был водила, а мать воспитательница в детском саду. У нее имелись свои представления о том, каким я должен быть. Вот она лет в шесть и определила меня в музыкальную школу. Это необычайно закалило мой характер. Так что маме большое спасибо.
– Ты имеешь в виду постоянные упражнения?
– Я имею в виду шпану с нашей улицы. Я рос в рабочем районе, там мальчишки со скрипочкой в пейзаж не вписывались.
– И ты, забросив скрипку, стал заниматься карате и настучал обидчикам по шее.
– Еще чего. Школу я закончил, с тройбанами, конечно, потому что от музыки меня тошнило. Но граждане уяснили: я буду делать то, что считаю нужным. И мне плевать, кто и что думает по этому поводу.
– Я уже поняла, что ты крутой парень.
– Ага, – кивнул он, опять закуривая.
– Ответь честно, крутой парень, Викину семью убил Князев?
– Киллер.
– Ты понял, что я хочу сказать.
– Он со мной на этот счет не откровенничал.
– Но личное мнение у тебя есть?
– Мнение ничего не значит.
– Хорошо, не отвечай. Но в таком случае глупо рассчитывать на мою откровенность.
– Ты сказала, «Алекс» – это производное от «Александра»? – задал он вопрос, видно желая сменить тему.
– Естественно.
– Почему естественно? Так могут звать и Алексея.
– Тебя так кто-нибудь называл?
– Меня все больше по фамилии.
– Фамилия у тебя впечатляющая.
– Мне тоже нравится. – Он взглянул на меня и усмехнулся. – Ладно, кукла, смотри в окошко и не язви. Я не очень-то терпелив.
– Сплошная самореклама, – фыркнула я, но предусмотрительно замолчала.
Так, молча, мы и проделали остаток пути. Когда впереди возникла стела с названием города, Алексей достал мобильный и набрал номер.
– Геннадий Викторович? Да, это я... Я уже в городе, где вам удобно встретиться? Объяснять не надо, я здесь хорошо ориентируюсь.
Он отложил телефон, на меня внимания совершенно не обращал.
– Ты так и не сказал, кто этот человек.
– Хороший человек, если готов помочь. Или жадный. Мне без разницы, лишь бы польза от него была.
Город он действительно знал хорошо, рулил уверенно, мне здесь раньше бывать не довелось, и по сторонам я смотрела с интересом.
Мы развернулись на площади с памятником борцам революции и вскоре парковались возле кафе с вывеской «Султан» по всему фасаду.
– Он ждет нас здесь? – спросила я, хотя и так было ясно.
– Здесь, – кивнул Алексей. – Он появится через час, у нас есть время пообедать.
За столом мы сидели напротив друг друга, и я, наблюдая за тем, как Алексей ест, пыталась понять, чем он меня так раздражает. Все дело в Мартине, он видел, как я сажусь в машину с этим типом, а я не знаю, как ему это объяснить.
– Завязывай пялиться, – сказал Алексей. – Кусок поперек горла встает.
Он заказал вина и пил уже второй бокал.
– Наверное, излишне напоминать, что ты за рулем, – заметила я.
– Поучи еще, – взглянул он исподлобья, и я уткнулась в тарелку. До чего ж все-таки скверная физиономия. Нацепил дорогущие часы, а побриться с утра ума не хватило. И что у него за одеколон такой? Вот гадость. Ни вкуса, ни воспитания, а еще на скрипке играл. Эдакими ручищами? Ни за что не поверю.
Я доедала десерт, когда в кафе появился мужчина лет сорока. Стоя у дверей, он оглядывался, как будто кого-то высматривая, Алексей помахал ему рукой, и мужчина направился к нам.
– Алексей Дмитриевич? – спросил он.
– Он самый. Присаживайтесь. Обедать будете?
– Нет, спасибо. Только кофе.
Алексей жестом позвал официантку. Мужчина между тем посмотрел на меня, перевел взгляд на Алексея с немым вопросом, но тот его взгляд проигнорировал.
– Наш общий друг сказал, что вас интересует Савельев, точнее, его сын? – спросил Геннадий Викторович.
– Да, интересует. И сын, и отец. Буду благодарен за любую информацию.
– Могу я узнать, почему у вас вдруг возник к ним интерес?
– После гибели матери пацана взяли к себе родственники. Через год они погибли. Вся семья. Во время прогулки на катере. Выжил только он и вот эта девушка, – Алексей кивнул на меня. – Оба оказались в больнице, откуда пацан через сутки сбежал. Больше его никто не видел.
– Сбежал, говорите? Любопытно. – Геннадий Викторович не спеша выпил кофе, о чем-то размышляя. – Но чтобы начать копаться в деле пятнадцатилетней давности, нужна причина посущественней любопытства.
– Она есть, – ответил Алексей.
Мужчина кивнул.
– Начну по порядку. Его отец служил во внешней разведке. Тут, как вы понимаете, все с грифом «Секретно», и я ничего определенного сказать не могу. На пенсию вышел после тяжелого ранения и обосновался в нашем городе. Работал начальником службы охраны в частной компании. Отзывы о нем были только положительные.
– Бывших, как известно, не бывает. За ним наверняка присматривали.
– Возможно, в первое время. Ничего интересного в его жизни как будто не происходило. До тех пор, пока его машину не взорвали, – усмехнулся Геннадий Викторович.
– Что-нибудь связанное с делами компании?
– Нет. Фирма самая заурядная, никаких видимых поводов разделаться с ним не было. Но машину взорвали, обнаружили обгоревший труп, если быть точным, фрагменты тела...
– Надеюсь, бывшие товарищи позаботились о том, чтобы убедиться: это было именно его тело?
Геннадий Викторович ответил на этот вопрос насмешливой улыбкой.
– Я же сказал, на всех документах гриф «Совершенно секретно», так что и тут я ни в чем не уверен. По крайней мере, похоронили его с почестями, как и положено хоронить заслуженного ветерана. Уже позднее выяснилось, что умер он очень вовремя. – Теперь во взгляде Алексея появился вопрос. – После того как позвонил наш общий друг, – продолжал Геннадий Викторович, – я освежил собственные воспоминания, поговорив кое с кем. Так вот. Со службой Савельев завязал, но, похоже, спокойная жизнь ему претила. И он решил использовать приобретенные навыки себе на пользу. Если бы на него вышли чуть раньше, он мог бы схлопотать на всю катушку. Хотя вряд ли он дожил бы до суда.
– Чем занимался герой на пенсии? Разводил цветы?
– Разве только для того, чтобы принести их на кладбище.
– Ясно. Заколачивал бабки убийствами?
– Профессионалы всегда в цене. Информация, конечно, требует проверки, но я уверен, так и было. Выносить сор из избы не стали и все еще больше засекретили. Примерно через год после похорон Савельева погибла его жена. При странных обстоятельствах. То есть на первый взгляд это был просто несчастный случай: упала баба с лестницы, сломала шею. В доме находился ее сын, лет четырнадцати, кажется. Я как раз приехал по вызову.
