непонимание. Тощий рукой показал мне знак не высовываться и продолжать лежать так, как я лежал до этого, и он сам и его приятель припали к полу клетки. К счастью, повозка продолжала медленно катится по лесной дороге и звук копыт не мог нас выдать — разве, что только мерный скрип её колёс. Казалось, сам лес был недоволен тем, что мы оказались на его территории и испускает наружу это крайне неприятное и необычное чувство для посмевших вторгнуться в его владения. Я попытался разобраться в том, что происходит и спросил тощего.
— Почему вдруг все птицы улетели? Что случилось? Ты знаешь?
Я показал руками вокруг и нервно хихикнул.
Всё также из своего лежачего положения он перевёл на меня взгляд и прошептал.
— Вот и я думаю, что происходит. Явно всё это не к добру, птицы чуют многое, что не может услышать человек, — он неопределённо повёл в воздухе рукой, когда я наконец понял, о чём он говорит.
— Что ты имеешь в виду, неужели за нами следят? — спросил я.
— Не знаю, скорее всего — да. Кто-то следит за всеми нами.
— Кто и зачем? — меня уже всерьез волновало то, что происходит. — Это изгои?
Друг кивнул головой и больше ничего не ответил. Все сейчас в нервном напряжении и на пределе, так что я понял — не лучшее время для разговоров.
Я лежал на своём месте и смотрел вперед через спину возницы и круп лошадей — впереди ехали два всадника и пристально следили за дорогой. Прошло несколько томительных минут и когда мы уже совершенно было решили, что опасность миновала, а впереди показалась прогалина и значит лес скоро кончится — вдруг слева раздался резкий, прямо по-разбойничьи пронзительный свист.
В то же мгновение я увидел, как впередиидущие всадники почти мгновенно исчезли в клубах невесть откуда взявшего чёрного дыма — поглотившего их с какой-то невероятной быстротой. Прошло несколько секунд, и из дыма выскочила горящая лошадь, но уже без всадника и разнося за собой пламя и вонь горелого мяса с диким ржанием исчезла в лесной чаще. На какое- то время я потерял дар речи — настолько огромен был страх, охвативший всех и каждого.
Лошади заржали и заметались от страха — конвоиры тщетно пытались их успокоить и понукали криками. Прошло меньше секунды после того, как исчезла передняя двойка конвоиров и раздался страшный тонкий свист летящих стрел. Первый из всадников справа от повозки свалился с седла пронзённый стрелой в шею и его лошадь сразу же встала на дыбы и ускакала прочь. Остальные от увиденного пришпорили коней и попытались было развернуть лошадей и поскакать обратно, но пока они это делали ещё три стрелы поразили их прямо в спину — кто- то из охраны взвизгнул и упал в дорожную пыль, а два оставшихся уцелевших всадника галопом понеслись назад.
Однако им не удалось уйти далеко — прямо перед ними завалилось на бок длинное толстое дерево, перегородив им путь к отступлению. Кони скинули седоков и умчались в лесную чащу — там, где затаились наши невидимые противники. Чёрный дым впереди не позволял нам что-либо увидеть и скорее всего он имел магическое происхождение — соваться туда означало бы верную смерть.
Впрочем, управлять лошадьми — запряженными в телегу всё равно было некому — наш кучер лежал спиной оперевшись на прутья клетки — стрела прошла насквозь через грудь и вышла у него между лопаток. Он ещё дышал, но жизнь быстро покидала его. Лошади в упряжи панически бились и возбужденно храпели, но не решались сдвинуться с места — впереди их пугал дым, а уйти в бок, также как и назад они не могли — дорога была слишком узкой.
Меньше чем за минуту все было кончено, в живых не осталось никого, по-крайне мере из тех, что я видел, если конечно не считать нашу троицу в клетке. Вокруг снова шумел лес, а где-то вдали слышалось ржание сбежавших лошадей, если бы не это и не куча трупов — раскиданных на разном удалении от повозки, то можно было бы подумать, что ничего не произошло. Я как раз об этом думал, когда Тощий, как я его прозвал про себя, бесцеремонно ткнул меня в бок и показал куда-то в сторону деревьев.
Когда я взглянул в указанном направлении, у меня екнуло сердце. Из чащи леса на нас шел человек в одежде, больше всего похожей на ту, что носят эльфы, но он не был им — высокие сапоги, кожаный фартук и шляпа с широкими полями. Одет он был с некоторой помпой и изяществом — широкие штаны из ткани, короткие мечи на поясе и в руке длинный лук и стрелы в колчане за спиной. Вскоре вслед за ним показались ещё несколько человек, одетых подобным образом. И ещё мне показалось, что все они одного роста, только один из них был пониже и с большим носом, а двое других казались немного выше и покрепче.
Тут я ощутил, как Тощий снова ткнул меня в бок — на этот раз он указывал в противоположном направлении, откуда я увидел ещё четверых незнакомцев, приближающихся в нашу сторону. Лица у них были серьёзные и уверенные, но я не заметил какую-либо враждебность в их глазах. Все подошли ближе и остановились шагах в десяти от нас.
В их движениях не было ни капли жеманства и нахальства, или например, надменности, как у эльфов, но было что-то, что сразу внушало доверие, — в них чувствовалась дружеская непринужденность и отеческая забота. Они держались весьма дружелюбно и явно не намеревались превратить нас в подушки для иголок, но я никак не мог увидеть, кто из них главный, и это меня смущало, пока из — за их спин не вышел один.
Это был крупный мужчина с суровым лицом, с накинутым на плечи светло-коричневым, почти песочного цвета плащом. На вид ему было лет сорок, а в его спокойных серых глазах я сразу заметил внимательное, но не враждебное внимание. Судя по всему, он и есть предводитель этой лесной банды. Мужчина сделал жест рукой и тут же несколько человек из его отряда бросились вперёд — обыскивать трупы убитых конвоиров, а остальные неподвижно стояли на месте. Первым заговорил предводитель, и его голос звучал уверенно и властно:
— Меня зовут Тарус, и я глава этой маленькой шайки, — он сделал некоторую паузу словно ожидая возражений, но ни я ни мои сокамерники ничего не сказали, тогда он продолжил. —
